Человек перед лицом смерти - Страница 80

Материал, полученный в ходе клинических исследований психоделиков, антропологические и исторические данные, касающиеся обрядов перехода, а также изучение протекания шизофрении доказывают важность смерти для человеческой психологии и психопатологии. Причина психологического значения проблемы смерти кроется не в осознании интеллектом факта бренности и знании о неизбежности кончины, а в существовании значимых хранилищ переживаний смерти в нашем подсознании. Как субъ-ективное, так и объективное исследование данных областей осложняется тем, что при нормальных условиях перинатальные

_________________

* Заинтересованный читатель найдет дополнительную информацию о параллелях, существующих между шизофренией и процессом посвящения, а также о новых подходах к этому заболеванию в книгах и статьях Р.-Д. Лэйнга, Джона Перри, Мориса Раппопорта и Джулиана Силвермэна. Применение опыта, полученного в ходе исследований ЛСД, для понимания шизофрении, наряду с описанием некоторых первоначальных экспериментов по проведению психоделической терапии пациентов, находящихся в психотическом состоянии, будут подвергнуты обсуждению в будущей книге.

энергии ограждены крепкими барьерами, охраняющими эго от их прямого воздействия.

Лицо, испытавшее смерть и возрождение в ходе сеанса, ретроспективно понимает, что сознание смерти постоянно существовало в нем в течение всей предыдущей жизни в смягченной форме или же в форме многих ее производных. При нормальных обстоятельствах подсознательная уверенность в смерти незримо присутствует во всевозможных человеческих отношениях и поведении. Когда же система барьеров, обычно ограждающая эго от перина-тального уровня, начинает распадаться или частично нарушается, эти компоненты проникают в сознание и пробуждают различные невротические и психосоматические реакции. Полный развал оградительной системы проявляется в психотических эпизодах, в ходе которых содержание перинатальных матриц целиком поглощает эго и становится для индивида эмпирическим миром.

Одним из наиболее распространенных способов защиты себя от болезненного воздействия перинатальных компонентов является то, что лица, принимавшие ЛСД, обозначают как "механистический" подход к существованию. Проживающие жизнь подобным образом, испытывают глубокое чувство недовольства собой и ситуацией, в которой находятся, в результате основная часть их размышлений направлена на прошлое и будущее. Они постоянно пережевывают прошлое, сожалея о принятых когда-то решениях, мечтая о том, что могло бы быть, поступи они лучшим образом, либо подвергая свои действия моральной оценке. Их неудовлетворенность настоящим приводит к возникновению компенсаторных фантазий, в которых осуществляется желаемое или они строят преувеличенные планы, касающиеся будущих успехов. Вне зависимости от достижения того, что должно было принести удовлетворение, испытываемая ими горечь и ощущение неисполнения желаемого остаются и требуют разработки новых честолюбивых целей и планов. Такая постоянная ориентация на будущие достижения названа философами-экзистенциалистами "автопроецированием". Подобный цикл никогда не завершается и лишь увековечивает неудовлетворение, ибо люди, подпадающие под эту категорию, неверно понимают природу своих потребностей и концентрируются на внешних заменителях, будь то деньги, положение, слава или сексуальные достижения. Можно всю жизнь провести подобным образом, стремясь к различным видам деятельности, которые, однако, по завершении никогда не приносят ожидаемого

удовлетворения. Зачастую такая ситуация сопровождается ощущением бессмысленности бытия и неспособности наслаждаться плодами своего труда. Человек, попавший в порочный круг подобного рода, как правило, страдает от острого сознания краткости человеческой жизни в свете всего, что можно было бы испытать и следовало бы сделать.

Тот, кто прошел сквозь психологическую смерть и возрождение, понимает, что позитивное отношение к жизни и глубокое ощущение смысла своего существования не зависят от сложных внешних обстоятельств. Они представляют собой изначальное состояние организма и способ пребывать в мире, не зависящий, за исключением некоторых крайних случаев, от материальных обстоятельств жизни. Когда присутствует это фундаментальное принятие жизни, то даже самые скромные условия существования могут восприниматься как стоящие. Когда же его нет, никакие успехи во внешнем мире не могут даровать его. Оно возникает в ходе глубокого самоисследования и внутренней трансформации.

Хотя проявление феномена смерти-возрождения вероятнее всего в специально спланированных и организованных структурах, типа обрядов перехода или психоделической терапии, глубокие переживания этого феномена порой могут происходить спонтанно либо вследствие тривиальных событий повседневности. То, что глубокие эпизоды смерти-возрождения способны иметь место вне рамок их специального программирования и без применения мощной техники, нацеленной на смену уровня сознания, указывает в гораздо большей степени, нежели наши собственные наблюдения, на существование матриц в человеческом подсознании, порождающих подобные явления. Поскольку спонтанное переживание смерти и возрождения имеет столь непосредственное отношение к нашему обсуждению, мы приведем в виде примера описание происшествия, имевшего место в жизни одного хорошо известного психолога. Событие, ретроспективно описываемое им, произошло, когда ему был двадцать один год. Оно оказало мощное и длительное воздействие на его личную жизнь и профессиональную деятельность.

Все началось, когда я был на вечеринке в Сан-Франциско. Женщина, с которой я встретился в тот вечер, предложила покататься. Когда мы подъезжали к мосту "Золотые ворота", она упомянула о том, что мы едем на "Мерседесе" с убирающимся верхом. Женщина сказала, что иногда, пересекая мост, она убирает верх машины, откидывается на

сиденье и смотрит в небо. Она уже чуть не погубила себя этим. Когда мы подъехали к мосту, она убрала верх и предложила мне откинуться назад на сиденье и смотреть в небо на звезды. Я еще помню, как краем глаза видел тросы, поднимающиеся к первым опорным стойкам моста. Я смотрел на каждую стоику; вертикали были ярко освещены и выглядели золотыми нитями, поднимающимися к звездам. Когда мы подъехали к первой стойке, я окинул ее взглядом, и внезапно у меня возникло ощущение, что что-то тянет меня за лицо, рот, вытягивая до уровня стоек моста. Я ощутил как бы мгновенное расширение во все стороны. Помню также, что, приблизившись к следующему ряду стоек, я ощутил сдавливание, словно что-то втягивало меня обратно в тело, как джина в бутылку. Чувство легкости и полета было чарующим переживанием. Затем я осознал, что сижу в машине и смотрю через убранную крышу наверх. Когда мы подъехали ко второй опорной стойке, я почувствовал сильнейший порыв веселья, легкости и снова мог краем глаза видеть тросы, сходящиеся ко второй стойке моста. Меня снова стало тащить наружу, и на этот раз возникло четкое чувство, что я действительно вытягивался из тела. Я ощущал, как поднимаюсь все выше и выше, пока, наконец, не смог смотреть с вершины моста на двигавшиеся внизу подо мной машины. Мне казалось, что движение вверх все ускоряется и продолжается уже за пределами стоек моста. Я начал спрашивать себя, что же здесь происходит, что я делаю, что случилось. Я мгновенно получил ответы, а затем у меня возникло ощущение все возрастающей экзальтации, расширения во все стороны и ответов, приходящих еще до формулирования вопросов. Я продолжал ощущать экзальтацию и расширение до того мига, когда почувствовал беззвучный белый взрыв, вот я уже расширялся во все стороны в виде чего-то, подобного мягкому белому свету. Я чувствовал, что достиг бесконечности, и знал все, что можно было знать, и на все вопросы был ответ.