Человек, нашедший свое лицо - Страница 4

тона заключался в противоречии его «трагической», неподвижной маски лица с комичностью положений. Комизм Тонио Престо был в противоречии и положений, и обстановки, и даже его собственных внутренних переживаний с его невозможной нелепой, немыслимой фигурой, с его жестами паяца. Быть может, никогда еще комическое не поднималось до таких высот, почти соприкасаясь с трагическим. Но зрители этого не замечали.

Только один человек, крупный европейский писатель и оригинальный мыслитель, на вопрос американского журналиста о том, как ему нравится игра Антонио Престо, ответил: «Престо страшен в своем безнадежном бунте». Но ведь это сказал не американец, притом он сказал фразу, которую даже трудно понять. О каком бунте, о бунте против кого говорил писатель? И об этой фразе скоро забыли. Только Антонио Престо бережно сохранил в памяти этот отзыв иностранца, которому удалось заглянуть в его душу Это был бунт обделенного природой урода, который стремился к полноценной человеческой жизни. Трагическая в своей безнадежности борьба.

Но и право играть трагедии досталось ему не легко. В первые годы его заставляли выступать только в шутовских ролях, ломаться, кривляться, получать пинки и падать на потеху зрителей. В его дневнике имелись такие записи:

12 марта

Вчера вечером прочитал новый сценарий. Он возмутил меня. Дурацкий сценарий, а для меня – дурацкая роль.

Сегодня зашел к нашему директору, говорю:

– Глупее ваш сценарный департамент не мог придумать сценария? Когда же это кончится?

– Когда публика поумнеет и ей перестанут нравиться такие картины. Они дают доллары, и это все, – ответил он.

Опять доллары! Все для них!

– Но вы сами развращаете зрителей, портите их вкус подобной пошлостью! – воскликнул я.

– Если у вас такая точка зрения, вам лучше не сниматься для экрана, а поступить воспитателем в пансион благородных девиц. У нас коммерческое, а не педагогическое предприятие. Пора вам это понять, – спокойно возразил директор.

Можно ли было продолжать разговор с таким человеком? Я ушел от него взбешенный. В ярости бессилия, в это утро я умышленно переигрывал, утрировал самого себя, гаерствовал, валял дурака. Нате! получайте, если вам только это надо! В то же время думал: неужели режиссер не остановит мои клоунады? Но он не остановил. Он был доволен! А в перерыве ко мне подошел директор, который, как оказалось, следил за моей игрой, хлопнул по плечу и сказал:

– Вижу, что вы одумались. Давно бы так. Вы играли сегодня, как никогда. Фильм будет иметь колоссальный успех. Мы отлично заработаем!

Я готов был броситься и задушить этого человека или завыть, как собака.

Но что я могу сделать? Куда бежать? Бросить искусство? Покончить с собой?.. Придя домой, три часа играл на скрипке, – это успокаивает меня, – и думал, ища выхода, но ничего не придумал. Стена...

Только когда он достиг мировой известности, киноторгаши принуждены были согласиться с капризами – «причудами» – Престо и с неохотой допустили его играть трагические роли. Впрочем,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com