Человек, который ищет (Сборник НФ рассказов болгарских писателей) - Страница 41

— Замолчи! Не вспоминай еще раз эту ересь!

— Слушаюсь, повелитель… Я ему рассказал, чем осквернил твой священный слух. Он думал, думал, в конце концов согласился со мной, и я…

— Ххххххффффффппппппррррр, — не сдержался жрец, и из его уст вылетело довольно соленое ругательство на староатлантском языке. — Сейчас же вернись к сотнику и оба отправляйтесь, пусть вас разорвут кони! Пусть целый полк солдат сопровождает вас!

— Слушаю, владыка! Но если…

— Убирайся, презренная тварь! — вскричал жрец так громко, что раб тут же вылетел за дверь. Немного успокоившись, Крц подошел к окну, чтобы увидеть, как будут приводить в исполнение его приговор. Внизу по вымощенному черным и зеленым мрамором двору полк солдат вел раба и провинившегося сотника, подгоняя их уколами бронзовых копий в мягкие части.

— Хорошо! — удовлетворенно сказал жрец и собрался было улыбнуться, но в этот момент с ужасом увидел, что раб-математик что-то сказал солдатам и те остановились посреди двора и начали считать на пальцах…

— Аааааааааа! — Крц схватил жезл из слоновой кости и начал бить им во все гонги, большие и малые, которые во множестве висели в его кабинете. Сбежались все рабы-прислужники: и великий раб, который вытирал ему нос, и раб, который чесал ему пятки, и рабыня, которая пережевывала ему корки…

Крц потрясал кулаками:

— Арестовать весь взбунтовавшийся полк. Облить всех кипящей смолой, бросить на съедение львам и, если после этого что-нибудь от них останется, привести ко мне на допрос!

В тот же вечер в городе вспыхнул бунт. Раб-математик, это презренное животное, рожденное кто знает какой сукой где-то в северной пустыне, пояснял направо и налево, что дважды два равняется… О боги! Какое кощунство! И все начинали считать на пальцах и верить ему. И никто не торопился исполнить приказ верховного жреца. Все новых и новых людей осуждал Крц на смерть и все более и более страшные пытки придумывал, но даже и это не помогало.

Поздно ночью в золотом дворце царя Врбрццта LXVIII пусть он живет и царствует вечно! — был созван верховный совет жрецов. Облобызав все пальцы на его левой ноге и получив разрешение сесть на свои места, жрецы раскрыли широко рты, выражая тем самым внимание, с которым приготовились его слушать.

— О великий среди богом избранных, — обратился царь к Крцу. — Что делаешь ты? Ведь ты приказал умертвить половину наших подданных. Я не очень ими дорожу, но кто будет платить подати, если город так обезлюдеет?

— Царь! Сын солнца, брат небосвода, шурин ночи! Твои слова — музыка для моих ушей, но я не могу поступить иначе… Представь себе, этот негодяй… Да простят мне боги непристойные слова!.. Так этот негодяй смеет нагло утверждать, что дважды два равняется… О, я не могу повторить это святотатство!.. Причем он заставляет людей считать на пальцах, чтобы они поверили в его сумасшедшую теорию. Он восстает против нас, знающих древние папирусы, гадающих по звездам и читающих по потрохам жертвенных собак. А он считает. Кто ему дал право считать? Великий Млрпрвлтпл свидетель тому, что я не успокоюсь, пока не будет установлена небесная истина и не будут наказаны богохульники!

Царь слегка сдвинул вперед свою платиновую корону, чтобы было удобнее почесать затылок, и сказал:

— Но может быть, он прав? Надо проверить, а?

Царь повернулся к одному из самых мудрых своих советников и позвал его:

— Подойди сюда, как, бишь, тебя зовут… Напомни-ка мне, как надо считать?

И царь начал медленно загибать один за другим украшенные драгоценными перстнями пальцы, повторяя за мудрецом, высунувшим от напряжения язык:

— Один… два…

Ужас, подобно водопаду, обрушился на голову великого жреца. Он снова воздел руки к потолку, как бы пытаясь взлететь на него, и возопил:

— О боги! Все погибло! Земля погибла! Жизнь пропала! Если и великий наш царь — пусть живет он и царствует вечно! усомнился в глубокой мудрости наших прадедов, то для чего же тогда жить? Конец науки! Конец света! Конец Атлантиде!

На следующий день, около четырех часов по Гринвичу, Атлантида действительно погрузилась в море. Почему — пока не известно.

В Институте научной фантастики началась паника. Утром повариха Кунка подала докладную записку о том, что у нее кончились спички и она не может разжечь плиту на кухне. А институт в этот самый момент перешел с экспериментальной целью в шестое — гиперболическое, — измерение и не имел никакого контакта с нормальным миром.

Директор Эдиссон Карабаджанов наложил резолюцию «Разрешаю!» и, как всякий уважающий себя директор, умыл руки.

Докладная записка вместе с резолюцией была направлена прежде всего в отдел энергии. Здесь обстоятельно ее рассмотрели, почесали затылки, но сделать ничего не смогли. Самой маленькой единицей энергии, с которой они имели дело, были пять триллионов электронвольт, которые разнесли бы плиту на мелкие кусочки. Отправили записку химикам.

Но химики в это время запихнули в четвертую электронную оболочку только что полученный уран-1682, названный «вутий» по имени его открывателя Вутия Гелева, и о сере и фосфоре имели лишь теоретические представления.

На помощь пришли мнемофизиологи, которые силой воли пытались получить желанные спички. Но так как они давно не занимались кухонной работой, то в результате их стараний на фокусной подкладке появилась какая-то пластмасса, оказавшаяся позднее весьма подходящей для замазывания трещин в распадающихся астероидах.

А повариха Кунка не успокаивалась и писала одну докладную записку за другой. В медицинском секторе урчание в желудках научных работников помешало им исследовать психическую функцию селезенки. Астроботаники от голода пытались глодать телескопы, в которые наблюдали съедобные на вид травы в соседних галактиках. А когда асинхронная сфигмокибероидная машина на вопрос, заданный ей четыре недели назад о возможном полуэллиптичном перемещении Андромеды в шеститысячном году, кратко и ясно ответила: «Мама, я хочу есть», — стало очевидным, что и математики спустились с высот своих формул…

Директор Эдиссон Карабаджанов созвал общее собрание.

— Товарищи! — сказал он. — Положение таково, что мы должны напрячь все свои силы, чтобы снова открыть то, что так давно было изобретено нашими элементарными предшественниками. Товарищи, — продолжил он и еще долго говорил о разных вещах.

Сотрудники разбежались по институту. Но все помещения, даже курятник, были построены из огневодокосмоупорных веществ. Сталь давно уже была изъята из употребления, а кремня никто не мог найти, так что и о простом огниве не могло быть и речи. Создали несколько новых сортов древесины, но она появлялась в обработанном виде, в форме гардеробов и ночных столиков, и также была огнеупорной. На помощь пришел даже заведующий сектором «Ветеринарного оккультизма». Он попытался вызвать дух какого-либо огнедышащего змея, чтобы тот помог разжечь кухонную плиту, но тот не появился, лишний раз подтвердив теорию того же заведующего сектором, что ветеринарного оккультизма вообще не существует.

А тем временем кончились последние запасы питательной муки, которую строго распределял профкомитет института. Директор поддался панике. Сначала он решил уйти в отставку. Но не было высшей инстанции, которая могла бы ее принять, — они все еще находились в шестом измерении. Тогда ему ничего не оставалось, кроме как подвергнуть резкой критике архивариуса Аристотеля Ценкова и уволить повариху Кунку за отсутствие бдительности. Выдвинув лозунг: «За одну спичку — место директора!», — он удалился в кабинет для размышлений.

Спасение пришло неожиданно. Метеорит средней величины пробил защитную электромагнитную оболочку и, загоревшись в атмосфере, влетел словно огненная булавка в открытое окно института, лишив вахтера двух передних зубов, и рикошетом отлетел прямо в кухонную плиту, где сразу вспыхнуло яркое пламя. Вскоре запахло жареной курицей, жареными потрохами, грибным супом и другими волшебными яствами.