Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Страница 28

По мере того, как Бретон пробуждался, его сознание перестраивалось. В голове мелькнула мысль: «А как эту ночь провел Джон?», но он немедленно прогнал ее. Вечером Кэт вынудила его сыграть роль мягкого, рассудительного друга семьи, но сейчас он считал, что совершил ошибку, не реализовав немедленно свои «супружеские права». Кэт имела много времени, чтобы поразмыслить обо всем и трезво сделать выводы, тогда как после сексуальной близости совесть Кэт — теперь уже независимой — должна была бы согласиться с новым положением вещей. Определенные дорожки, по которым блуждали ее мысли, были бы замкнуты, а Бретон желал, чтобы они как можно скорее оказались заблокированными.

Он встал и открыл окно спальни. Сверху доносились нерегулярные завывания пылесоса, свидетельствующие о том, что Кэт не только встала, но и занялась домашними делами. Он умылся, побрился, оделся по возможности быстро и спустился вниз. Звук пылесоса затих, но в кухне слышалось какое то движение. Он помедлил у двери, чтобы решить окончательно, какой тактики придерживаться, и лишь после этого вошел.

— О, мистер Бретон, — сказала маленькая светловолосая женщина. — Добрый день, мистер Бретон.

Бретон смотрел на нее в изумлении. Какая-то чужая женщина лет шестидесяти сидела с Кэт за столом и пила кофе. Ее губы были накрашены яркой помадой, а правое стекло в очках было треснувшим.

— Миссис Фиц навестила нас, чтобы посмотреть, как мы без нее обходимся, — объяснила Кэт. — И как только увидела, что у нас творится, сразу же решила прибрать Я получила разнос за то, что не забочусь о тебе.

— Это очень мило с вашей стороны, — пробормотал Бретон. «Конечно же, это домработница! Совершенно забыл о проклятой домашней работнице!» Миссис Фиц обозревала его с нескрываемым интересом, когда он шел к столу. Он послал ей бледную улыбку.

— Мистер Бретон очень похудел, — сказала миссис Фиц, обращаясь к Кэт, как будто его здесь и не было. — Очень, очень исхудал. Хватит этой радости, пусть больше не будет свободных дней.

— Действительно, без вас нам было несколько тяжеловато, — сказала Кэт. — Джон не очень любит мою кухню.

— Вздор. — Бретон смотрел на нее беспомощно, стараясь скрыть злость, — Ты прекрасно знаешь, что мне по вкусу все, что ты приготовишь. Я не считаю, что мы должны лишать миссис Фиц свободного уик-энда.

— Еще чего! — Миссис Фиц рассмеялась, показывая неправдоподобно белые искусственные зубы. — А что может быть лучше работы?

— Как поживает ваша племянница? — тепло спросила Кэт. — Она уже родила?

— Еще нет.

Миссис Фиц поднялась и стала подавать Бретону кофе, блинчики и сироп, не переставая говорить. Он ел молча и удивлялся, как одно или два слова, брошенные Кэт в соответствующий момент, действуют подобно катализатору, вызывая потоки слов у старой женщины. Бретон никак не мог понять, Кэт делает это специально или нет; он сносил эти разговоры, пока мог, после чего вышел в столовую, делая вид, что читает журнал.

Когда закончилось мытье посуды после завтрака, снова заговорил «электролюкс» и миссис Фиц приступила к вылизыванию дома, протирая некоторые комнаты, к ярости Бретона, по нескольку раз. Кэт почти все время с ней разговаривала, а в столовую вошла только раз — с вазой цветов.

— Прогони ты эту бабу, Бога ради, — сказал он. — Я должен с тобой поговорить.

— Попробую, но с ней всегда так.

Было похоже, что Кэт говорит искренне, и Бретон успокоился. Утро прошло, но, к его ужасу, миссис Фиц осталась и начала готовить ленч. Когда ленч был съеден, повторился ритуал мытья посуды, после чего — трудно поверить! — снова ожил пылесос. Бретон отшвырнул журнал и в бешенстве помчался наверх, руководствуясь завываниями пылесоса. Кэт стояла в дверях спальни и курила сигарету, а миссис Фиц внутри сражалась с пылью.

— Что она там снова делает? — спросил он. — Ведь полы не могли запылиться с утра.

Кэт бросила сигарету в пепельницу из шлифованного стекла, которую принесла с собой.

— Занавес. Миссис Фиц всегда снимает с них пыль в субботу.

Бретон хотел уже вернуться, когда осознал, что Кэт — зрелая и опытная интриганка, какой она стала с течением лет, — спокойно и без усилий делает с ним что хочет, используя своего рода супердзюдо, которое превращает его силу в слабость. А он покорно поддавался. Однако то, что он ей сказал, не может ею быть использовано. Ведь она не может подойти к миссис Фиц или еще к кому-нибудь и сказать, что мужчина, с которым она живет, в действительности не является ее мужем, а только его дубликатом, который возник из другого потока времени. Разве что она захочет, чтобы ее сочли ненормальной.

— Миссис Фиц, — Бретон прошел мимо Кэт в спальню, — идите-ка вы домой.

— О, Бог мой, а что я буду там делать!

Она послала ему ослепительную улыбку. Бретон вытащил вилку пылесоса из розетки и вручил ей.

— Очень вас об этом прошу. — Он с улыбкой проводил ее до двери. — Я хочу, чтобы вы как следует отдохнули в этот уик-энд, а утром в понедельник приступили к работе в самой лучшей форме. А это десять долларов премии за добросовестность.

Бретон вручил ей один из банкнотов, взятых у Джона, затем проводил ее по лестнице, подал плащ и отворил дверь. Миссис Фиц, кроваво-красные губы которой шевелились с выражением мягкого изумления, уже в дверном проеме обратилась еще раз к Кэт, но, наконец, послав им через кухонное окно последнюю улыбку, волей-неволей ушла. Бретон помахал ей рукой.

— Знаешь, ты вел себя ужасно, — сказала Кэт, спускаясь с ним вниз.

— В следующий раз я буду вдвое любезнее с ней, — ответил он, приближаясь к Кэт. Он обнял ее за талию и притянул к себе. Она не сопротивлялась, поэтому он поцеловал ее. Прикосновение ее губ было легким, но достаточным, чтобы вернуть ему уверенность в себе, чтобы разорвать паутину неуверенности, которая уже начала опутывать его мысли со вчерашнего вечера. Он закрыл глаза, как если бы пил крепкое вино… Отпущение грехов…

— Я беспокоюсь о Джоне, — сказала Кэт.

— Не понимаю, почему. — Глаза Бретона были еще закрыты. — Он ушел по собственному желанию, с искренним удовольствием. Я не вижу причин для какого-либо беспокойства.

— Это совершенно не в его стиле — уйти вот таким образом. Он поступил не нормально.

Бретон неохотно открыл глаза.

— Он устал от супружества, вот и ушел. Многие сочли бы его поступок наинормальнейшим в мире.

Взгляд Кэт встретился с его взглядом.

— Это не была реакция уравновешенного человека.

— Откуда ты знаешь?

— Джон никогда не ушел бы просто так, бросив внезапно все, по крайней мере, в нормальных условиях.

— И все же он это сделал.

— Вот именно. Поэтому я и говорю, что его реакция была совершенно не нормальной.

Повторение Кэт этой формулировки кольнуло Бретона, как иглой, дав ему почувствовать, что с ним что-то не в порядке.

— Не тверди одно и то же, Кэт. Это ничего не доказывает.

Она вырвалась из его объятий.

— А что с деньгами?

— С деньгами? Ты имеешь в виду Джона? Сдается мне, что он взял, сколько ему было нужно.

— Как? Во всяком случае, не с нашего личного счета, я не подписывала ему ни одного чека. А ведь у него не было времени, чтобы снять крупную сумму со счета фирмы.

— Ты никогда не была столь искушенной в финансовых делах. — Он отдавал себе отчет в том, что ведет себя как сопляк, но был уже не в состоянии удержаться.

— Уж я как-нибудь не дам себя в обиду. — Кэт говорила с холодной жестокостью, наполнившей его ужасом. «Девять лет, — осознал он внезапно, — это изрядный кусок времени».

— Джон может взять столько денег, сколько захочет. Для этого ему достаточно зайти в первый попавшийся банк. По всей вероятности, через несколько дней мы получим от него письмо.

— С просьбой о милостыне?

Бретон не был уверен, когда именно начался этот кошмар, но чувствовал, как он охватывает его со всех сторон. «Кэт, — молил он в душе, — почему ты не можешь быть такой, какой я хотел бы видеть тебя?»