Чёлн на миллион лет - Страница 146

C'caa ввело Алият внутрь Халидома, и они оказались в просторном сумрачном зале. Могущественнейшие лица Ксенокноссоса уже собрались там, выстроившись в ожидании полукругом перед подиумом. Правителей, президентов или предводителей было трое, по одному от каждого пола. Услыхав о них, Ханно предложил наречь их Триадой, но позднее жители Гестии решили, что лучше назвать их Триединством.

Алият ступила им навстречу.

…Тем же вечером она вышла на радиосвязь из своих апартаментов. На самом деле точнее всего было бы сказать, что она разбила в них лагерь: и комната и мебель были весьма неприспособлены для человека, но на худой конец годились и они. Окно было распахнуто в теплую тьму, навстречу гулкому дыханию бриза. Крохотный серпик месяца позолотил облака и зажег реку призрачными бликами. В поле мрачно полыхали костры вторгшихся сюда туземцев.

От изнеможения голос Алият казался сонным, но разум ее был ясен, как никогда.

— Мы обсуждали этот вопрос весь день, — сказала она. — Беда не так уж велика, но замешана на верованиях, традициях, предубеждениях, и все это сплетено в такой запутанный клубок личных чувств… Представьте, как кельт-язычник и правоверный мусульманин попытались бы объяснить друг другу и обосновать положение и права женщины.

— У итагенян хватило мудрости попросить мнения сторонних непредубежденных наблюдателей, — заметил Патульсий. — Многие ли из человеческих обществ решались на такое?

— Ну, тому не было прецедентов, — отозвался находившийся позади него Странник. — На Земле никто никогда не имел дела с настоящими пришельцами. Быть может, в будущем нам было бы не вредно… Продолжай, Алият.

— Это связано со способом их размножения. — Копуляция в чистой воде, которая могла дать результат лишь при отсутствии течения; требовалась определенная концентрация определенных органических веществ. В мире, где в большинстве областей влага, как правило, в избытке, это являло не больше проблем, чем для людей утрата способности синтезировать витамин С. — Вы же помните, что горожане пользуются для этого озером среди холмов за городом. — Люди окрестили его Священным озером, поскольку для этого общества любовь вроде бы являла собой религиозный ритуал. — В общем, в низинах большинство озер пересохло и уже непригодно для этой цели. Тамошние обитатели собрались и требуют права доступа к Священному озеру, пока не кончится засуха. Его уровень тоже изрядно упал, но его хватило бы на всех, если только тройки будут строго распределять очередь на его посещение, — надтреснуто рассмеялась Алият. — Каково бы пришлось на их месте нашему роду-племени! Но, разумеется, итагеняне относятся к этому не так, как мы. Ксенокноссийцев терзает мысль, что посторонние осквернят их собственное таинство, оскорбят присутствующего духа-опекуна, или бога, или как его там. Триединство велело деревенским жителям расходиться по домам и переждать скверные времена. Тем более им не следует приносить потомство до прихода дождей. Но вы же знаете, как священны Рождения Года…

— Да, — сказал Ду Шань. — Кроме того, они ведут примитивный образ жизни, а зачаточные нормы морали весьма строги, и они полагают, что должны быть плодовиты, что бы ни стряслось.

— Это царство, вся эта часть Миноа, стоит перед угрозой гражданской войны, — сообщила Алият. — Кровь уже пролилась. А теперь эти, э-э, племена послали сюда две-три тысячи туземцев, настаивающих, что скоро они войдут в озеро, и будь что будет. Их ничто не остановит, кроме поголовного уничтожения. Никто этого не желает, но позволение им войти в озеро означает почти столь же ужасную катастрофу.

— А мы и не знали! — негромко присвистнула Макендел. — Если б только они обратились к нам раньше!

— Наверно, это и не приходило им в голову, пока совсем не припекло, — предположил Патульсий. — Если мы не найдем решения в ближайшее время, то будет слишком поздно.

— Потому-то и послали именно тебя, Алият, — голос Макендел дрожал. — По намекам C'caa я заключила, что дело касается чего-то подобного, а ты, с твоим опытом… Только пойми меня правильно!

— Я не обиделась, — отозвалась Алият. — Надеюсь, я мало-помалу осознала, что тут творится, и меня осенило. Боюсь только, идея эта не пройдет.

— Расскажи ее нам, — попросила Свобода.

…Ах, если бы можно было облечь итагенянские эмоции в человеческие слова, не утратив попутно их смысла, думала Алият наутро. Собравшиеся были потрясены до глубины души.

— Нет! — воскликнул ле Триединства. — Это невозможно!

— Это вовсе не так, о Надзирающие! — настаивала Алият. — Сделать это можно легко и быстро. Поглядите, — она развернула лист бумаги, на который было перенесено изображение, переданное из Гестии на аппарат, который она привезла с собой — увеличенное изображение окрестностей Священного озера. Итагеняне не возражали против полетов над ним, хотя и ни разу не приняли приглашения прокатиться. (Инстинктивное опасение, религиозный запрет или что-либо иное?) Указав пальцем, Алият пояснила: — Озеро находится в углублении и подпитывается за счет дождей и стока вод. А вот здесь, чуть ниже, есть впадина. Позвольте нам очистить ее от деревьев и кустов, а потом прорыть канал через разделяющий их холм. Часть несущей жизнь воды перетечет во впадину, хотя после закрытия канала ее останется вполне достаточно и для вас. И там, вдали от взоров вашего народа, деревенские жители смогут творить зачатия согласно своим собственным обычаям. Вам это кажется грандиозным предприятием, но вы же знаете о наших машинах и взрывчатых веществах. Мы сделаем это для вас. Мрак наполнили шипение и похрустывание. C'caa вынуждено было объяснить происходящее Алият, мешая туземный язык с обрывками человеческой речи, отчасти усвоенной ло:

— Хотя им это не очень по нраву, но они не прочь согласиться, дабы не стряслось худшего. Однако они опасаются, что поселяне откажутся, ибо воспримут предложение как смертельную угрозу. Зная предводителей Ктха и Гру'нгг, я полагаю, что сие верно. Ибо зона жизни — это не просто пруд; он освящен традицией, использованием с седой старины, жизнью, порожденной им в прошедшем. Страиваться в ином месте — все равно что ниспровергнуть существующий мировой порядок. Тогда или дожди могут никогда не вернуться, или нарушители не получат очередного рождения.

— Но вы же не верите в это?! — ужаснулась потрясенная до глубины души Алият.

— Нет, мы, находящиеся здесь, не верим. Но там простые деревенские жители. Кроме того, далеко не все водоемы могут принести благословение, хотя их наверняка когда-нибудь пытались использовать.

— Это из-за…

О Иисусе, да что толку?!

— Из твоих глаз струится вода. Ты взываешь к священным силам?

— Нет, я… У вас нет для этого слова. Да, я взываю к мертвым, к утратам… Постой! Погоди!

— Ты вскакиваешь. Ты вздымаешь руки. Ты издаешь звуки.

— Мне пришла в голову новая мысль. Быть может, она придет на выручку. Мне надо спросить совета. Потом мне придется… несомненно придется пойти к поселянам… и узнать, не оскорбит ли это их чувства.

И Алият обернулась к Триединству.

…Четыре дня подряд небо оставалось ясным, сине-стальным, почти без единого облачка, не считая громоздившихся на западе туч. Порой там полыхали зарницы, и сквозь недвижный воздух доносилось отдаленное бормотание грома. Теперь закат окрасил дали багрянцем. Лучи солнца, прорываясь сквозь просветы в облаках, заливали алым светом долину и новорожденное озерцо, будто плеснув в него человеческой крови. На фоне зари деревья прорисовывались массивными черными силуэтами. Все больше и больше, многие сотни итагенян собирались вокруг него, обратившись в темную массу, стеной сгрудившуюся вокруг воды. Их песнопения сотрясали вечерний воздух, будто биения исполинского сердца.

Из их числа мерной поступью вышли Таинственные — тремя парами, ибо такова была их природа, чтобы объединяться парами. Одесную от них шагали Надзирающие За Городом, и горящие над ними фонарики на длинных шестах бросали во все стороны разноцветные световые узоры; слева мерцали чадящие факелы в руках Вождей-Сеятелей. Сопровождавшие остановились у края воды, но шестеро пошли дальше.