Чёлн на миллион лет - Страница 1

— Уплыть бы за край земли…

Голос Ханно упал до шепота. Пифеос глянул на него с острым интересом. В простой беленой комнате, где они сидели, финикиец казался неуместно живым, словно снаружи ворвался солнечный луч. Наверное, это из-за блеска глаз и зубов и еще от загара, заметного даже зимой. Во всех других отношениях Ханно был самым обыкновенным человеком: стройный и гибкий, но невысокий, резкие черты лица, волосы и аккуратная бородка цвета воронова крыла. Туника без всяких украшений, потертые сандалии, одно-единственное золотое кольцо.

— Ты это всерьез? Быть того не может… — отозвался грек. Ханно выбрался из задумчивости, встряхнулся, рассмеялся.

— Конечно, не всерьез. Просто фигура речи. Хотя не мешало бы до отплытия убедиться, что среди твоих людей довольно таких, кто верит в сферичность нашего мира. На их долю хватит реальных опасностей и забот и без того, чтоб бояться нырнуть в некую бездну за краем.

— Ты говоришь, как образованный, — вымолвил Пифеос.

— Почему бы мне не быть образованным? Я не только путешествовал, но и учился. Ты, господин, — просвещенный человек, философ, и ты предлагаешь мне отправиться в неведомое, причем предлагаешь так, будто уверен в благополучном возвращении…

Подняв с разделявшего их столика кубок, Ханно пригубил разведенное вино, загодя принесенное рабом. Пифеос поерзал на своем табурете. От углей в жаровне исходило тепло, но воздух был спертый. Легкие молили о глотке свежего воздуха.

— Почему в неведомое? Не столь уж неведомое. Твой народ плавал в ту сторону. Ликиас передавал мне твои слова, что ты и сам уже бывал там.

Ханно мгновенно протрезвел.

— Я ему не соврал. Мне доводилось добираться туда и по морю, и посуху. По большей части там дикая пустыня, а что не пустыня, то в наши дни претерпело перемены, непредвиденные и по большей части насильственные. Карфагеняне интересуются оловом и только оловом, хоть и не брезгуют другим добром, коль подвернется под руку. Но они едва коснулись южного края Британских островов, а остальное — за пределами их познаний, да и чьих бы то ни было.

— И тем не менее ты явил желание отправиться со мной… Прежде чем ответить, Ханно в свой черед пристально всмотрелся в хозяина дома. Пифеос тоже предпочитал простую одежду. Для грека он был слишком высок и худ, чисто выбрит, высокий лоб, четкие черты лица, первые глубокие морщины. Волосы курчавые, каштановые, посеребренные на висках. Глаза серые. Взгляда не прячет, что свидетельствует не то о властности, не то о простодушии, — не исключено, что о том и другом одновременно.

— Да, видимо, так. — Ханно тщательно выбирал слова. — Нам еще предстоит обсудить все в подробностях. Однако скажу, что на свой манер я, как и ты, хочу за отпущенный мне срок узнать как можно больше о земле и населяющих ее народах. Когда я прослышал, что твой человек Ликиас ходит по городу в поисках тех, кто может дать совет, я был счастлив откликнуться. — Он усмехнулся. — Кроме того, в настоящий момент я нуждаюсь в каком-либо достойном занятии. Путешествие сулит хорошую прибыль.

— Мы не торговцы, — объявил Пифеос. — Мы берем с собой товары, но ради обмена на то, в чем будем нуждаться, а не ради обогащения. Впрочем, нам обещали щедрую награду по возвращении.

— Я понял так, что путешествие затеяно не на средства города?

— Верно. На средства заинтересованных купцов. Они хотят выяснить, возможен ли морской путь на дальний Север и во что он обойдется. Ведь из-за галлов путь по суше стал непроходимо опасным. Наших купцов интересует не только олово — олово как раз в последнюю очередь, — но янтарь, меха, рабы, короче, все, что северяне в состоянии предложить.

— Да уж, галлы… — Что тут можно было добавить? Галлы просочились через горы и захватили ближнюю к себе часть Италии; гремели боевые колесницы, сверкали мечи, полыхали пожары, волки и вороны пировали по всей Европе — но это было так давно… В конце концов Ханно произнес: — Я встречался с ними, и это должно нам помочь. Однако предупреждаю, что шансов успешно пройти мимо них мало. А кроме них, есть еще и карфагеняне.

— Знаю.

Ханно поднял голову.

— Знаешь и, несмотря ни на что, организуешь свою экспедицию?

— Поход за знаниями, — спокойно ответил Пифеос. — К счастью, среди купцов есть двое… двое более разумных, чем большинство. Они способны понять, что знания ценны сами по себе.

— Знания обладают свойством окупаться самым неожиданным образом. — Ханно улыбнулся. — Извини меня. Я неотесанный финикиец. А ты человек, пользующийся влиянием в обществе, — слышал, что ты унаследовал большие деньги, — но прежде всего ты философ. Тебе нужен штурман на море, проводник и переводчик на берегу. Думаю, что я подойду тебе.

Пифеос повысил голос:

— Что ты делаешь здесь, в Массалии[1]? Зачем тебе помогать кому-то, кто действует не в интересах Карфагена? Ханно мгновенно стал серьезным.

— Не считай меня изменником — я ведь не карфагенянин. Да, я жил в этом городе, как и во множестве других. Но мне там не слишком понравилось. Их обычаи чересчур строги, почти не тронуты греческим и персидским влиянием, а уж их человеческие жертвоприношения… — Он поморщился, затем пожал плечами. — Не стоит судить чужие обычаи, это удел глупцов. Обычаи от того не изменятся. Что касается меня, я из старой Финикии, иначе говоря, с Востока. Александр Македонский разрушил Тир, а гражданские войны после его смерти привели в плачевное состояние всю прилегающую округу. Я ищу удачи и денег где и как могу. К тому же я по натуре бродяга…

— Придется познакомиться с тобой поближе, — сказал Пифеос довольно резко, вопреки своему обыкновению. Неужели возможно, что он уже перестал сдерживаться при этом незнакомце?

— Разумеется! — Ханно снова повеселел. — Я уже продумал, как доказать тебе мои умения. В самом скором времени. Сознаешь ли ты, что отчалить необходимо как можно быстрее? Желательно в самом начале мореходного сезона.

— Из-за карфагенян?

Ханно ответил утвердительным кивком.

— Новая война в Сицилии отвлечет их внимание на какой-то срок. Агафокл Сиракузский — противник куда более серьезный, чем их лазутчики удосужились выведать. Не удивлюсь, если война перебросится на их собственные берега.

Пифеос воззрился на гостя с удивлением.

— Как ты можешь это знать?

— Я побывал там недавно, а жизнь выучила меня наблюдательности. Это же относится и к Карфагену. Тебе, вне сомнения, известно, что карфагеняне отучили всех иностранцев от плавания за Геркулесовы столбы, зачастую методами, которые, применяй их частные лица, можно бы назвать пиратством. Теперь карфагеняне толкуют о полной блокаде побережий. Если они выиграют эту войну или по меньшей мере сведут ее вничью, то серьезно истощат свои ресурсы и первое время им будет не до блокады, но рано или поздно они ее осуществят. Твоя экспедиция займет года два, вероятнее — три, а возможно, и больше. Чем раньше тронешься в путь, тем выше шансы, что вернешься — если вообще вернешься, — не напоровшись на карфагенский патруль. Сам посуди: не обидно ли, если задуманная тобой одиссея закончится на дне морском или на невольничьем рынке?

— Нам обещано сопровождение военных кораблей. Ханно покачал головой:

— Это ни к чему. Мелкие суденышки нам не в помощь, а пентеконтеры так длинны, что им нипочем не выдержать плавания в океане. Если ты не был там, мой друг, ты и представить себе не можешь, что такое настоящие волны и настоящий шторм. А кроме того, где взять пищу и воду для бесчисленных гребцов? Все припасы будут сметены в мгновение ока, а удастся ли раздобыть новые — сомнительно. Один мой тезка сумел обследовать африканское побережье на галерах, но он плыл не на север, а на юг. Тебе же понадобятся паруса. Дозволь, я выступлю твоим советником при покупке кораблей.