Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Страница 9

— Письмо уже отдали?

— Нет.

— Вы можете дать мне.

Ольга вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась:

— Вот письмо. А как мне быть?

— Романишину ничего не говорите. Обещаете?

— Да.

Утром придя на службу, Дерибас вызвал дежурного:

— Что срочного?

— Сегодня ночью в камере буйствовал арестованный Белых. Стучал кулаками в дверь, просил немедленно вызвать следователя. Потом потребовал бумагу. И вот написал на ваше имя заявление. — Дежурный передал лист бумаги. Дерибас прочитал:

— Идите отдыхать.

Дежурный повернулся и вышел. Дерибас задумался: «Как нужно ненавидеть, чтобы написать такое заявление! Какие у него причины? Кто он, вообще, этот Белых?»

Дерибас вызвал следователя:

— Как дела с Белых?

— Пока не подвигаются. Показаний давать не хочет, молчит.

— Это его помог задержать пограничник Ланговой?

— Да. (Дерибас про себя отметил, что память его и на этот раз не подвела.)

— Какие меры вы приняли, чтобы дознаться?

— Допрашиваю каждый день.

— Затянули вы дело, — Дерибас с укоризной покачал головой. — Что у него изъято при задержании?

— Оружие. Листовки Трудовой крестьянской партии...

Ответы следователя не удовлетворили Дерибаса. Он хотел было объяснить, что вести дело таким образом нельзя, но в это время зазвонил телефон:

— Терентий Дмитриевич, говорит Невьянцев. Разрешите доложить срочные материалы?

— Ладно, заходите, — Дерибас отпустил следователя.

Вошел Невьянцев, положил на стол папку с бумагами, сел и плотно придвинул стул, словно собирался засесть здесь надолго. Посмотрел на Дерибаса. Увидел, что начальник настроен его слушать, стал докладывать:

— Известный вам Грачев, главарь Трудовой крестьянской партии, ищет связи на нашей стороне. Предлагаю использовать в этом деле Шаброва, смазчика на станции Пограничная, который во время конфликта на КВЖД проявил себя стойким человеком и настоящим патриотом. План по установлению контакта с ним вот в этой папке. — Невьянцев передал Дерибасу тонкую картонную папку. Затем продолжал: — Белоэмигрантские антисоветские организации «Братство русской правды» и «Русский фашистский союз» активно вербуют в свои ряды новых членов для посылки диверсионных отрядов на нашу территорию и создания здесь своих ячеек. Мы подготовили планы активных действий против этих организаций, и я прошу рассмотреть эти планы и утвердить.

— Хорошо. Оставьте все материалы, и я постараюсь сегодня их прочитать. Вы в курсе дела Белых?

— Следователь мне говорил, что он отказывается давать показания.

— Я недоволен следователем. Он пассивно ведет дело, не предпринял элементарных мер, не попытался выяснить его личность. Сегодня Белых написал заявление, в котором просит, чтобы его расстреляли. Давайте вместе поговорим с арестованным.

В кабинет ввели высокого, крепкого мужчину, лет тридцати пяти — сорока, довольно интеллигентного на вид:

— Садитесь, — приказал Дерибас. — Вы написали заявление?

— Да.

— Чем вы недовольны?

— Пора со мной кончать.

— Что вы имеете в виду?

— Отпустите или расстреляйте.

«Как разговаривает! Какой злобой наполнены глаза! Сможем ли мы понять друг друга?»

— Ни того, ни другого сделать не могу. Зачем такие крайние меры? — Дерибас говорил доброжелательно.

— Мне надоело сидеть. Никаких показаний давать не буду, и ничего вы от меня не добьетесь.

— Назовите вашу настоящую фамилию.

— В моих документах указано.

— Вы хотите, чтобы я рассмотрел ваше заявление?

— Да.

— Если будете так отвечать, рассматривать не стану...

Наступила пауза.

— Вы прибыли сюда, чтобы мстить! — сказал Дерибас, и Белых еще ниже склонил голову. — Вы считаете себя поборником «правды». Но ваша «правда» ложная. «Все земли, заводы, рудники должны быть возвращены их прежним владельцам» — так говорили нам многие участники зарубежных антисоветских организаций, переброшенные с той стороны. «А простой люд должен по-прежнему гнуть свою шею и терпеть нужду». Вы тоже думаете так?

Белых поднял голову. Побледнел еще сильнее, сжал кулаки.

— Какое мне дело до чужого богатства! У меня его не было. Я русский офицер. Вы расстреляли мою жену и дочь! Я буду вам мстить.

— Как фамилия вашей жены?

Белых потер глаза рукой, глухо ответил!

— Не тревожьте их память...

Дерибас понял, что больше от него ничего не добьется. Приказал увести арестованного. А Невьянцеву сказал:

— Займитесь этим человеком. Установите личность, соберите сведения о родственниках, попробуйте узнать, где проживали его жена и дочь. Выясните все, что можно. Потом решим.

В Хабаровске Евгений Ланговой поселился в общежитии. С утра уходил на занятия, а по вечерам занимался в читальне при городской библиотеке. Незаметно пролетело два месяца. Однажды в середине дня Ланговой шел в читальню и обратил внимание на девушку, которая ожидала автобус.

«Ольга! — Ланговой вспыхнул. — Неужели она?» Подошел поближе. Это действительно была Ольга Ремизова.

Девушка узнала его и приветливо улыбнулась:

— Я приехала к брату. Он здесь служит... А вы?

— А я учусь. Вы очень спешите?

— Нет.

— Может быть, погуляем?

Они прошли в сквер, оттуда — на набережную Амура. Было начало лета. Распустились деревья, широко раскинулся Амур.

— Вы будете здесь жить? — спросил Ланговой.

— Хочу устроиться на работу.

Они долго гуляли по улицам города. Ольга рассказывала о своих планах. Потом вспомнила:

— После того как вы были у нас дома, явился Романишин. Помните, я передала вам письмо для него от генерала Сычева?

— Вам вернули это письмо?

— Письмо мне вернули, и вовремя. Романишин явился на следующий день, я передала ему письмо. Он интересовался, не вызывали ли на заставу. Я ему сказала, как вы просили.

Они встречались каждый вечер. Однажды Ланговой привел ее в клуб ОГПУ на концерт артистов, приехавших из Москвы. Ольга ни разу не слышала ничего подобного. Несколько раз в Харбине она была в ресторане, где выступали артисты-эмигранты. Ольга расстраивалась, потому что артисты и гости тосковали по Родине. А здесь ее наполняло совсем другое чувство.

Пролетел месяц. Ольга быстро привыкла к жизни в Хабаровске. Брат устроил ее работать на строительство нефтеперегонного завода. Но однажды случилось непредвиденное.

Закончив работу, Ольга пришла на остановку автобуса. Неожиданно ее окликнули. Ольга обернулась. Рядом стоял Романишин.

— Ах, Петр Савельевич, здравствуйте, — девушка стушевалась.

— Пойдем, пройдемся, — предложил старый казак.

Ольга с тоской посмотрела на подошедший автобус и тихо спросила:

— Куда, Петр Савельевич? Может быть, проедем к брату Ивану?

— Нет, Оля. Поговорить мне с тобой надо. А там разговор не получится.

Ольга удивленно вскинула глаза. Романишин пояснил:

— Дело у меня к тебе есть. Пойдем лучше в парк. Я тебя долго не задержу.

Они шли по улице молча. В этот теплый вечер было безлюдно.

— Просьба у меня к тебе, Оля, — вкрадчиво начал Романишин. — Записочку нужно отвезти...

— Куда?

— Тут, недалеко. На работе возьми отпуск. Скажи, что заболели родители. О деньгах не беспокойся, я возмещу...

Ольга долго думала. «Возьму, а потом расскажу Жене».

— Кому письмо?

— Ерыгину. В рыболовецкую артель на острове.

— Давайте. Только это будет последний раз...

— Хорошо, Оля. А на словах передай, что приедет Васька Синегубый. Поняла?

— Да.

— На обратном пути, когда заедешь к отцу, дашь мне знать.

Ольга молча кивнула.