Чекисты - Страница 78

— Немецким шпионом хотите сделать! — вновь возмутился допрашиваемый.

— Когда обучались в шпионской школе в Валге, под какой были фамилией? — продолжал спрашивать подполковник Майоров.

Задержанный молчал.

Несколько ранее из валговской разведывательной школы были переправлены на нашу сторону два агента, явившиеся с повинной. Они сообщили чекистам, что вслед за ними абверовцы собирались перебросить в тыл советских войск шпионов Обвалова и Казнакова. В январе тот и другой еще оставались в Изборском разведывательном пункте, ожидая отправки на задание.

— Ваша фамилия Обвалов, — жестко сказал подполковник Майоров. — Запираться бесполезно.

На лице шпиона отразилось замешательство.

— Да, я Обвалов, — ответил он наконец после продолжительной паузы.

— А настоящая фамилия?

Он вынужден был назвать и свою настоящую фамилию.

— Где находится радиостанция?

— Осталась у напарника. Около Порхова я спрыгнул на ходу с машины, а он, видимо, уехал с немцами.

— Кто он?

— Настоящей фамилии не знаю. В шпионской школе значился Казнаковым.

— Вы утверждаете, что радиостанция осталась у напарника. Шпионские же передачи идут от вашего имени, Обвалов.

— Не знаю. Может быть, это он, Казнаков… Потрясенный тем, что чекисты знают его кличку и

знают о передачах сведений в разведку, шпион мучительно искал выход.

— Почему расстреляли Казнакова? — последовал вопрос подполковника Майорова.

Шпион сжался, побледнел.

— Трудно рассказывать об этом, — не сразу заговорил Обвалов. — Да, радиограмму посылал я… Казнаков отказался от моего предложения не выполнять заданий немецкой разведки. Он угрожал мне, что выдаст меня фашистам. Я вынужден был застрелить его, а труп закопал в землянке… Радиостанцию спрятал в лесу.

Такого трюка чекисты не ожидали. Обвалов изображал себя патриотом, а напарника — предателем. Однако материалы, которыми уже к этому времени располагало следствие, свидетельствовали о другом. Они характеризовали Обвалова, как ярого ненавистника всего советского, алчного человека, готового на все ради наживы. О Казнакове же, в прошлом танкисте, было известно, что он ненавидел фашистов, хотя вынужден был подчиняться им и старался выглядеть исполнительным. Отмечалось, что он стремился к тому, чтобы его поскорее направили в тыл советских войск. Итак, Обвалов лгал, изворачивался. А следствие не спешило раскрывать перед ним карты. Чтобы окончательно изобличить его, чекисты решили изучить обстоятельства, при которых произошло убийство Казнакова.

Вот и землянка в лесу, в километре от шоссейной дороги Дно — Порхов, близ деревни Васьково. Подходы к ней прикрываются густым кустарником и сугробами снега. Настил из бревен засыпан слоем грунта. В землянке два помещения. Стены и потолок обиты прессованным картоном. В одной из комнат — маленькое окошко, выходящее под корень вывороченной сосны. Железная печка, стол, две табуретки, вдоль стен кровати с сетками. Под одной из них спуск в подземный ход протяженностью в шестьдесят пять метров. По нему обитатели в случае опасности могли покинуть убежище. Спуск закрыт массивным щитом, неприметным для постороннего глаза. Во второй маленькой комнате — склад продуктов питания (консервы, концентраты, консервированный хлеб, водка, сухой спирт). Запасная радиостанция, часть оружия и продуктов зарыты в двадцати метрах от землянки в цинковых ящиках.

Когда чекисты собрали все вещественные доказательства, осмотрели эксгумированный труп Казнакова, допросили свидетелей, знавших Обвалова по валговской школе, провели экспертизы и очные ставки, шпион и убийца вынужден был признаться во всем.

…Пробыв несколько дней в тылу наших войск, Обвалов заметил, что его напарник Казнаков Костя стал рассеянным, подавленным, отвечал на вопросы как-то невпопад, Два дня из землянки не выходил.

— Заболел ты, что ли, Костя? — спросил Обвалов.

— Болею с того дня, как оказался в плену.

— Брось хандрить. Поработаем здесь, вернемся, денежки будут. Можно в Германию или в другую страну махнуть. Житуха начнется!

— Дурак ты, Мишка! — грубо возразил Казнаков. — Попал в шпионы — уже не вывернешься. Всюду будут преследовать нас эти шнеллеры, шиммели.

— А ты, умник, что надумал? — обиделся Обвалов.

— Я? Не хочу быть их холуем.

— А потом?

— Потом домой. Я в шпионскую школу пошел, чтобы меня перебросили через фронт к своим, советским людям. Теперь можно грязную рубаху сбросить!

Он говорил горячо, взволнованно. Обвалов оторопел— так поразили его слова Казнакова.

— Поздно! — сказал Обвалов. — Если хочешь жить, держись немцев. В НКВД со шпионами не цацкаются.

— Думал, много думал. Вот теперь, в эти дни, встречался с колхозниками. Живется им, правда, несладко. Немцы все поразграбили, поразрушили. Но никакого уныния. Какая вера в будущее!.. Ты встречал солдат, офицеров? Сколько решимости в каждом. Верят: близка победа. Они правы. Разве все это похоже на то, что нам вдалбливали немцы? Я не верил и тогда всем этим шнеллерам о разгроме Советской Армии, а теперь сам убедился, какое это вранье. На, читай!

Казнаков бросил на стол газету «Красная Звезда».

— Читай, читай, — настаивал Казнаков. — Здорово получается: разгромленная Советская Армия — и вдруг бьет гитлеровскую непобедимую. Ты говоришь, не цацкаются?.. Ну и пусть… Но совесть моя будет чиста!

Обвалов читать газету не стал. Спор затягивался. Ни уговоры, ни угрозы Обвалова на Казнакова не действовали. Он твердо стоял на своем: явиться в советские органы и все рассказать.

«Не соглашусь — может выдать», — подумал Обвалов и сказал примиряюще:

— Ладно, Костя, не будем спорить. Погорячились — и довольно. Обдумаем, все взвесим. А сейчас давай лучше по стопочке пропустим.

За выпивкой тема разговора не переменилась, а острота его лишь усилилась. Опьянев, Казнаков повалился на кровать, повторяя одно и то же:

— В холуях у фашистов ходить не буду! Обвалов вышел из землянки, взвел курок нагана.

Возвратился, держа руку в кармане:

— Будешь работать со мной? Казнаков, не поворачиваясь, ответил:

— Я русский и против своих не пойду. Обвалов дважды выстрелил ему в затылок…

Так злодейски расправился изменник Родины Обвалов с Константином Калязиным (такой была настоящая фамилия Кости Казнакова), который, попав в плен к фашистам, оставался до конца своей жизни советским человеком. Может быть, он до сих пор значится пропавшим без вести. Может быть, до сих пор его разыскивают родные. Так пусть они знают историю его трагической гибели и имя того, кто предательски убил его. Шпион и убийца понес заслуженное наказание.

Так был обезврежен этот злобный и опасный преступник. Но заслуга чекистов заключалась не только в этом. В ходе следствия по делу Обвалова и других пойманных в то время шпионов чекистам удалось своевременно разгадать маневр гитлеровской разведки, оставлявшей на советской территории шпионские гнезда. Предвидя неизбежность отступления гитлеровских войск, абвер заблаговременно готовил для своих наиболее квалифицированных агентов убежища с запасами продовольствия, оружия и боеприпасов.

В одном из докладов руководителей абверкоманды 104, в конце войны попавшем в руки чекистов, указывалось, что в августе 1943 года из штаба «Валли» поступил совершенно секретный приказ об организации резидентур, снабженных радиостанциями, на территории, которая может быть оставлена частями немецкой армии.

Приказ предусматривал создание около двухсот резидентур в тылу советско-германского фронта. Резидентуры должны были состоять из преданных и проверенных агентов.

«Мы отобрали из разведшкол, — говорилось в докладе, — несколько групп агентов. Для них заранее подготовили в глухих местах хорошо оборудованные бункеры с запасом продовольствия, В каждой группе— радист. Агентов обеспечили фиктивными документами офицеров дорожно-строительных подразделений Советской Армии в звании младших лейтенантов. После отступления немецких войск группы должны пропустить передовые части Советской Армии, осесть в указанных пунктах и вести наблюдение за движением по железным и шоссейным дорогам. Во время наступления русских армий в январе 1944 года мы начали отходить, и наши агенты удачно оказались в тылу советских войск…»