Чекистские фантазии - Страница 8

– Да, вы много достигли в деле совершенствования воспитательной работы с молодым поколением, – сказал я с деланным восхищением.

– Не пойму, вы это говорите с издевкой или действительно хвалите работу с подрастающим поколением? – спросила Елена.

– Почему же я должен издеваться? – спросил я с некоторым недоумением.

– Да так, просто мне показалось, – сухо сказала девушка.

У многих взрослых на груди значки с триколорами и звездочками с портретом какого-то человека. Значки в форме развевающегося знамени издали можно принять за знаки отличия депутатов Государственной Думы.

– Что это за значки у людей? – спросил я.

– Это значок с изображением лидера нации, – ответила Лена. – Каждый уважающий член партии, то есть Наш – носит такой значок и каждый уважающий лидера нации, тоже как бы Наш, носит такой же значок, но только меньше размером. Вы еще много увидите таких значков, так как численность ЕП СССР приближается к девятнадцати миллионам.

– Интересно, а студенты и старшие школьники как-то охвачены общественной работой или они предоставлены сами себе? – поинтересовался я.

– Они тоже являются активными строителями общества будущего, – в голосе девушки прорезались привычные для экскурсоводов интонации. – С четырнадцати лет молодежь вступает в единый союз молодежи СССР. Сокращенно ЕСМ. Члены партии ласково называют их «наша смена» или сокращенно «наши». У них и значки есть, такие же, как и у членов партии, но меньше примерно в полтора раза. Некоторые члены партии предпочитают носить молодежные значки, и возраст скрывается, и миниатюрный значок элегантно смотрится на костюме.

– Да, интересно вы живете. А Вы, Лена, чем бы хотели заняться для души? – поинтересовался я.

Бросив на меня укоризненный взгляд, девушка ничего не сказала.

Когда я первый раз вышел на Красную площадь, меня не покидало чувство торжественности. И сегодня, как и всегда, у меня было приподнятое настроение на главной площади страны. Вероятно, мы все должны быть благодарны лидеру сегодняшней нации за то, что центр России не переместился в Петербург на его историческую родину.

Красная площадь была Красной площадью. Все так же. Мавзолей. Стена с табличками. Слева от мавзолея статуя Сталина. За его спиной таблички с фамилиями Вышинского и Мехлиса. Почетный караул у поста номер один. С чего бы это?

– Лена, а сколько лет лидеру нации? – спросил я.

– Он ваш ровесник, ему тоже около семидесяти лет, – ответила девушка.

И тут я понял, что изменилось на Красной площади. На мавзолее отсутствовала надпись ЛЕНИН. Остались только две буквы ИН. Последние. Вероятно, реконструкция.

Мавзолей вряд ли закроют, там функционирует целый научно-исследовательский институт проблем бальзамирования. Человек тысячу лет пролежит как огурчик. А когда наука дойдет до такого уровня развития, когда сможет оживлять забальзамированные тела, то человек проснется в далеком будущем, и будет рассказывать потомкам о своей жизни, будучи окруженный почетом и уважением.

Да, любой олигарх может в самом полном здравии взять и забальзамироваться до того периода, когда его состояние возрастет в сто раз, а его разбальзамируют и он станет самым богатым человеком на планете.

Все-таки этот институт выполняет очень важную задачу для нашего человечества. Говорят, что бессмертными являются идеи. Хрен с ними, с идеями, лучше самому быть бессмертным и все это время быть при самой большой власти или при самых больших деньгах. Вот житуха-то.

– В мавзолей можно заглянуть? – спросил я.

– Нет, сейчас там идет реконструкция, – сказала Елена. – Сами знаете, сколько проблем с телом Ленина. Лучше пройдемся по ГУМу. Идет?

– Идет, – согласился я.

ГУМ всегда поражал своей стариной и великолепием. Сегодня он был в своей самой лучшей форме. Откуда-то потянуло таким знакомым запахом, что я сразу повел девушку туда и предложил взять по порции мороженого. Мороженое было именно то. В хрустящем вафельном стаканчике с большой круглой горкой мороженого над краями стаканчика. Лизнул. Вкуснейший пломбир. Не приторный. Во рту так и тает, не оставляя никакого маслянистого привкуса. И вдруг появилась темно-фиолетовая полоска. Точно. Черничное варенье. Боже, как будто я вернулся в мою молодость в начало семидесятых годов прошлого столетия. Не сон ли это? Судя по вкусу мороженого, не сон. Лена тоже была в восторге от мороженого.

– Вы знаете, в первый раз ем такое вкусное мороженое. Я никогда не думала, что в этом уголке продается такое мороженое, – призналась девушка.

– Это место знают только ценители, – сообщил я по большому секрету, – и я не ошибусь, если это место и рецепт мороженого передаются по наследству из поколения в поколение. Знаете что, давайте пройдемся до Большого театра и потом так же в пешем порядке пройдемся до нашей «квартиры».

– Николай Иванович, миленький, я уже устала и до Большого театра вряд ли доползу, – взмолилась Елена. – Может, отложим поход на завтра?

– Хорошо, – согласился я. – Давайте мы на метро доедем до станции площадь Дзержинского. Станция площадь революции в трех минутах ходьбы.

– Эта станция сейчас называется площадь имени лидера нации, – уточнил мой гид.

– Не все ли равно? Хотя, а метро чье имя носит? – спросил я.

– Сейчас ничье, но прорабатывается вопрос о присвоении ему имени лидера нации, – просветили меня.

После ужина я рано лег спать. Мне предлагали установить телевизор, но я отказался. Что можно увидеть по телевизору? Сводку новостей о лидере нации? Светские новости с участием лидера и его самого близкого окружения. То же и в газетах.

Лена пугается самых невинных вопросов. Не хочется ее подставлять под допросы и расспросы. У нас тоже так было, когда все иностранное рассматривалось чуть ли не как предательство родины. Тот, кто носит «Адидас», тот и родину продаст. Жора с Вовси (это фамилия такая еврейская) на досуге танцевали буги-вуги. Сегодня водку ты не пьешь, а завтра родине изменишь. Нет, это, по-моему, из другой оперы.

Кстати, красивая девка, а одевается как провинциальная канцелярская мымра из сороковых годов. Кому-то это покажется в диковинку, а мы все это проходили на своей шкуре.

Сейчас бы сюда мой старенький «Океан», чтобы через треск глушилок послушать то, что говорят о нас разные западные голоса. Половина – откровенное вранье, но зато вторая половина – реальное отражение того, что есть. Правду от вымысла отличить легко. Для этого не нужно иметь семи пядей во лбу, нужно только знать, чем живет наш сегодняшний труженик и все станет понятно.

Судя по первым впечатлениям, уровень жизни российских граждан в столице относительно ровный. Я еще не видел ночной жизни, когда на свет выползает все, что прячется от дневного света. Да и столица не показатель уровня жизни в России.

Москва всегда жировала. Пусть не всегда, но москвичам частенько отламывалось то, что провинциал в своей жизни не то что не пробовал, но даже и не видел, и не слышал ни разу. Вряд ли что изменилось и сейчас. Нужно смотреть и поменьше давать своих оценок. Как Лена подпрыгнула: вы издеваетесь или действительно так думаете? Значит, и у них в сознании или в подсознании тоже существует мысль, что не все так хорошо, когда любое место, куда ни плюнь, называется именем лидера нации. Странное дело, но я не видел ни одного милиционера и ни одного военного за исключением караула их кремлевского полка.

Сквозь сон я слышал скрип старого паркета в коридоре, как будто кто-то тяжелой поступью проходил по безлюдным коридорам. Где-то раздавалось хлопанье дверей. Иногда мостовая сотрясалась от проехавшей тяжелой машины. Мусоровоз, наверное.

Город жил своей жизнью. Своей жизнью жил каждый дом, каждая улица, каждый камень в мостовой. Все они хранили события прошлых лет и не могли спокойно держать свои тайны, пытаясь как-то сообщить, что они здесь и их нужно выслушать.