Чего стоит Париж? - Страница 11

– О да, ее! Тогда у вас был соперник, сын местного кузнеца, помните?

– Да, что-то такое было… – неуверенно промолвил я.

– Он перед вами, сир. Ваш дед дал моему отцу денег, чтобы мы уехали из По. До недавнего времени он содержал таверну здесь, в Париже. Таверна «Две коровы», сир. Там сейчас находится штаб герцога Гиза. – Я напрягся. Перебежчик из штаба врага – редкая удача. Однако, утомленный речью, беарнец вновь замолчал, переводя дух. – Сир! – отдохнув, продолжил он. – Я пришел сказать вам: герцог Гиз хочет взорвать Лувр. Он велел начать атаку, чтобы посланные им люди могли в это время проникнуть во дворец.

– Ты знаешь это верно? – сводя брови над переносицей, спросил я.

– Сам слышал, как он давал им указания.

– Проклятье! – Я заскрипел зубами.

– Неужели такое возможно? – скорее удивленно, чем испуганно проговорил стоявший рядом со мной де Батц. – Ведь здесь король!

Похоже, отважному вояке было невдомек, как может подданный, дворянин, да к тому же герцог, желать гибели своего сюзерена.

– Возможно, – резко отрезал я. – Он хочет похоронить здесь всю династию Капетингов. Сколько входов в арсенал?

– Восемь.

– Значит, через один из восьми этих входов люди Гиза могли проникнуть к пороховым складам. Черная Вдова, не веря парижанам, устроила их почти что под собственной кроватью. Чтобы проверить, пробрались ли люди Гиза туда, нужно время. Полчаса, может быть, час. Этого более чем достаточно, чтобы взорвать дворец. Мано, пошли людей проверить входы в арсенал. На всякий случай прикажи всем готовиться к атаке. Попробуем пробиться мимо развалин Тюильри к Сене. Если удастся переправиться, разрушить за собой мост и укрепиться в Гран-Шатле – у нас появляется шанс. Через несколько часов здесь будут войска маршала Монморанси.

– А как же все остальные? – глядя на меня, как на могущественного волшебника, способного щелчком пальцев сокрушить козни коварных врагов, спросил де Батц. – Ведь здесь сотни слуг, лакеев, камеристок, горничных…

– Я сделаю все, что смогу. Остальное – в руце Божией, – отрезал я.

– Благодарю тебя, друг мой. – Я наклонился к раненому. – Не знаю, удастся ли нам пережить эту ночь, но если да, клянусь – я о тебе не забуду! Почтенный эскулап, сделайте все, что возможно для этого шевалье.

Мы с Мано вышли из комнаты.

– Послушай, – начал я. – К тому входу в арсенал, рядом с которым мы с тобою встретились ночью, пойду я сам. Рядом с ним есть замаскированный лаз подземного хода. Я постараюсь спасти королевскую семью, ну и кого успею. А ты готовь отряд к бою. Если что – атакуйте без меня.

Лейтенант зашагал прочь, а я, пользуясь минутным затишьем, активизировал связь, чтобы вызвать Дюнуара.

– Джокер-1 вызывает Ваганта.

– Слушаю тебя, Джокер Первый, – послышалось у меня в голове.

– Мишель, ситуация осложнилась.

– Да, Лис рассказал мне, – хмыкнул пан Михал.

– С тех пор она осложнилась еще больше. Гиз собирается взорвать Лувр вместе со всеми его обитателями. Устроил для показухи переговоры, чтобы отвлечь наше внимание и создать себе алиби: «Мол, я хотел мира, но фанатики-гугеноты решили умереть не сдаваясь».

– Твои действия?

– Я хочу спасти как можно больше народа через наш ход. Так что, будь добр, пришли Лиса или приходи сам.

– Хорошо, – после некоторого раздумья согласился агент Речи Посполитой. – Лиса я отправил с Екатериной за Монморанси. Сейчас буду сам. Держись на приеме.

Тяжелее всего для сильного мужчины – чувствовать собственную беспомощность. У меня не было сомнений, что израненный южанин говорил правду. Взорвать Лувр – весьма эффектное окончание для злодейства, начатого этой ночью Гизом. Конец династии и сокрушение ее златого чертога – о более символичном жесте невозможно даже мечтать!

Я стоял рядом с королем Карлом и смотрел, как одна за другой исчезают в темном провале подземного хода фигуры придворных. Мой дражайший кузен был полубезумцем, склонным к припадкам ярости, но трусом он не был никогда. Услышав, что дворец вот-вот может взлететь на воздух, Карл IX криво усмехнулся, обнажив в хищном оскале крупные желтые клыки, и спросил: «Вы пойдете первым?»

– Нет, Ваше Величество. Я поведу отряд на прорыв.

– Вот как? Я пойду с вами.

– Но это невозможно, Ваше Величество. Вы должны сохранить свою жизнь ради Франции.

– Я пойду с вами, дорогой Генрих, или же спущусь в подземелья за вами вслед. Но только за вами. Я все еще король и должен думать о чести Лилий.

– Монсеньор! – широкоплечий красавец с длинными рыжеватыми волосами, тяжелой волной спадавшими ему на плечи, чуть насмешливо поклонился, обращаясь к брату короля, перебирающего в отрешенной задумчивости жемчужные четки. – Пока Его Величество изволит заботиться о чести Лилий, неплохо бы вам позаботиться и об их благоразумии. Самое время спускаться вниз. Я отвечаю за вашу безопасность.

– Ты прав, дю Гуа, – кивнул принц Анжуйский. – Идем.

Он шагнул к ходу и заметил, оборачиваясь:

– И вам пора идти.

То, что произошло в следующий миг, заглушило ответ короля. Ужасающий грохот, родившийся где-то вдалеке, стремительно приближаясь, комкал все на своем пути, точно сошедшая с гор лавина – карточный домик.

Инстинктивно я схватил за руку короля, спеша добраться вместе с ним до спасительного хода, но тут полуколонна дверей переломилась пополам, будто картонная. Последнее, что я видел: пустые глаза каменного ангела, летящего мне навстречу с ее капители.

Тысячи маленьких колокольчиков серебряным звоном переливались в голове, порождая мысль, что я все еще жив. Мысль эта, слабая и неловкая, точно младенец, едва пытающийся сделать первые шаги, медленно двигалась по извилинам мозга, отчего-то приводя меня самого в состояние крайнего удивления. Между тем разум неуклонно и безостановочно пробуждался, давая знать о себе калейдоскопом ярких, крутящихся картинок, каких-то обрывков памяти, разрозненных образов, быть может, действительно происходившего, а быть может, порожденного игрой ума.

…Какие-то люди в доспехах, мчащиеся вперед на скакунах, покрытых лазурными попонами с золотыми лилиями, и девушка, коротко стриженная девушка в кирасе, с откинутым за спину кольчужным хаубергом. Она что-то указывает следующим за ней всадникам, кивая на ощетинившихся копьями защитников стены какого-то города. Белое знамя с радугой плещет у нее над головой. Восторженные лица закованных в железо рыцарей вокруг. Десятки глаз, полных любви и надежды. Кажется, я тоже должен быть там. Я точно должен быть там. Надо встать…

Я пошевелил пальцами, с тайным недоумением ощущая, что, кроме мозга и живущих в нем видений, есть еще какие-то части тела и что они, как ни странно, тоже повинуются мне.

– Он пошевелился, – услышал я приятный женский голос.

– Эй, шевалье, ты слышишь, он пошевелился! Да проснись ты, ради бога!

– А? Что? Что ты говоришь?

Голос, произнесший эти слова, был странно знаком. Я точно помнил, что знал его раньше, но, Сакр Дье, я никак не мог вспомнить ни имя говорившего, ни, боюсь, его внешности. Впрочем, попытка открыть глаза пока что не увенчалась успехом.

– Мой капитан, вы слышите меня? – вновь раздался все тот же знакомый голос.

– Капитан, ты слышишь меня? Это я, Лис, ответь!

Так, значит, я капитан. Уже что-то. Впрочем, несомненно, доспехи и оружие я помнил хорошо. И девушку в доспехах я тоже помнил. Помнил этот жест, указующий на ворота крепости. Вот только имя ее…

– Мой капитан! Вы меня слышите?

– Капитан, ты слышишь меня? Это я – Лис!

– Лис, – прошептал я, едва двигая мало послушными губами. – Я слышу.