Чаушеску и «золотая эра» Румынии - Страница 12

Прошло почти десять лет после гибели Николае Чаушеску. Но по-прежнему нет полной ясности, что же произошло в декабре 1989 года. Российский журналист Николай Морозов пишет:

"Почему и сегодня участники этих событий предпочитают держать рот на замке? Кто им мешает публично рассказать, как они избавили Румынию от диктатора, которого проклинал народ и презирали за рубежом? Почему многие из них сегодня не только не увенчаны лаврами, но опасаются суда общественности и мучаются кошмарами? Неужели судьба этих людей подтверждает слова: революции готовят мечтатели, осуществляют фанатики, а их плодами пользуются негодяи?”.

Ставший полковником Ион Мареш, некогда причастный к задержанию Чаушеску, рассказывает, что его называют “убийцей” и отказываются обслуживать в магазине. Участники судебного процесса над Чаушеску получают письма с угрозами, а сам суд все чаще именуют “позорным”. Румыния по-прежнему во многом остается традиционным обществом. Квазимодернизация принесла больше бед, чем достижений. Наследие эпохи “Гения Карпат” сказывается в бесконечных политических дрязгах, “охоте за ведьмами”, нетерпимости, озлобленности. Сам же Николае Чаушеску остается неоднозначной фигурой в современной истории Румынии – то ли “злой гений”, то ли жертва своего времени.

"Антихрист умер в Рождество!” – так диктор “Румынского свободного телевидения” возвестил восемь лет назад о казни Николае и Елены Чаушеску. 25 декабря 1989 года диктаторская чета была расстреляна возле солдатской уборной в гарнизоне города Тырговиште. Пафос телевизионного диктора, обусловленный невероятным нервным напряжением тех дней, сегодня кажется неуместным. Теперь румыны по-иному толкуют события восьмилетней давности. В ходе недавнего опроса общественного мнения подавляющее большинство респондентов – 57,6 процентов – заявили, что чету диктаторов не следовало казнить. Все признают, что эта акция резко охладила энтузиазм по отношению к румынской революции на Западе и подорвала доверие к новым руководителям страны.

Так называемый процесс, в результате которого чрезвычайный военный трибунал вынес тирану не подлежащий обжалованию смертный приговор, многие называют сегодня инсценировкой или пародией. Эту точку зрения, например, отстаивает газета “Зиуа”. “Румыны должны смыть позор перед лицом мира и Бога!” – под таким девизом она организовала в прошлом году “разбирательство процесса” Чаушеску, в ходе которого юристы подробно рассмотрели каждое нарушение предусмотренной законом судебной процедуры. Цель нового “процесса” – не оправдание диктатора, писала “Зиуа”, а “спасение чести румынского правосудия, которое было растоптано теми, кто убил Чаушеску в святое Рождество после судебного маскарада”. Директор газеты Сорин Рошка Стэнеску утверждает, что Чаушеску попросту ликвидировали, так как он “слишком много знал”, а приведение приговора в исполнение называет “убийством старика”.

Нельзя прикладывать к деяниям революционного периода мерки мирного времени, возражает один из участников процесса и инициаторов казни диктатора – Джелу Войкан Вокулеску.

Революция для того и вспыхнула, чтобы покончить с Чаушеску. Вопрос стоял так: либо мы уничтожим его, либо он расправится с нами.

Доказательством этому служит тот факт, что сразу после того, как стало известно о смерти диктатора, прекратилось вооруженное сопротивление его сторонников. В том процессе было немало правовых изъянов, однако они обусловлены тем, что он проходил в чрезвычайных условиях.

Это был плохой процесс, на котором не соблюдались все правила процедуры, признает начальник военной прокуратуры генерал Дан Войня, который в суде над Чаушеску выступал обвинителем. В нормальных условиях нужно было организовать настоящий процесс против Николае и Елены Чаушеску, однако это не входило в наши планы. Мы поступили так, чтобы покончить с кровопролитием, ибо силы реакции оказывали сопротивление и продолжали гибнуть невинные люди. Впрочем, считает Д. Войня, сегодня можно вновь провести этот процесс. Конечно, не для вынесения Чаушеску нового приговора, что, понятно, невозможно, а чтобы установить истину.

Обвинитель Джику Попа (Генерал Попа, покончил жизнь самоубийством в марте 1990 года!?) Голос: Стакан воды!

Николае Чаушеску: Я признаю только Великое Национальное Собрание. Я буду говорить только перед ним.

Обвинитель: Таким же образом он отказался вести диалог с народом, теперь он также отказывается говорить с нами. Он всегда утверждал, что действует и говорит от имени людей, является любимым сыном народа, но только тиранил людей все это время. Вы обвиняетесь в проведении действительно роскошных празднеств во все праздники в вашем доме. Детали известны.

Эти два ответчика доставляли наиболее роскошные продукты и одежду из-за границы. Они были даже хуже чем король, прежний король Румынии. А народ получает только 200 граммов в день по карточкам. Эти два ответчика ограбили людей, и даже сегодня они не хотят говорить. Они – трусы. Мы имеем данные относительно обоих из них. Я прошу председателя прокуратуры зачитать Обвинительный акт.

Главный обвинитель: Уважаемый председатель суда, сегодня мы должны вынести приговор ответчикам Николае Чаушеску и Елене Чаушеску, совершившим следующие преступления против народа.

Они совершили действия, несовместимые с человеческим достоинством и общественным мнением? они действовали деспотическим и преступным способом; они губили народ, лидерами которого, по их утверждению, они являлись. Ввиду преступлений, которые они совершали против народа, я выступаю в суде, от имени жертв этих двух тиранов, за смертный приговор для обоих ответчиков. Проект обвинительного акта содержит следующие пункты:

Геноцид, в соответствии со Статьей 356 уголовного кодекса. Вооруженное нападение на людей и государственную власть, в соответствии со Статьей 163 уголовного кодекса. Разрушение государственных служб и институтов, подрыв народного хозяйства, в соответствии со Статьями 165 и 145 уголовного кодекса. Они заблокировали нормальный ход развития экономики.

Обвинитель: Вы слышали обвинения? Вы поняли их?

Николае Чаушеску: Я не отвечаю, я буду отвечать на вопросы только перед Великим Национальным Собранием. Я не признаю этот суд. Обвинения являются некорректными, и я не буду отвечать здесь ни на один вопрос.

Обвинитель: Обратите внимание, он не признает пункты, упомянутые в проекте обвинительного акта.

Николае Чаушеску: Я не буду что-либо подписывать.

Обвинитель: Ситуация известна. Катастрофическая ситуация в стране известна во всем мире. Каждый честный гражданин, добросовестно работавший здесь до 22 декабря, знает, что у нас нет лекарств, что вы оба, таким образом, убили детей и других людей, у нас нечего есть, нет тепла, нет электричества.

Елена и Николае отвергают эти обвинения.

Следующий вопрос к Чаушеску: Кто заказал кровопролитие в Тимишоаре?

Чаушеску отказался отвечать.

Обвинитель: Кто, например, отдавал приказ стрелять в Бухаресте?

Николае Чаушеску: Я не отвечаю.

Обвинитель: Кто приказал стрелять в толпу? Скажите нам!

В этот момент Елена говорит Николае: Забудьте о них. Вы видите, бесполезно говорить с этими людьми.

Обвинитель: Знаете ли вы что-либо относительно приказа открыть стрельбу?

Николае реагирует с удивлением.

Обвинитель: Там все еще продолжается стрельба. Фанатики, которым вы платите, стреляют в детей, они беспорядочно стреляют по квартирам. Кто эти фанатики? Являются ли ими ваши люди или это наемники?