Часы остановятся в полночь - Страница 10
– Ну а с кем-нибудь она дружила? Помимо племянниц ее навещали?
– Что удивительно, гостей она часто принимала. И мужчин, и женщин, в основном это люди солидные, приятные… Что у них общего с Ксенией? – недоумевала она, пожимая плечами.
– Выходит, не со всеми Ксения Макаровна была одинаково злой, – отметил Филонов.
– Выходит, так.
– Очень шумели гости?
– Нет, что вы. Говорю же, люди солидные.
– Вы, конечно, не знаете их имена и фамилии. – Женщина развела руками, мол, помочь ничем не могу. – А где живут племянницы, адрес знаете?
– Знаю только, как их зовут. Лора старшая, ей двадцать пять, кажется, Лике девятнадцать, младшенькая Лана – четырнадцати лет. Последняя девочка немного угрюмая, так ведь подросток, они сейчас все чем-то недовольны. Года три назад девочки потеряли родителей, смерть дурацкая, но не редкость в наше время – автомобильная катастрофа.
– Одни живут? А у тетки квартира большая, чего ж она их к себе не забрала?
– У девочек квартира больше. Это все, что мне известно.
Филонов поблагодарил ее, она проводила следователя до двери, сетуя:
– Надо же, сколько народу ходило, а никто не обратил внимания, что дверь у Ксеньки открыта. Верхний замок захлопывается, но почему-то не захлопнулся, поэтому мой Бублик влетел туда. Если б не пес, то и сегодня не нашли бы ее. А чем убили Ксеньку? – напоследок полюбопытствовала женщина.
– Ножом, – кратко ответил Филонов.
Ножом, да не простым, а охотничьим, с загнутым концом, с тисненым рисунком на широком лезвии, но грубым и явно не заводским, нож убийца бросил рядом с трупом. О чем это говорит? Да ни о чем, кроме того, что убивать таким ножом надежней – входит в тело легко, а выходя, дополнительно делает разрез загнутым концом. Подобным оружием достаточно нанести один смертельный удар, а нанесено восемь, что на этот раз говорит о многом: либо убийца в момент совершения преступления находился в состоянии ярости и не контролировал себя, либо он садист.
– Ну, что тут у вас? – осведомился Филонов, войдя в квартиру. – Нашли что-нибудь?
– Полно! – бросил один из оперативников по имени Ким. Он молоденький, естественно, неопытный, не научился отлынивать от работы, а рьяно берется за дело.
– Неужели? – присаживаясь за стол, за которым колдовал криминалист, удивился Филонов. – Докладывайте.
– Хочешь знать, оставил ли убийца пальчики? – поднял нос от улики криминалист, очкастый и худой. – Огорчу: не оставил. Квартира стерильна, будто по ней прошлись тряпкой. Нет, есть пальчики, свеженькие, их, скорей всего, оставила соседка, которую ты допрашивал. Кстати, что она рассказала об убитой?
– Толком ничего. Противная тетка была, как ее протухший труп. А что значит – полно? Полно чего?
– А вот. – Криминалист высыпал на стол горку золотых изделий. – Гляди, сколько золотишка у рядовой пенсионерки. Есть печатки, две штуки. Мужские. Одна с бриллиантом, маленьким. А вон увесистая стопка рубликов. Все купюры пятитысячные.
Разгребая пальцем золотишко, Филонов вздохнул:
– Стало быть, не ограбление.
– Ограблением не пахнет. Если мы нашли клад за то время, что ты отсутствовал, то грабитель отыскал бы его в два счета. И вот смотри, любопытный список. Некоторые фамилии встречаются по два, по три и даже по шесть раз. Интересно, что они означают, особенно цифры?
Филонов взял школьную тетрадку в клеточку, раскрыл, полистал и – брови его поползли вверх.
– Фамилии с инициалами списком – это некий учет, – предположил он. – Здесь одни мужчины?
– Несколько женщин есть, – сказал другой опер, большой и качественный, к тридцати годам набравшийся не только опыта, но и самостоятельности, на все у него свое суждение. Филонов недолюбливал парня за принципиальность, которая часто мешала работе. – А цифры с нулями под фамилиями что?
– Подожди, Эрнст. Сорок пять тысяч… – читал Филонов, листая тетрадь. – Пятьдесят… Шестьдесят… Ага, вижу, женщина есть… Тридцать пять… Двадцать пять… И ни цифрой больше или меньше. Напрашивается одна стандартная мысль: это суммы, то есть деньги.
– В таком случае в список внесены должники или те, кому должна убитая, – высказал свою точку зрения криминалист.
– Для пенсионерки суммы слишком крупные, чтобы брать или давать в долг, – озадачился Филонов.
– Однако у этой пенсионерки мешочек золотишка имелся и стопочка купюр, – заметил криминалист.
– А какое количество банкнот в стопочке? – спросил Филонов.
– Не успели подсчитать. Ты у нас бездельничаешь, возьми и пересчитай.
Филонов придвинул стопочку, принялся считать, а чтобы не сбиться со счета, складывал по двадцать купюр в отдельные стопки.
– Сто семьдесят пять штук, – подвел он итог.
– А каждая штука по пять тысяч, одна купюра – месячная пенсия нашей убитой дамы, – уточнил Ким, доставая телефон. – Сейчас умножу…
– Не трудись, это будет восемьсот семьдесят пять тысяч, – сказал криминалист и поддел парня: – Тренируй мозги счетом в уме, избежишь склероза в старости.
– Я думаю, тетка была злой и алчной ростовщицей, давала бабки под проценты, а пришил ее должник, – подал идею Ким.
– Суммы в списке недостаточные, чтоб из-за них убить, – сказал Филонов. – Даже неполный миллион рублей не мотив для убийства, тем более деньги оставили на месте.
– Убивают из-за сотни, – возразил Эрнст.
– На улице, – согласился Филонов. – Не зная, что станет добычей. А сюда пришли, не взломав замок. Ксению Макаровну убили зверски, попросту искромсали ножом. Охотничьим, между прочим, а не кухонным. Но искать концы ножа бесполезно, так как он самодельный…
– То есть убийца принес его с собой, – закончил мысль Ким. – Значит, он готовился к убийству.
– Возможно, готовился, а может быть, стечение обстоятельств вынудило, – задумчиво произнес Филонов. – Количество ударов можно трактовать и как спонтанные, бесконтрольные действия, поэтому убийца, придя в себя, бросил нож на месте преступления. А не забрал ценности потому, что не преследовал цели ограбить жертву. Короче говоря, делать выводы пока рано. Но у нас есть много улик…
– Пожалуй, улик чересчур много, как ни в каком другом деле, – проворчал криминалист. – И тебе нож, и груда золота, и стопочка денег, даже количество ран годится в улики! Но главное, список. А каждый внесенный в список – потенциальный преступник. Не утонуть бы в этом обилии улик.
Во время дискуссии третий оперативник продолжил обыск и к концу диалога положил на стол пачку фотографий:
– Смотрите, что я нашел. Не обратил бы внимания, если б фоток было не так много, к тому же на всех одна и та же девушка.
Филонов перебирал их, откладывая в сторону, фото брал криминалист, внимательно рассматривал, одобрительно выпятив нижнюю губу.
– Красивые фотки, – высказался Ким. – Старые.
– Под старину сделаны, – определил криминалист. – Так сказать, в стиле ретро, но не все. Снимал мастер, причем утонченный, большой знаток красоты. Ребята, посмотрите на всякий случай, есть ли профессиональная аппаратура в доме. – Он вторично перебрал фотографии и добавил: – Все же снимал мужчина, женщина изойдет ядом, глядя на бесподобную красоту, и обязательно выберет неудачный ракурс.
– Вы не любите женщин, – хихикнул Ким.
– Как можно их не любить, – обиделся криминалист. – Но мне известно, что женщина не прощает другой женщине, когда та красивей, умней, талантливей, удачливей. Это аксиома. Ох, эти три фотографии просто шедевр. Обратите внимание, девушку снимали мокрой. Эти капельки на теле, лбу, плечах… и влажный взгляд… Наяда, честное слово!
– Вы тоже исходите, – захихикал третий опер. – Слюной.
– Так ведь не ядом.
Нашли цифровой аппарат, но бытовой, какой имеется у большинства граждан, им не сделаешь высокохудожественных кадров. А фотографии художественные, явно модель снимали в студии, одевая ее в различные наряды, драпируя тело тканями, украшая цветами, ветками, листьями, даже обливая водой. Над моделью трудился и стилист, судя по гриму и прическам, без сомнения, в студии хорошая световая аппаратура, ибо светотени, контражур не сделаешь при помощи настольной лампы.