Часовые любви - Страница 1

Всматриваясь в толпу, немецкий предприниматель Людвиг Штайн пытался угадать ту, которая его встречает.

Рейс, прибывший из Берлина, опоздал. Переводчицу бизнесмен заказал в рекомендованном ему московском агентстве со странным названием «Берд».

«Берд» — в переводе с английского означает «птица».

«Потому что порхает? — раздумывал он, глядя в иллюминатор «боинга» на облака, — или наоборот, возможно, агентство готовит птиц высокого полета?»

Перебирая глазами встречающих, он мысленно представлял, как будет выглядеть переводчица. Конечно же, непременно блондинка. Красавица, с чувственным пухлым ртом, холодными глазами и длинными, как у цапли, ногами. Именно так рисовало его воображение. Потому что все современные русские девушки с обложек журналов выглядели именно так.

Услышав чужую речь, непривычно резавшую слух, он разнервничался.

Затянувшаяся рана вскрылась и заныла незажившей тоской по прошлому. Это была тоска о некогда покинувшей его русской женщине.

Внезапно нахлынувшие чувства заставили его сердце бешено колотиться.

— А вдруг?..

Среди сгрудившихся возле оградительной стойки красивой женщины не просматривалось. И вообще женщин было мало. Только хмурые мужики, одетые в теплую одежду.

Парень в шапке с опущенными ушами, держал высоко над собой лист бумаги с фамилией Людвига.

Людвиг помахал ему рукой. Лицо парня оживилось.

— Как переводчица? — Путая давно забытые русские местоимения, Людвиг спросил «как» вместо «где».

— Нормально, — ответил парень на вопрос «как». — Просто замерзла, сидит в машине. Я водитель. Сейчас подгоню авто поближе. Не выходите пока. У нас холодно, минус тридцать.

Людвиг высоко поднял брови.

— Вы не знали?

— Так же как и вы, что я не говорю по-русски.

Парень рассмеялся, приняв это за шутку.

— Ждите, я сейчас. — Сказав это, водитель исчез.

Людвиг огляделся по сторонам, пожалев, что отказался от VIР-салона. Скамейки в зале прилета были заняты. Захотел, как все, а зря! Сидеть бы ему сейчас в баре, потягивать пивко.

Через полчаса к зданию аэропорта подкатил заказанный им лимузин. Запыхавшийся водитель бросился к немцу.

— В очереди стоял. Долго не впускали. — Оправдываясь на ходу, он подхватил чемодан Людвига и нырнул в автоматически распахнувшиеся двери.

Бизнесмен последовал за ним. Ледяной воздух резко обжег лицо немца, не привыкшего к таким морозам. До блеска отдраенное белоснежное авто переливалось в лучах морозного солнца.

Открыв дверцу, водитель показал на заднее сиденье и, пихнув чемодан в багажник, юркнул вперед.

Бизнесмен сунул голову в салон. Запах дорогой женщины ударил в нос. Ту, что сидела в глубине, после яркого солнца разглядеть не удалось.

В глаза бросились только длинные ноги, забившиеся в дальний угол лимузина. Казалось, ноги занимали все пространство кабины, более того, им здесь было даже тесновато. Острые коленки торчали, как два белых айсберга, в черном океане мягких кожаных сидений.

— Здравствуйте, — донесся до немца приятный грудной голос.

Длинная рука с узким запястьем, протянулась к нему.

— Простите, что не вышла из машины. Меня зовут Регина. Я буду с вами работать… если, конечно, я вам подойду.

Немецкая речь девушки приятно удивила. Она звучала абсолютно чисто.

Не зря он заплатил агентству круглую сумму. День ее работы обходился Людвигу… он напряг память и, приглядевшись в темноте к лицу русской переводчицы, пожалел, что не поинтересовался о ночных часах. Ночь с агентством не обговаривалась. А что? Мог бы тряхнуть стариной!

В своих пожеланиях агентству «Берд» предприниматель упоминал о сносном знании переводчицей немецкого. Однако девушка с совсем не русским именем Регина говорила отлично и, что удивительно, без восточного акцента. Выходцев с Востока, даже живших долго в Германии, по звучанию речи можно отличить легко. Но Регину!

Расположившись, он откровенно стал разглядывать странную русскую, которая, как казалось на первый взгляд, превзошла все его ожидания.

Женщина была одета не по сезону — в легкий меховой жакет, узкую юбку до колена, тоненькие, едва заметные по рисунку колготы. Необыкновенно волнующий подъем ноги заканчивался туфельками с туповатым носом.

Светлые волосы легкой волной были искусно уложены вдоль щеки. Ярко-красные губы не делали ее облик вульгарным, напротив, придавали ей этакий старосветский шарм. Прозрачная кожа лица и шеи выглядела в темноте неестественно молочной, однако ему хотелось верить, что она не пользуется мейкапом. Русская красота должна быть природной.

Глаза блондинки он сумел рассмотреть много позже.

В ярком свете хрустальных люстр отеля они переливали зеленью слегка настороженной кошки. Напряженные, но, слава Богу, не ледяные, как у красавиц с обложек гламурных журналов! Она постоянно прятала их, стараясь не встречаться взглядом с клиентом.

Закончив формальности у регистрационной стойки, переводчица осторожно поинтересовалась:

— Я могу быть свободна… или?

Людвиг оттянул манжет белоснежной сорочки и посмотрел на дорогие часы.

Стрелки подбирались к полуночи.

— Или, — отозвался он и нарочито по-деловому щелкнул замком портфеля.

Вынув ничего не значащий пакет с документами, он принялся его изучать стоя, не выпуская из поля зрения переводчицу.

Чуть заметный всплеск ресниц должен был означать разочарование — она ждала другого ответа. Точнее, она бы предпочла иной. А потому замерла в нерешительности.

— Мне подняться с вами в номер… или?..

— Или, — еще раз повторил он. И, улыбнувшись, постарался расположить настороженную девушку к себе: — Я приглашаю вас поужинать со мной… Там мы и обговорим с вами завтрашний день, — мягко произнес он и кивнул юноше в форме.

Служащий, схватив багаж, помчался к лифту.

Она, не проронив ни слова, прошагала через весь холл к ресторану. Людвиг последовал за ней.

«Тот самый?» — С трудом узнавая интерьер, он оглядел зал, и его сердце бешено заколотилось.

— Прошу. — Метрдотель подвел их к уютному месту возле окна.

Тихая приятная музыка лилась откуда-то из динамиков. Официант зажег свечу на их столике.

— Что будем пить? — Раскрыв карту вин, Людвиг посмотрел на спутницу поверх очков.

— Не желаете ли продегустировать вино из императорских погребов с личной печатью Николая? — Резво подскочивший метрдотель спешил опередить заказ богатого клиента. — Специально для дам, — наклонившись к Регине, зашептал он.

— Спасибо, я предпочитаю что-нибудь покрепче, — вдруг неожиданно резко отозвалась блондинка и, тут же застеснявшись, виновато улыбнулась Людвигу. Улыбка у девушки оказалась открытой и удивительно похожей на ту…

У Людвига вновь заколотило в груди. Боль, загнанная далеко внутрь, выпрыгнув, обожгла сердце немца, как тридцатиградусный московский мороз.

«Спасибо, я предпочитаю что-нибудь покрепче» — те же слова в этих стенах он уже однажды слышал. Их некогда произнесла другая русская девушка по имени Мария. Любовь к Марии, вспыхнувшая в первый вечер знакомства, не отпускала его много-много лет. Она словно заколдовала его и надолго привязала к себе. Избавиться от нее так до конца и не удалось.

Людвиг еще раз внимательно посмотрел в глаза девушки. «Майн гот! Конечно же, померещилось! Совсем иная!» С высоко поднятой головой, независимая, неразговорчивая. Это совсем новое поколение, знающее себе цену, поколение, которое выбирает…

Что выбирает эта девушка? Шевеля по-детски губами, она выбирала себе лакомство на ужин. А он… он уже выбрал ее. Только зачем ему все это? Наверное, вновь захотел испытать боль, а возможно, повторить те же самые муки?

Захлестнувшие воспоминания наступали, давили тяжестью огромной ледяной глыбы. Оказывается, он ничего не забыл! Он помнит все, как сейчас: их первый ужин с Марией, их первую близость.