Часовщик из Эвертона - Страница 8

— Мы на месте, лейтенант. Он здесь... Алло... Да... Он был у себя в мастерской. Похоже, ничем не занимался... Живет на втором этаже, услыхал телефонный звонок... По телефону не объяснить... Там такое расположение, что ему надо выйти во двор и обогнуть дом, довольно длинный... Да... Да... Кажется, пикап пропал из гаража вчера вечером, между одиннадцатью и половиной двенадцатого...

Из трубки доносился голос лейтенанта, слышно было, как вибрирует мембрана, но Гэллоуэй не мог разобрать ни слова. Полицейский прижимал трубку к уху, вид у него был такой же недоумевающий.

— Да... да... разумеется... Тут одна интересная штука...

На Гэллоуэя он продолжал смотреть с любопытством, но без всякой антипатии.

— Да, так, пожалуй, будет лучше... Отсюда — около часу... Чуть больше...

Повесив трубку, он закурил.

— Лейтенант сказал, чтобы вы поехали вместе со мной и опознали вашу машину.

— Можно мне подняться к себе и запереть дверь?

— Пожалуйста.

Дейв закрыл мастерскую на ключ; полицейские двинулись за ним вокруг дома. Один из них сразу заметил свежие следы взлома на дверях гаража.

— Ваш гараж?

— Да.

Он приоткрыл одну створку двери, заглянул внутрь; только черное масляное пятно на бетонном полу указывало место, где стояла машина.

Дейв стал подниматься по лестнице, и тот, что пониже ростом, пошел следом, словно они с товарищем молча, одними взглядами, успели об этом договориться.

— Может быть, я успею сварить кофе?

— Быстрее будет, если мы по дороге заглянем в какой-нибудь ресторанчик.

Полицейский озирался, с лица его не сходило выражение озадаченности, точно он сомневался, не ошибся ли дверью. Пока Дейв причесался и ополоснул лицо холодной водой, он успел заглянуть в комнаты.

— Похоже, вы не ложились, — заметил он.

Дейв замялся, не зная, что отвечать, но полицейский тут же добавил:

— Впрочем, это меня не касается. Вы ничего не обязаны мне объяснять.

Чуть погодя, все так же вскользь, он осведомился, причем прозвучало это не как вопрос, а скорее как утверждение:

— Вы ведь не женаты?

Дейв понятия не имел, что навело полицейского на эту мысль: из-за Бена он всегда старался, чтобы дом у них не выглядел по-холостяцки. Обстановка холостяцкого быта всегда раздражала его у Мьюзека. Там-то ошибиться было невозможно: даже запах в комнатах говорил о том, что в доме нет женщины.

— Когда-то был женат, — коротко ответил Дейв.

Он вел себя подобно больному, который, боясь вызвать приступ, живет в замедленном темпе, двигается осторожно, говорит еле слышно.

В глубине души он нимало не удивился при виде полицейских. В аварию ему как-то не верилось. Его об этом сразу известили бы. Еще вечером, вернувшись в пустую квартиру, он понял, что дело куда серьезнее, и весь сжался, готовясь принять удары судьбы.

Но что бы ни случилось, сына надо защитить. Никогда еще так пронзительно, всем нутром он не чувствовал, насколько они связаны. Несчастье стряслось не с другим человеком, который сейчас далеко, неизвестно где — нет, оно обрушилось на него самого.

Жил он честно, уважал закон, быть может, был слегка трусоват, но ему не в чем себя упрекнуть.

— Ничего, что я не успел побриться?

Волосы у него с рыжиной, хоть и не такие огненные, как у Хоукинсов. Очень тонкие, они уже начинают редеть. Солнце высвечивало рыжеватую щетину на щеках. Зачем ему понадобилось идти на кухню и проверять, выключена ли электроплита? По привычке! Он запер дверь, спустился вниз, где поджидал второй полицейский. Стражи порядка обменялись несколькими словами.

— Вы готовы?

Он хотел сесть сзади, но ему указали на переднее сиденье, и тот, что пониже, сел за руль, а второй, к удивлению Дейва, остался стоять на тротуаре, глядя вслед машине.

— Каждое воскресенье утром что-нибудь да случается, — вздохнул полицейский. Говорил он непринужденно, словно они болтали в баре. — В субботний вечер людям прямо неймется.

Воскресенье действительно чувствовалось во всех городах, через которые они проезжали. Белели церкви, их двери были распахнуты настежь. Женщины и даже маленькие девочки, в белых перчатках, чинно прогуливались с букетами в руках.

— Не забудьте насчет кофе, — через силу улыбнувшись, напомнил Дейв.

— За Покипси есть одно славное местечко.

Покипси проехали не останавливаясь, пересекли по мосту сверкавший на солнце Гудзон — под ним как раз проплывал экскурсионный пароходик.

Машина взбиралась на первые отроги Катскиллов.

Дорога петляла, вела то вверх, то вниз, то ныряла в тенистый, прохладный лес, то огибала озеро; иногда навстречу попадались фермы, и снова тянулось поросшее травой плоскогорье. Полицейский остановился перед закусочной для автомобилистов, которая приткнулась у дороги, вся обклеенная рекламами лимонадов. Подошла девушка в брючках, и спутник Дейва бросил ей:

— Два кофе.

— Черный?

— Мне черный и два куска сахару, — сказал Дейв.

— Мне тоже.

Каким прекрасным казалось, наверно, это воскресенье другим людям! Машина проехала мимо поля для гольфа, по которому разбрелись кучки спортсменов, с клубными сумками для клюшек через плечо — мужчины почти все в белых каскетках, многие женщины уже в шортах и темных очках.

Из телефонного разговора и нескольких услышанных фраз Дейв сделал вывод, что его везут в Хортонвилл. Он бывал там и раньше. Этот городок расположен на границе штатов Нью-Йорк и Пенсильвания. Дейву смутно помнилось здание полиции — одноэтажный кирпичный дом у шоссе. От Эвертона до Хортонвилла добрых шестьдесят миль — примерно час с четвертью езды, если не больше.

Он заставлял себя молчать, ни о чем не спрашивать. От напряжения у него вспотели ладони и на верхней губе выступили капельки пота.

— Вы не курите?

— Забыл сигареты дома.

Полицейский протянул ему пачку, кивнул на электрическую зажигалку. Они ехали через маленький сонный городок — наверное, Либерти, — потом показалось довольно большое озеро, на котором застыло несколько яхт. Снова въехали в лес, и вдруг Дейв дернулся, точно порываясь схватить спутника за руку и остановить машину, на правой обочине, в траве, он увидел свой шоколадно-коричневый грузовичок, а рядом с ним в тени — полицейского в форме.

Его движение не укрылось от водителя.

— Ваш? — небрежно спросил он.

— Кажется, мой...

- Сперва заедем за лейтенантом, это в двух милях отсюда, потом вернемся.

Здание полиции было сложено из нежно-розового кирпича, по обе стороны от входа разбиты клумбы. После улицы внутри показалось темно, и Гэллоуэя, зазнобило — скорее всего, от нервного напряжения. Оставшись один в коридоре, он почувствовал, что его колотит дрожь.

— Пройдите, пожалуйста, сюда.

Лейтенант оказался молодой, атлетического сложения. Дейв удивился, когда тот протянул ему мускулистую руку для пожатия.

— Прошу прощения, что пришлось вас потревожить, мистер Гэллоуэй, но без вас нам не обойтись.

Знать бы, что сообщил лейтенант полицейскому, доставившему Дейва! Говорили они довольно долго, и теперь полицейский смотрит на Дейва совсем по-другому: в его взгляде читается явная симпатия и даже нечто вроде уважения.

— Вы заметили по дороге ваш грузовичок?

— По-моему, я его узнал.

— Ну что ж, с него и начнем. Это займет у нас всего несколько минут.

Лейтенант снял с вешалки фуражку с галуном, надел и зашагал к машине, на ходу махнув другому полицейскому, чтобы тот следовал за ним.

— Вчера вечером вам, говорят, не повезло в кости?

Итак, Мьюзека допросили. От него этого не скрывают, значит, дают понять, что ведут с ним честную игру.

— Не обижайтесь на нас, мистер Гэллоуэй. Такая уж наша работа — все проверять.

Они подъехали к грузовичку. Дейв сразу же бросил взгляд на шины: нет, ни одна не лопнула. Ладони у него по-настоящему взмокли, и, вылезая из машины, он на миг засомневался, сможет ли сделать хоть шаг.

— Узнаете свою машину?