Часовой галактики - Страница 4

Он опоздал. У него не было ничего, кроме надежды на то, что клерки ответят на сообщение презренного иностранца, теперь же у него не осталось даже надежды. Он никогда не сможет благополучно добраться до джрампа.

Он сделал несколько шагов к двери, его голова склонилась под бременем победы, окончившейся полной неудачей. Внезапно он повернулся:

— Коун! Вы пошлете заказ!

Коун уставился на него.

— Я заплачу, конечно же. Считайте, что уже заплатил, только оформите заказ. От вас они его примут, я клянусь вам, что это последнее, о чем я вас прошу, — добавил он мягко.

Узловатые пальцы Коун приблизились к индетеру. Он оцепенело смотрел на него. Лицо под капюшоном стало похоже на невыразительную чешуйчатую маску. Где-то в глубине круглой комнаты слышался мерный стук капель водяных часов. Биаг-н дрожал. Ему не нужно было напоминать, что стремительно бегущее время на Куорме было почти исчерпано.

Без слов Коун повернулся и шагнул к двери. Биаг-н переместился назад в тень подальше от открытого дверного проема и любопытных глаз. Он считал капли, стучащие в часах, и проклинал этот примитивный мир, где нельзя послать сообщение или телепортироваться из одного места в другое, не подойдя к джрампу.

Становилось все темнее, и сумрак быстро превращался в ночь. Толпы были рядом, и теперь орали во всю глотку. В соседних куполах зашевелились аборигены.

Наконец Коун вернулся.

— Вы отослали сообщение? — потребовал Биаг-н. — Его приняли? Оно действительно поступило к ним?

— Конечно, — невыразительно сказал Коун. — Я ждал подтверждения. Именно это отняло столько времени. Это также будет вам стоить дополнительных денег.

— Процветания вам, — пробормотал Биаг-н, преклонив колено. Он сжал свой саквояж с образцами и бросился в ночь. Это был единственный способ выказать свою благодарность.

Дверь дома Коун громко захлопнулась, закрывшись за Биаг-н, и он, ссутулившись, побежал сквозь густую тьму, под враждебными взглядами аборигенов, следящих за ним из куполов. Он мог слышать орущие толпы со всех сторон; неожиданно полированные вершины куполов отразили вспышку пожаров, которые вспыхнули за горизонтом. Внезапно ночное небо прорезали длинные языки пламени, — это взорвались хранилища масла. Теперь уже ничего не имело значения. Его сообщение было передано. Он мог начать свой утомительный поход домой, легко шагая и торжествующе жужжа себе под нос.

Он знал, что он никогда не доберется туда, но ему больше некуда было идти.

В первый же месяц работы «УниТел» коммерческие авиалинии приказали долго жить. Железные дороги и компании, занимающиеся автобусными перевозками, продержались дольше, но и они были обречены. Также как и метро. Редкие таксомоторы еще появлялись на улицах Нью-Йорка в поиске тех, кто не хотел пользоваться телепортаторами. И все-таки, большинство путешествующих людей, независимо от того, нужно ли им было добраться на противоположный конец Манхэттена, или другой континент, предпочитали шагнуть через рамку передатчика, а не подвергать себя риску и утомляться, путешествуя самолетом, океанским лайнером, поездом, автобусом, метро или такси.

Успешные инвестиции Даржека в акции «УниТел» разрушили его частный детективный бизнес, но сделали при этом богатым. Он легко овладел еще несколькими специальностями и начал практиковать как врач и адвокат; одним словом, набивал себе цену. Наплыв клиентов был просто огромен. Казалось, они думали, что человек, знающий так много, должен являться отличным специалистом. Конечно же, Даржек им и являлся. Но через некоторое время с сожалением понял, что проблемы богатых клиентов не более интересны, чем проблемы тех, у кого денег не было.

Он узнал о детективном бизнесе многое из того, чего не знал раньше, когда работа детектива кормила его. С первого же слова клиента лишь некоторые заказы казались многообещающими. Самые запутанные истории, которые поражали его, редко разъяснялись сразу; требовалось тщательное и разностороннее изучение их сути. Из десяти дел, за которые он брался, лишь одно оказывалось по-настоящему интересно ему. Нудность и монотонность девяти дел скрашивалась приключением десятого, за которое он мог даже не брать денег.

Он слишком сильно любил свою работ), чтобы бросить ее, но не менее сильно он ненавидел «те девять скучных дел». Он делал все возможное, для того чтобы избежать их, выбирал себе для отпуска самые экзотические места, но всегда возвращался досрочно, потому что горел желанием вернуться к работе и отыскать долгожданное «десятое» дело, приключение.

И все же он начинал понимать, что он несчастный человек…

Но — теперь или никогда — только Таити! Даже удивительно, как он умудрился ни разу не отдохнуть там?

Возвращаясь с завтрака, в течение которого он изобрел три новых способа отказа нежелательным клиентам, он резко распахнул дверь офиса и встал как вкопанный. Мисс Слоуп выглядела взволнованной впервые с тех пор, как Даржек познакомился с ней. Она вскочила со своего любимого кресла и начала размахивать трясущимися руками.

— Я говорила этому человеку, что здесь какая-то ошибка, — возмущенно произнесла она. — Но он настоял на своем.

— Что, скажите на милость, тут происходит? — поинтересовался Даржек.

Приемная была доверху забита картонными коробками, совершенно новыми и аккуратно запакованными в целлофан. Узкий переход неизвестный клиент оставил лишь для того, чтобы можно было пройти в кабинет. Что Даржек и сделал. Открыв дверь, он обнаружил, что и там все забито такими же точно коробками.

— Ваше имя стоит па каждой коробке, — сообщила мисс Слоуп так, будто защищалась от чьих-то необоснованных нападок. Даржек обратил внимание, что у нее все еще тряслись руки. — Что в них?

— Сложно сказать. Возможно, бомбы с часовым механизмом, хотя взрыв даже пары дюжин вполне мог бы удовлетворить вкус самого извращенного маньяка. А тут их не меньше нескольких сотен. Кто из моих врагов не умеет вовремя остановиться?

— Вы уверены, что не заказывали чего-нибудь для поездки? Возможно, в бланке заказа вы в графе «количество» ошибочно приписали пару лишних нулей?

— Это ж как надо напиться? Нет, простой ошибкой этого не объяснишь. В любом случае, я ничего не заказывал. Идите завтракать, а я пока посмотрю, что там внутри.

— Чушь несусветная!

— Мисс Слоуп, — строго сказал Даржек. — Сейчас мне не требуются ваши профессиональные навыки. Проявите благоразумие и идите завтракать!

— Нонсенс! — она встала на цыпочки, сняла коробку и поставила на стол. — Открывайте. Она слишком легкая для бомбы.

— Ну, как знаете, если уж вы собрались умереть вместе со мной… — бодро сказал Даржек. Он распорол пленку на коробке перочинным ножом, с которым никогда не расставался, заглянул внутрь и тут же захлопнул.

— Вы даже не позволили мне взглянуть, — возмутилась мисс Слоуп. — Что там?

— Деньги.

— Вы хотите сказать, что во всех этих коробках… Это смешно!

— Более чем. Это не просто смешно, это возмутительно.

Она взяла еще одну коробку и разрезала пленку.

— Деньги! — прошептала она. — А если узнает налоговая инспекция?

— Полагаю, что обратный адрес не указан?

— Не видно.

— Жаль. Я не смогу отослать их обратно. Мы знаем кого-нибудь, у кого есть склад размером с эту комнату?

— Разве вы не собираетесь их пересчитать?

Даржек уселся на край стола.

— На это уйдут часы. В любом случае, я знаю, сколько там. Миллион долларов. Вы случайно не видели грузовик, который привез эти деньги?

Она покачала головой.

— Жаль. Возможно ли выяснить номер лицензии компании, которую они представляют?

— Вы никогда прежде не говорили, что следует спрашивать номер лицензии.

— Я никогда не думал, что данная информация может понадобиться. С этого момента давайте введем это в привычку. Всякий раз, как мне будут привозить миллион долларов, узнавайте номер лицензии.

— У Вас есть хоть малейшее представление о том, кто мог это послать? — спросила мисс Слоуп.