Чародей и сын - Страница 7

Род нахмурился. Что-то было не так. Крестьяне, возвращавшиеся с работы, должны были петь, как пели по всему Грамераю. Правда, сейчас, осенью, было прохладно, и с губ крестьян срывались клубы пара, и одеты они были в шерстяные куртки, но все равно грамерайские крестьяне по дороге на поле хохотали и перешучивались, а по дороге домой с работы пели песни. Пели и их жены, занимаясь домашними трудами, а дети за игрой распевали стишки и считалочки.

А в этой деревушке никто не пел.

Род поглядел на солнце и увидел на его фоне силуэт мрачной башни на вершине одного из холмов, протянувшихся цепью на горизонте. Местный князек? Тиран, более жестокий, нежели остальные в округе? Не потому ли так молчаливы местные крестьяне?

Выяснить это можно было единственным путем. Род направился к деревне.

Завидев его, крестьяне попятились в сторону с дороги, зашептались:

— Рыцарь! Рыцарь!

Род недоуменно сдвинул брови. Что же, рыцарь в этих краях был в диковинку?

Надо было спросить. Но как только он подъехал к первому попавшемуся дому, хозяйка вытаращила глаза от страха, созвала детей и загнала их в дом.

Так… Род слышал о том, что матери-крестьянки велят незамужним дочкам отворачиваться лицом к стене, когда мимо проезжают благородные господа. Но при чем тут малыши! Род обратился к старику, который шаркая шел по улице.

— Добрый вечер, дедушка!

Старик опасливо глянул на него.

— Чего тебе надобно от меня, сэр рыцарь?

— Скажи, что во мне такого необыкновенного? Что, рыцари сюда редко наведываются?

Старик пустился в пространные и запутанные объяснения, из которых понять что-либо не представлялось возможным, но у Рода было особое чутье на разные недомолвки. В итоге он понял: да, рыцари сюда наезжали нечасто, даже местный барон со свитой — не чаще раза в год. Остальное время он посиживал в своем замке, потому как до смерти боялся ведьмы из башни, и только раз в месяц засылал в деревню бейлифа под надежной охраной. Другие же рыцари сюда и вовсе не наведывались, а если какой-то случайный путник всходил по тропинке к башне, так потом его больше уж никто не видал.

Род нахмурился.

— Чем же так ужасна эта колдунья? Злая она, что ли?

Старик объяснил: да, жуть, какая злая, и добавил кое-какие подробности. Когда он завершил свое повествование, Род направился прямиком к зловещей башне, вознамерившись навсегда избавить жителей деревни от ига злой колдуньи. А еще он очень сильно опасался за судьбу сына.

Чем заняться, когда ты — змей?

Правду сказать, выбор у Магнуса был невелик. Он был привязан к дереву тем же фокусом подсознания, в очаге которого угнездилось убеждение в том, что он — змей. Если он пытался отползти от дуба, какая-то сила вынуждала его двигаться вокруг ствола, против часовой стрелки. А если он хотел ползти по часовой стрелки, то двигался хвостом вперед. Осознание того, что он движется против солнца, казалось Магнусу зловещим. Наверняка тем самым заклятие, наложенное колдуньей, усиливалось, загоняло чары еще глубже в подсознание.

Короче говоря, он попался. Что же он такого сделал, чем заслужил такое страшное наказание? Ничем, кроме того, что размечтался о женщинах — и ответил отказом на призыв одной из них. Он ничего не сделал, чтобы обидеть ее, он лишь старался сохранить свою целостность, неприкосновенность, помешал ей использовать себя, растоптать, унизить (судя по тому, что было изображено на гобеленах). Вот что он сделал, сказав «нет».

Как же спастись?

В голову Магнусу приходила мысль об одном-единственном способе — позвать на помощь. Но эта мысль была ему нестерпима. Позвать на помощь… Да был ли хоть кто-то на свете, кто мог бы ему помочь? Ведь нужно было снять приказ, запечатленный колдуньей в его подсознании.

Как бы то ни было, стоило попытаться. Кого он мог позвать? Мать и отца, конечно. Но при мысли об этом Магнус содрогнулся. Звать на помощь мамочку, в его-то возрасте? По той же причине стыдно было обратиться к братьям-подросткам, к Корделии. Еще потешаться над ним начнут, большое спасибо.

Оставался отец.

А вот этого Магнусу определенно не хотелось — после того как они с отцом поссорились, после того как отец велел ему уйти. Между тем выбора не оставалось. Уж лучше отец, чем мать, братья и сестренка.

Правда, еще был Векс.

Но куда пойдет Векс, туда пойдет и отец. В конце концов он ехал верхом на коне-роботе.

Род скакал вверх по склону холма в сгущающихся сумерках. Приземистую башню он уже не видел, но знал, что она никуда не делась. Он очень устал, но гнал прочь мысли об отдыхе.

— Он ведь может оказаться где угодно, если он вообще тут. Есть хоть какие-то признаки его присутствия, Векс?

— Справа от нас пролегает дорога, Род.

— Тропинка, в смысле? Ну она, если можно так выразиться, просто кричит… Ты вон про ту тропинку?

— Про нее, Род. Про ту самую, по которой ты решил не ехать.

— А я заметил, что ты не выразил протеста. Почему? Ты тоже уловил там какие-то следы присутствия Магнуса?

— К сожалению, нет. Но мы могли бы поискать его следы, если бы пошли по той тропинке.

— Не надо. Теперь уже недалеко до вершины. — Род насторожился, прислушался. — Скорее всего тропа тоже ведет туда — к башне.

Он проверил, легко ли вынимается меч из ножен.

Векс остановился, опустил голову.

— Что такое? — нахмурился Род.

— Там скелет, Род.

Род застыл от страха, но заставил себя посмотреть вниз.

И точно. Скелет был закручен вокруг ствола дерева. Казалось, кто-то умер из преданности лесу. У Рода по спине побежали мурашки.

— Странная поза, правда?

— Правда, Род. Смахивает на ритуальное убийство.

— Или у кого-то здесь весьма своеобразное чувство юмора. — Род был настроен куда менее радужно, нежели его робот. — И мозги свихнутые, и дырка вместо сердца.

— Есть и другие скелеты, — сообщил Векс, обшарив склон холма с помощью инфракрасных лучей. — Отсюда я вижу не меньше дюжины.

— Деревенский житель болтал что-то насчет ведьмы, которая ворует молодых людей, помнишь? — процедил сквозь зубы Род. — И еще про то, что очень немногие из них возвращаются обратно.

— Не хочешь же ты сказать, что вот это она делает с ними после того, как они ей прискучат?

— Слыхал я и о вариантах похуже. Ну, вперед, моя Ржавая Кляча. Давай поглядим, что под другими деревьями.

— Род, я возражаю…

— Ладно, ладно, ты у нас Нержавеющий Скакун. Так давай заглянем под деревья, лады?

Медленно ступая, Векс вышел из кустов. Впереди чернел могучий дуб, за свою жизнь потерявший немало ветвей, от чего его кора пестрела отметинами, а еще…

Что-то белесое лежало у его корней.

Род вытаращил глаза, остолбенел. Он не в силах был вымолвить ни слова.

Вокруг ствола обвился змей. Бледный, белесый змей… с головой его сына! Магнус разжал губы… и зашипел.

Безумный гнев охватил Рода. О, как он разозлился на мерзкую ведьму, которая заколдовала его сына! Мир вокруг потускнел, когда Род сосредоточил все свои силы на заклятии, наложенном на Магнуса, — на заклятии, из-за которого его сын уверился в том, что стал змеем, да еще и другим теперь с могуществом подлинного эспера навязывал это убеждение.

Род вихрем ворвался в дебри заклятия, принялся разрывать путы чар силой своего сознания. На миг Магнус предстал перед ним в истинном обличье — обнаженный, обвившийся вокруг ствола дуба. Но только на миг, а в следующее мгновение разум сына вновь вложил отпечаток иллюзии в сознание отца, и Род почувствовал, насколько Магнус могущественнее него. Он пошатнулся и отступил. Отчаяние и страх сковали его, но он прогнал эти чувства. Схватившись за гриву Векса, он постоял и подождал момента, когда пройдет головокружение. Род пытался призвать на смену страху чувство гордости за сына, но ощутил гнев. Его ярость раскалилась добела, но теперь она стала управляемой. Эту энергию надо было только направить в нужное русло, а не крушить с ее помощью что попало. Род посмотрел на изуродованное, сморщенное лицо сына.