Чародей и сын - Страница 3

Роду стало не по себе. Когда его сын успел стать таким? Откуда эта горечь? Кто мог обидеть Магнуса? На миг Родом овладела застарелая ярость. Он был готов растерзать на куски мучителя собственного ребенка — только бы тот ему попался. Но к ярости примешалось жуткое опасение: не он ли сам и был этим мучителем.

Род усилием воли прогнал прочь охватившие его чувства. Скорее всего его опасения были беспочвенны.

— Зачем ты, сынок? Я бы и сам камней натаскал.

— Да? — с язвительной усмешкой выговорил Магнус. — А я, что же, отсиживаться должен? Я тоже хочу поскорее развести костер!

— Ну… Вполне разумные речи. — Род положил камни на землю, разогнулся и нахмурился. — Что же насчет того, что ты должен… Нет, ты вовсе не обязан мне помогать. Мог бы и подождать лишних несколько минут. Кстати говоря, и следовать за мной ты тоже не обязан.

— Неужто?

— Нет, представь себе, не обязан. — Род сдвинул брови, уязвленный насмешкой Магнуса. — Ты отправился следом за мной по собственной воле.

— По собственной воле! — Магнус выплюнул эти слова, словно они были ему оскорбительны. — Какая у меня воля, какой у меня есть выбор, по большому-то счету? Я — старший. Скажешь ты: «Вперед, за мной!» — и я обязан выполнить твой приказ.

— Вот как? — Род ухватился за эту мысль. — И кто же тебе такое сказал? — Не дав Магнусу ответить, он добавил: — Мама?

Магнус покраснел и отвел взгляд.

— Сегодня она ничего такого не говорила.

— А что она тебе говорила сегодня? Чтобы ты не ходил гулять? А тебе не кажется, что ты слишком взрослый для этого?

Удар угодил в цель. Глаза Магнуса полыхнули гневом.

— И правда, странно, что я до сих пор торчу дома? Что держусь за мамочкину юбку?

— Ну так иди. — Род указал в чащу леса. — Никто тебя не держит. Вся страна открыта для тебя.

Магнус вытаращил глаза. Изумление и жуткая обида читались в его взгляде. Род, поняв, что перегнул палку, тут же мысленно выругал себя за резкость. Но прежде чем он успел придумать, как бы сгладить неловкость, Магнус отрывисто бросил:

— Ну и хорошо! Если тебе неохота сидеть дома, то почему я должен там сидеть? Вот спасибо, наконец меня спустили с привязи! — Он умолк, отвесил Роду притворный поклон. — Я отбываю, повинуясь воле моего повелителя! Желаю приятно провести время!

С этими словами он развернулся, схватил коня за поводья и размашисто зашагал в чащу леса.

Ярость захлестнула Рода, будто кто-то ударил его с размаху хлыстом. В отчаянии он принялся мысленно напоминать себе, что его сын уже не маленький мальчик, а взрослый мужчина, что он способен справиться с любой опасностью, какая бы ни встретилась на его пути.

То есть так хотелось думать Роду. Он сдержался, прикусил язык — а ведь был готов разразиться ругательствами, — развернулся и вставил ногу в стремя. Оседлав Векса, он пробормотал:

— Кажется, я маленько переборщил, а?

— Да нет — если, конечно, специально старался прогнать его, Род.

Уж не занялся ли Векс самоцензурой или Роду это только показалось?

— Нет, пойми, я просто хотел, чтобы он понял, что может поступать так, как пожелает. Но я вовсе не рассчитывал на то, что он именно так и поступит!

— Следовательно, имела место погрешность в оценке, — нейтральным тоном отозвался робот.

Род сдвинул брови и уставился коню в затылок.

— Ладно, педант ты этакий. Если считаешь, что я завалил экзамен, так и скажи.

Векс помедлил с ответом, и этого времени Роду как раз хватило для того, чтобы понять: его догадка совсем недалека от истины. Наконец робот проговорил:

— Пожалуй, точнее было бы сказать, что тебе следовало бы говорить так, как подсказывают чувства.

Род покачал головой.

— Ты знаешь, что для отца это невозможно, Векс. Иначе человечество давным-давно вымерло бы вследствие мятежей и бунтов. Мы должны делать для наших детей то, что нужно, а не просто то, чего нам хочется. — Он пожал плечами. — Не знаю… Может быть, у меня что-то не то с отцовским инстинктом.

— А может быть, тебе следовало быть более откровенным.

— Да, пожалуй. — Род вздохнул. — Но теперь масло уже вылито в огонь, и мне стоит поскорее разыскать огнетушитель. Следуй за ним, Векс, — но на почтительном расстоянии, чтобы он нас не заметил.

— Он уже взрослый, может сам о себе позаботиться, — возразил Векс. — Согласен: ты говорил необдуманно, резко, но нельзя, чтобы чувство вины вынудило тебя вмешиваться в его жизнь.

— Я вмешиваться не собираюсь, но хочу оказаться поблизости, если он позовет на выручку.

— Нет никакой необходимости…

— Нет, есть! Заботиться об отце сын не так уж обязан, а вот отец уж точно должен заботиться о сыне!

— Подобное отношение к данной проблеме мне никогда не было понятно, Род, однако его проявлял и твой отец, и его отец тоже.

— Дед… — Воспоминания придали Роду решимости. — Да, я все еще отвечаю за Магнуса и всегда буду отвечать.

— Но почему, Род?

— Потому что я породил его на свет, — объяснил Род. — Если бы этого не случилось, ему бы вообще никакие опасности не грозили, и уж точно он бы не был так несчастен. — Он покачал головой. — Мой сын, мой долг. Если с ним что-то стрясется, я с ума сойду.

— Он взрослый человек, он принадлежит самому себе, Род. По крайней мере старается ни от кого не зависеть. Ты должен отпустить его.

— Понимаю, — кивнул Род. — Поэтому и держи дистанцию, хорошо? Просто иди в ту же сторону, куда едет он. В конце концов у меня не было на уме какой-то определенной цели, так что почему бы не поехать туда же, куда едет Магнус?

— Только не перегони его, — посоветовал Векс.

Род помотал головой.

— И в мыслях не было. Ну а уж если так случится — ведь это может быть простым совпадением, а, Векс?

— Ну да, конечно, — по-роботски вздохнул Векс. — Как скажешь, Род.

И верный конь Гэллоугласса зашагал по сумрачному лесу.

Магнус ехал в сгущающейся тьме. Злость, обида и непонимание происходящего переполняли его сердце. Отец отказался от него? Он ему не нужен? Отлично! А ему не нужен отец! На какое-то мгновение мелькнула мысль — не вернуться ли домой. В конце концов отец дал ему волю выбирать.

Но зачем ему было возвращаться? Он стал взрослым мужчиной и не обязан был жить в родительском доме. Большинство молодых людей, его ровесников, уже были женаты, обзавелись собственными домами, растили детей. Дома, с родителями, жили только закоренелые холостяки, потерпевшие вереницу неудач на любовном фронте.

Но чтобы быть старым холостяком в двадцать один год!

Конечно, в средневековом обществе другой альтернативы не было — ну разве что пойти служить в королевское войско или податься в монастырь. Ты жил с родителями, потом женился. Или шел служить в армию. Или постригался в монахи. Магнус вдруг задумался о том, сколько молодых людей вступали в брак только ради того, чтобы уйти из-под родительского крова и стать хозяевами собственных жилищ…

Правда, некоторых из них назвать хозяевами можно было с большой натяжкой. Магнусу были знакомы несколько бедолаг, которые избавились от родительской опеки и с изумлением обнаружили, что оказались под каблучком у своих драгоценных женушек. Ну, допустим, не все становились в прямом смысле подданными дражайших супруг, но многим приходилось терпеть рядом с собой сварливую мегеру. Да, да, таких было немало, насколько знал Магнус. При мысли о таком безвыходном, беспросветном житье молодому человеку стало зябко. Еще сильнее его зазнобило, когда он подумал, как такая жизнь сказывается на детях. Правда, большинство знакомых ему семей казались довольно-таки счастливыми — мужья многого от жизни не ждали, жены ждали еще меньше, так что никто не был разочарован.

Неужели это — все, что он мог выбрать для себя?

Немного успокоившись, он напомнил себе о том, что по большому счету был мало с кем из своих ровесников близко знаком. Отпрыски благородных родов не общались с простолюдинами, а дети, не наделенные псионными способностями, так или иначе сторонились волшебниц и чародеев. Юные эсперы, двадцать лет назад откликнувшиеся на призыв королевы и составившие ее магическое войско, переженились между собой и завели детей, чему были очень рады как отец Магнуса, так и орден Святого Видикона. Увеличение числа действующих эсперов входило в сферу их первостатейных интересов. Но к тому времени, когда молодое поколение грамерайских эсперов обзавелось первенцами, Магнусу уже исполнилось десять. Даже его младший брат Грегори был на год — два старше потомков королевских чародеев. Детство у детей Гэллоуглассов получилось одиноким — но, с другой стороны, сами они этого почти не замечали, поскольку довольствовались обществом друг друга, а этого большей частью хватало за глаза. Чудесный подарок Магнус, Корделия, Джеффри и Грегори получали, когда выпадала возможность пообщаться с ровесниками — сыновьями короля и королевы, принцами Аланом и Диармидом, но это случалось редко. Другие же контакты со сверстниками у Магнуса бывали краткими и зачастую враждебными. И вообще по общению он не тосковал — до сих пор.