Чарли и Шоколадная фабрика (др. перевод) - Страница 17

Он повернул налево, потом направо, и вся компания вышла к длинной лестнице. Мистер Уонка съехал вниз по перилам. Трое детей последовали его примеру.

Две оставшихся женщины — миссис Солт и миссис Телик — уже совершенно выбились из сил. Особенно тяжело дышала миссис Солт, которая имела несчастье быть чрезвычайно низкорослой и толстой особой. Она топталась как носорог, едва успевая за мистером Уонка на своих коротеньких ножках.

А он уже кричал снизу:

— Сюда!

— Нельзя ли чуть помедленней! — задыхаясь, простонала она.

— Ни в коем случае! — отвечал мистер Уонка. — Иначе мы можем опоздать.

— Опоздать куда? — спросила Верука Солт.

— Не торопись, — ответил мистер Уонка. — Когда придет время, ты все узнаешь.

Мистер Уонка мчался дальше по коридору. На следующей двери значилось: ОРЕХОВЫЙ ЦЕХ.

— Так и быть, — сказал он, — давайте остановимся здесь на минутку, чтоб вы могли перевести дух, а заодно посмотреть, что там делается внутри. Загляните сюда через стекло на двери, но ни в коем случае не входите внутрь! В ОРЕХОВЫЙ ЦЕХ нельзя заходить ни под каким видом! Вы можете потревожить моих белок.

Вся компания столпилась около двери.

— Смотри, дедушка, смотри! — воскликнул Чарли.

— Настоящие белки! — кричала Верука Солт.

— Вот это да! — проговорил Майк Телик.

Это было потрясающее зрелище. Вокруг большого круглого стола, заваленного грудами грецких орехов, на высоких стульях сидело не меньше сотни белок, и все они с огромной скоростью и не прерываясь ни на минуту разгрызали ореховые скорлупки.

— Эти белки специально обучены очищать ядра от скорлупок, — объяснил мистер Уонка.

— Но почему это должны делать белки, а не, скажем, те же симпатимпасы? — спросил Майк Телик.

— Потому что симпатимпасы не могут достать ядро грецкого ореха целиком, — ответил мистер Уонка. — Они всегда ломают его пополам. Никто, кроме белок, не может очищать грецкие орехи целиком. Это очень трудное дело. То есть иногда это у кого-то может получиться, но делать это из раза в раз могут только белки. А на моей фабрике используются только целые ядра грецких орехов. Вот почему мне приходится использовать белок. Посмотрите, как здорово они это делают! Видите, они сначала простукивают каждый орех своими лапками, чтобы проверить не испорченный ли он. У испорченного ореха обычно пустой звук, и тогда белки его не разгрызают, а просто выбрасывают. Вот, смотрите! Кажется, ближней к нам белке как раз попался испорченный орех!

Все увидели, как маленькая белочка приложила ухо к одной стороне ореха, постучала лапкой по другой, внимательно прислушалась и вдруг бросила орех через плечо в большое отверстие в полу.

— Мама! — закричала Верука Солт. — Я хочу такую белку! Купи мне ее сейчас же!

— Не говори глупостей, дорогая! — сказала миссис Солт. — Эти белки принадлежат мистеру Уонка.

— Знать ничего не желаю! — разошлась Верука. — Хочу белку! У меня всего-навсего две собаки, четыре кошки, шесть кроликов, два желтых попугая и один зеленый, три канарейки, черепаха, аквариум с рыбками, клетка с белыми мышами и старый глупый хомяк. Хочу белку, и никаких отговорок!

— Хорошо, хорошо, моя радость, — пыталась успокоить дочку миссис Солт. — Мама купит тебе белку, как только появится такая возможность.

— Но мне не нужна первая попавшаяся! — кричала Верука. — Я хочу ученую белку!

Тут вперед выступил мистер Солт, отец Веруки.

— Ну ладно, Уонка, — важно заговорил он, доставая бумажник, битком набитый деньгами. — Сколько вы хотите за одну из этих белок? Назовите свою цену.

— Они не продаются, — ответил мистер Уонка. — Ваша дочь не сможет получить ни одной.

— Кто сказал, что я не смогу ее получить! — закричала Верука. — Да я сейчас сама возьму, если на то пошло!

— Не надо! — быстро сказал мистер Уонка.

Но он опоздал. Девчонка уже успела распахнуть настежь дверь и ринулась внутрь.

Едва она влетела в комнату, как все сто белок тотчас же прекратили свою работу и уставились на нее своими маленькими черными глазами-бусинками.

Верука остановилась и тоже смотрела на них. Потом ее взгляд упал на ближнюю к ней симпатичную маленькую белочку, сидевшую у самого края стола.

— Отлично! — заявила Верука. — Я беру тебя!

Но стоило ей только протянуть руки, чтобы схватить животное, стоило ей только сделать первое движение, как по комнате словно бы пронесся коричневый вихрь — все белки до единой сорвались со своих мест в стремительном прыжке и приземлились на тело Веруки!

Двадцать пять белок вцепились в правую руку и опустили ее вниз.

Еще двадцать пять вцепились в левую руку и сделали то же самое.

Другие двадцать пять приковали к месту правую ногу. А остальные двадцать пять — левую.

Тогда как последняя, сто первая белка (по всей видимости, она была самой старшей среди них), вскарабкалась по плечу несносной девчонки и начала простукивать ее голову своими лапками.

— Спасите ее! — завизжала миссис Солт. — Верука, вернись сейчас же! Господи, что они делают с ней?

— Они простукивают ее, как орех, чтобы проверить, не испорченный ли он, — ответил мистер Уонка. — Теперь смотрите, что будет дальше.

Верука боролась изо всех сил, но белки держали ее так крепко, что она едва могла шевелиться. А тем временем белка на ее плече продолжала тщательно простукивать ее голову.

И тут белки разом повалили Веруку на пол и потащили через комнату.

— Боже мой, они приняли ее за испорченный орех! — проговорил мистер Уонка. — А что еще они могли подумать, если ее голова издает совершенно пустой звук?

Напрасно Верука вопила и брыкалась: маленькие сильные лапки держали ее крепко и сопротивление было бесполезно.

— Куда они тащат ее? — взвизгнула миссис Солт.

— Туда, куда они выбрасывают все пустые орехи, — ответил мистер Уилли Уонка, — в мусорный транспортер.

— Боже, как же она покатится вниз по транспортеру! — воскликнул мистер Солт, глядя на свою дочь через стеклянную дверь.

— Спасите же ее! — кричала миссис Солт.

— Слишком поздно! — сказал мистер Уонка. — Она уже покатилась. И это действительно было так.

— Но куда? — заверещала миссис Солт, всплеснув руками. — Куда попадают пустые орехи? Куда ведет этот транспортер?

— Что касается этого транспортера, — ответил мистер Уонка, — то он ведет непосредственно к центральной мусорной трубе, куда попадают отходы со всей фабрики: картофельные очистки, рыбьи головы, гнилая капуста и всякий другой хлам и сор.

— Хотел бы я знать, кто на этой фабрике ест рыбу, капусту и картошку? — спросил Майк Телик.

— Ну конечно, я — ответил мистер Уонка. — Уж не думаешь ли ты, что я, как симпатимпасы, питаюсь исключительно какао-бобами?

— Но куда же, куда выходит ваша центральная мусорная труба? — вопила миссис Солт.

— Натурально, в мусоросжигатель, — хладнокровно ответил мистер Уонка. — В печь для сжигания отходов.

Миссис Солт широко раскрыла свой огромный красный рот и завыла.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее мистер Уонка. — У нас еще есть шанс, что сегодня ее не затопят.

— Шанс! — завопила миссис Солт. — Моя бедная девочка! Ее же… ее же… ее же поджарят, как сосиску!

— Ты права, дорогая! — заговорил мистер Солт. — Послушайте, Уонка. Мне кажется, на этот раз вы в некоторой степени зашли слишком далеко. Я не шучу. Конечно, моя дочь слегка пошалила — я готов с этим согласиться, — но это еще не повод сжечь ее как полено. Должен сообщить вам, что я весьма недоволен таким положением вещей. Я бы сказал, крайне недоволен.

— Не стоит сердиться, уважаемый сэр, — сказал мистер Уонка. — Рано или поздно с вашей дочерью будет все в порядке. Я думаю, что она даже не опустилась в центральную трубу. Скорей всего, она застряла на транспортере у самой дыры в полу, и если это действительно так, то вам нужно только зайти в комнату и вытащить вашу дочь наружу.