Центурион - Страница 10

– Скажите, Алекс, вы еще помните свою дочь?

Он помнил.

* * *

Четыре года назад.

30 августа 7001 года. “Воссоединенные территории Иллиры”. Долина Ахара.

Стриж вынырнул из бесформенного, вязкого водоворота сна – сам сон он не запомнил, остался лишь соленый привкус опасности. Он включил ночник, подошел к окну, сдвинул невесомую, лиловую ткань занавески: край неба уже светлел, источая призрачное, зеленоватое сияние. Чуть наискось, сразу за лужайкой, торчали по соседству два привычных, приметных менгира. Дезету на миг показалось, что менгиров стало три, но наваждение тут же исчезло. Он хмыкнул и опустил лиловую ткань.

Нина спала. Свет ночной лампы бросал тень длинных, загнутых ресниц на нежную кожу детской щеки.

Стриж поискал в сонном личике сходство с Марго, но не нашел и отвернулся. Что ж, придется смириться с тем, что для Марго он больше не существует. До столицы Маргарита Дезет должны была добраться еще вчера. Интересно, что она сейчас поделывает в Порт-Иллири? Скорее всего, мчится на машине в свой клуб или роется в академическом архиве, наверстывая упущенное. Для Стрижа ее больше нет, а, может, настоящей Марго и не было никогда.

Дезет отошел от детской кроватки. Через месяц, самое большее через два – после того, как вступит в силу бракоразводный ордер – Нину у него заберут. Может быть, это и к лучшему. Ребенку не место на границе с Каленусией. Отдать земли выжженной “зачистками” Ахара ветеранам третьего межгражданского пограничного конфликта? – пожалуй, принцепсу не откажешь в мрачном чувстве юмора.

Стриж еще раз посмотрел на лениво светлеющий проем окна, коттедж в фешенебельном пригороде Ахаратауна нагонял на него неприятные воспоминания: запах горькой полыни забивал аромат толстоногих бархатных цветов, заботливо высаженных на аккуратных газонах. В первые недели здесь Дезет тщательно выкосил всю полынь в округе, которую смог найти. Переждав, повторил операцию. Соседи смотрели на него как на идиота – но запах не проходил. Стриж знал, что не безумен. Был уверен, что это не “ментальная наводка”. Может быть, изощренная интуиция выбрала такой способ предупредить своего владельца? О чем?

Он натянул форменную рубашку сардара и вышел за порог. Муаровое сияние неродившегося рассвета охватило треть неба. На самой кромке западного горизонта безмолвно полыхало. Гроза?

– Эй, командир! Что это?

На пороге соседнего дома застыл полуодетый Хауни.

– Ты видишь это, Стриж?

Запах полыни накатывал тугой, пряной, почти осязаемой волной. Стриж уже понял все – и промолчал. Впрочем, слова в таких случаях уже не имеют силы…

Прошло неполных три дня. Ахара пылала. Отряд бывших сардаров уходил, оставив пригород каленусийским “отрядам зачистки и безопасности приграничных территорий”. Шли на восток ночами, днем отсиживались в редких оврагах, в скопищах природных менгиров, в узких полосках придавленного зноем редкого леса. Ночной ветер долины прогонял неподвижную дневную жару, щедро раздаривая принесенный с гор леденящий холод. Стриж нес Нину на руках, пока мог. На четвертый день, после того, как снайпер из засады подстрелил Каннигема, Дезет выбросил содержимое заплечного мешка и посадил туда ребенка – в руки он взял излучатель. Рыжее, мохнатое, такое знакомое солнце каждое утро выныривало из-за ломаной линии восточного хребта, однако, горы, казалось, совсем не приближались.

На пятый день кончилась вода.

Колодец нашли на шестой день. Возле этого колодца, в ложбине, их и окружил “отряд безопасности и зачистки”, высаженный накануне с каленусийских вертолетов…

– …Эй, Стриж! Что будем делать?

Дезет отнял от глаз окуляры бинокля.

– Они подтащили излучатели большого радиуса. Ждут. Думаю, предложат нам сдачу, после отказа откроют огонь – и привет твоим, дружище, замшелым предкам. Сколько у нас зарядных комплектов?

– По половине на человека. Нас всего семеро, командир…

– Хочешь сдаться, Фисби?

Стандарт-медик отчаянно помотал головой и отвел глаза.

– Эта телега уже проехала мимо, Стриж.

Дезет с ужасом понял, что по ошибке назвал Хауни именем мертвого солдата: “Фисби”. Хауни помялся и добавил.

– Я бы… я бы сдался, командир. Что бы там не говорил принцепс – мне все равно. Но, понимаешь, я боюсь – боюсь после того поселка и после других, помнишь? От излучателей… это хотя бы быстро. Больно, ну так это несколько минут – и ты в раю.

Стриж на минуту закрыл глаза. Потом посмотрел на завернутую в походное одеяло Нину.

– Давай свое полотенце.

Он, не обращая внимания на изумленного стандарт-медика, пристроил белую тряпку к стволу излучателя, высунул конструкцию за кромку ложбины и помахал импровизированным флагом перемирия.

– Эй! Подойдите для переговоров.

– Они не придут.

– Посмотрим.

Секунды ожидания падали тяжелыми, черными каплями. Парламентер показался через десять минут…

Стриж вышел навстречу, решительно шагнув в зябкое ощущение беззащитности. Каленусиец – майор с худым равнодушным лицом – молча ждал. Стриж облизал пересохшие губы, потом произнес, пытаясь придать голосу спокойствие, которого вовсе не ощущал.

– С нами гражданские.

– Ну и?

– Они (она! – подумал Стриж) тут не причем. Разрешите им выйти в безопасное место. Потом начнем нашу с вами разборку.

Длиннолицый майор задумался на минуту.

– Ничего не выйдет.

– Почему, колонель?

– Я не хочу класть ни единого – слышите, не единого! – солдата Каленусии, выбивая нечисть из щелей. Мирные жители в рядах – стандартная отговорка. Мои условия: вы сдаетесь все – даю на сборы пять минут. Не уложитесь – открываем огонь на поражение.

Стриж в бессильной ярости смотрел в плоскую длинную спину уходящего.

– Постойте!

Каленусиец даже не оглянулся.

Стриж в два прыжка достиг края ложбины и сполз на дно – вслед, однако, не стреляли. Сардары подняли на него глаза – белки ярко блестели на закопченных, припорошенных серой пылью лицах.

– Мы сдаемся, парни.

– Ка-какого черта, командир?!

Лицо Хауни перекосила гримаса.

– Заткнись. Так надо.

– Надо?!

Стриж почувствовал опасность спиной – почувствовал и развернулся, принимая на руку удар приклада. Полыхнуло болью, выбитая левая рука мгновенно повисла, излучатель покатился на землю.

– Он предатель. Кончай его, ребята!

Дезет увернулся, пропуская мимо второй удар, в следующий миг близкий выстрел опалил ему бровь.

– Бей сзади!

Стриж упал ничком, сбитый подсечкой, но мгновенно перекатился: врага лучше встречать лицом к лицу, а не затылком…

Прямо ему в глаза смотрело вороненое дуло излучателя Хауни. Дезет нащупал забытый, прижатый бедром пистолет. Глаза стандарт-медика в это момент показались ему совсем безумными. Стриж увидел, как медленно подается курок под скрюченным пальцем бывшего товарища и – выстрелил первым.

Через пару минут все было безнадежно кончено – пять трупов.

Еще через две минуты в котловину посыпались разъяренные каленусийские солдаты…

* * *

Хиллориан остановился, ошеломленный странностью открывшейся картины. Впрочем, эта растерянность длилась лишь долю секунды.

– Брось оружие!

Сероглазый иллирианец поспешно уронил пистолет и слегка приподнял широко разведенные руки.

– Я сдаюсь, колонель.

– Мордой в песок.

Сардар медленно опустился на колени, потом лег ничком – ему тут же надели наручники.

– Еще живые есть?

– Никого, майор. Погодите… тут ребенок. Лет двух.

– Санитар, вы не заняты – возьмите ребенка. А этого – на ноги и вперед.

Цепочка людей поспешно выбралась наверх.

– Загните ему рукав, сержант. Что вы видите?

– Татуировка корпуса “Сардар”.

– Это те, кого мы ищем. Были те. Остальные мертвы, и хвала обстоятельствам – меня воротит от этой сволочи. Данный экземпляр жив – подсадите пленного в вертолет. Уходим, на сегодня хватит. Да, кстати надеюсь, нам попался не сенс? Не хватало еще ментальных наводок в полете. Померьте ему индекс пси-активности.