Центральная реперная - Страница 60

Памела оценивающе оглядывала Вадима с ног до головы, и лицо ее постепенно становилось маской отвращения. Когда не стало сил сдерживать себя, Пэм зашипела:

— Хочешь, я расскажу, как здесь хоронят стариков? Мне пришлось делать это вместо тебя. По сути, ты меня заставил. Им отрезают крылья…

— Жаль, — перебил Вадим. — Действительно жаль. Надо было самому резать. А не отдавать в руки дилетантов.

Пэм задохнулась от отвращения.

— Какой ты… Какой… Мерзкий.

— Ты смешная…

Пэм размахнулась, чтобы вмазать по гадкой морде изо всех сил, но Вадим перехватил удар. Крепко сжал запястье, так что Пэм охнула, и отпустил.

Тогда девушка протянула руку и дернула за малозаметную петлю над правым карманом защитного комбинезона. Комбинезон треснул по швам и расползся. Вадим недоуменно посмотрел на лоскуты, упавшие к его ногам, и пожал плечами.

— И что?

— Когда солнце взойдет, станет жарко. Очень жарко.

— Ну и что? Слушай, Памела. Ты совершенно не знаешь, кто я такой и чего хочу…

— Ты не сказал.

— Не сказал, да. Тебе наверняка бы не понравились мои слова.

— Я поняла. Но зачем тебе убивать?

— Зачем человек дышит? Зачем ест? Зачем спит? — улыбнулся Вадим.

Кровь ударила Пэм в лицо. Она не смогла остаться бесстрастной. Сжала кулаки и шагнула к Вадиму.

— Ты заплатишь, — тихо сказала Памела. — За всё заплатишь.

— Ты ничего мне не сделаешь. Ты ничего не сделаешь мне. Я уйду, как пришел. Туда, куда хочу. И всё. Очень просто.

— Ты уйдешь, да… Знаешь, Вадим, ты единственный человек, которому мне хочется сделать гадость. Просто так. Заставить тебя хоть немного пострадать и помучиться. А лучше — много. Скажи, от чего тебе будет больнее всего? Не стесняйся…

— Уймись, дура! Ничего такого нет.

— Есть, Вадим, есть. Иначе ты бы не нервничал. Вот пойму и сделаю.

— Ты не сможешь, — Вадим насильно усмехнулся. — Это человеку неподвластно.

— А кому, кому подвластно? Отвечай!

Вадим сделал шаг назад от разъяренной женщины и судорожно перехватил копье. Его острие, нацеленное Пэм в лицо, нервно дрожало. Памела решительно шагнула вперед, и тогда Вадим ударил со всей силы, чтобы навсегда погасить глаза, яростно выжигающие на его груди знаки отверженного…

Он промахнулся.

Пэм поднырнула под древко и толкнула Вадима чуть ниже ребер, так что тот не устоял на ногах. Девушка дернула и вырвала копье из руки мужчины. Потом, не разбирая, где у копья конец, принялась лупить по лежащему телу, пытающемуся подняться и отползти. При каждом новом ударе Вадим вновь падал на песок, хрипло крича и подвывая, прикрывая голову и лицо. Памела била и била, уже с трудом поднимая тяжелое копье. Наконец остановилась и под конец просто ткнула в откляченный зад.

Вадим коротко охнул и чуть двинулся вперед, подгребая руками и оставляя за собой кровавый след. Пэм приподняла маску и с удовольствием плюнула на спину Вадима.

— Пшёл вон!

Вадим затравлено оглянулся и вперился в песок перед собой. На песке появилось углубление, которого там только что не было.

Памела присмотрелась. Инфраоптика маски не позволяла разобрать, что происходит. Девушка ясно видела зеленоватого Вадима, остывающий песок, темные извилистые полосы… Но углубление не просматривалось. Нечто висело над песком, как линза холодного серого тумана, клочья которого постепенно начинали закручиваться, образуя воронку. Словно нарождался смерч, который втянет в себя всё, что находится рядом, всё, что не сможет противостоять ему.

Пэм подняла маску. От воронки шел свет. Холодный, искусственный, чужой здесь.

Там что-то было, внизу. Вадим пристально смотрел и вдруг отшатнулся, выпрямив руки. Но воронка крутилась быстрее и быстрее, и даже Памела чувствовала, как затягивает крутящийся туман.

Мужчина упирался в песок изо всех сил, мышцы рук напряглись, проступили вены, он мотал головой, стараясь отодвинуться дальше. Дальше…

— Нет! — заорал Вадим.

— Да, — ответила Пэм и подтолкнула Вадима острием копья туда, куда он не хотел. Совсем не хотел.

Солнце всходило из-за спины, укорачивая тени. В котловине еще было темно и прохладно, а море у берега уже посветлело, сверкая рассыпающимися искрами. Ничего не нарушало спокойствия, будто и не было вчерашних событий.

Памела сидела на краю обрыва и смотрела, как птица с фиолетовыми перьями пытается и пытается взлететь со спокойной воды океана Кессель…

Утрата контроля над носителем — самое худшее, что может быть в работе вселенца. Даже если это составило всего лишь пятнадцать минут. Жалких человеческих минут. Конечно, можно узнать, где носитель был, — ведь он вернулся. Можно вновь завладеть его телом — это просто и быстро. Но где гарантия, что он не исчезнет в нужный момент, чтобы поступать по-своему? Кверц уже не был уверен ни в чем.

Поэтому Центр принял логичное решение: временно приостановить работу вселенца. Пусть носитель живет самостоятельно, без подсказок. Человек не сможет не выдать себя — он слаб, он боится, он станет совершать ошибки одну за другой.

Кверц не согласился. Он объяснил, что уж лучше побудет глубоко скрытым, чем не успеет активироваться в нужный момент. А то с этими людьми никогда не понятно — когда наступает этот момент. И действительно ли он нужный. С Кверцем согласились и разрешили не уходить из носителя. Но под личную ответственность. Утратит контакт — его вина. Выполнит задание — все будут удовлетворены.

Ответственность Кверца не пугала. Остановить людей уже стало делом его чести. Либо он достигнет успеха, либо уйдет в отставку. Победа или поражение.

Кверц свернул кокон в мозге носителя, выставил фильтр для идущего от него информационного потока и уснул. Что носитель будет делать — хорвейна не волновало, лишь бы тот оставался живым. Сигналом к пробуждению должна была стать автоматическая вазомоторная реакция на непреодолимую опасность.

Носитель долго оставался спокойным. Точнее, спокойным в пределах своей нормы. Но в какой-то момент ужас перехлестнул через край, и Кверц очнулся. Взял управление и осмотрелся. Увиденное ему не понравилось. Совсем не понравилось.

Он вывалился прямо из стены станции. Упал на руки, оттолкнулся от пола и выпрямился, ухватившись за петлю.

— Вадим?! — удивился Сергеев.

— Не совсем.

Клим резко обернулся и застыл.

— Спокойно. Спо… койно… Ссссс… — Вадим начал запинаться. Его лицо исказилось. Казалось, он боролся с чем-то внутри себя — неприятным, сильным и жестоким. И оно побеждало. Через минуту всё закончилось. Вадим успокоился и расслабился. Сергеев внимательно посмотрел на него. Выглядел сетевик необычно. Ни рабочего комбинезона, ни даже скафандра. Короткие штаны, жилетка, шляпа, покрытые белесой пылью… Откуда и как он попал на станцию? И чего ради?

— Там внутри — не человек. Что-то чужое, — сказал Клим.

— Твой друг прав, — Вадим обращался к Василию. — Но это не важно. Важно, как вы поступите. Что сделаете. Каковы будут последствия.

Чувствовалось, что Вадим тянет время.

— Я держу его, — сдавленно сказал Клим.

Вадим растянул губы в улыбке.

— Не нужно. Я и так никуда не собирался уходить. Вы славные люди — с вами можно договориться. Мне же ничего не нужно. Кроме небольшой услуги. Покиньте этот район космоса — этого достаточно. Вселенная бесконечна, зачем нам спорить из-за ерунды?

— А взамен?

— Деловой подход…

— Конкретнее, — перебил Сергеев Вадима.

— Я могу подарить вам всё, что вы хотите. Не нужны деньги? Не нужны блага цивилизации? Не вопрос. Я дам вам то, что вы желаете больше всего, и что в обычных условиях вред ли возможно. Тебе, Василий, — Наталью. А Климу — Вику. Хорошая цена, да?

— Так вот ты какой. Дедушка Мороз…

Клим дернулся и хрипло выговорил: