Центральная реперная - Страница 58

Памела хотела. Пусть контакт с иным разумом достаточно тривиальное событие, но для нее он был первым. Славу первооткрывателя еще никто не отменял. Может быть, она войдет в историю, как открыватель нового вида разумных. Хотя сейчас их известно столько, что простому человеку всех и не запомнить. Всех даже специалисты не помнят — справочниками пользуются. Ксенобиологию в школе преподают, и на Землю отводится всего один параграф во введении. Дескать, чего свое изучать, если можно выбраться на природу и самому убедиться в многообразии оставшихся на планете видов растений и животных.

— И чего дальше? — недовольный голос Вадима вернул Пэм к сегодняшнему дню, когда о попадании в учебники еще мечтать и мечтать.

— Ничего, — огрызнулась Памела. — Ждем.

— Зачем тогда торопились?

— Я не уверена в их способах измерения времени. Сельван сказал — перед закатом.

Вадим мельком глянул на солнце, которое уже клонилось к горизонту.

— Вон он! — Пэм махнула рукой вниз. — С темно-синими крыльями. Я скоро.

— Не понял.

— Я буду разговаривать со старейшиной, а ты подожди меня здесь.

— Где — здесь? На песочке, что ли? Ну, знаешь! Я пойду с тобой. И буду с тобой, пока мне это интересно. Ты понимаешь? — Вадим наклонил голову и многозначительно шевельнул бровями под маской.

— Тебя — не звали, — Пэм прерывисто вздохнула. Не хотелось спорить и ругаться на глазах местных разумных. — Я спрошу про тебя. Если они разрешат — останешься.

— Ну, тогда пошли, — и Вадим первым начал спуск в котловину.

Памела чуть не выругалась вслух. И выругалась, если бы всё внимание не сконцентрировала на осыпающемся под ногами песке. Последние метры Вадим с Пэм проехали посредине маленькой песчаной лавины, которая чуть не погребла их с головой.

— Дурак! — процедила девушка, отряхиваясь. — Кто ж так спускается?! По диагонали надо, а не вниз!

— Не гони. Знаю. Но иначе ты бы меня опередила. Разве нет?

Пэм про себя признала, что так наверняка бы и было. Очень уж не хотелось общаться со старейшиной в присутствии Вадима. Но теперь приходилось мириться с фактами: сельван находился перед ними.

Даже неискушенному человеку было очевидно, что абориген, стоящий перед ними, стар. Старее всех других сельванов, не спешащих подходить к людям. Дряблая кожа просвечивала сквозь редкие перья на открытых участках тела. Крылья старейшина опустил, так что синие маховые перья почти задевали белый песок. При этом, три черных когтя кисти прочно удерживали древко с наконечником из рыбьей кости.

Старик переливчато защелкал и переводчик тут же перевел:

— Ты пришла не одна?

— Да, — ответила Пэм.

— Вы живете вместе?

Памела чуть помедлила — не хотелось обманывать сельвана — но непонятное ей самой чувство заставило признать то, чего не было:

— Живем.

— Тогда вы можете пройти оба. Будете отвечать вдвоем.

Вадим демонстративно смотрел в сторону океана, не обращая ни малейшего внимания на сельванов. Казалось, его нисколько не интересовал разговор, который вела Памела со старейшиной. Пэм пришлось дернуть Вадима за рукав, чтобы тот обратил на нее внимание и пошел в ту сторону, куда им показал сельван.

Направлялись они к одному из сооружений, вблизи похожих на шатры кочевых народов древней Земли. Сельван откинул матерчатый полог, пропустил людей и вошел сам, плотно прикрыв вход. Указал свободным крылом на низкие решетчатые конструкции и сам, подавая пример, сел на одну из них.

Вадим сел. И Пэм села. Было довольно жестко и непривычно, но не попросишь же у хозяина подушку, чтоб мягче сиделось. Может, у них и подушек никаких нет… Вопросы, которые Памела собиралась обсудить с аборигеном, внезапно показались ей надуманными и ненужными. Ну, узнает она о социальном устройстве племени, об их обычаях, о методах добычи пищи и ее поедания. Вряд ли всё это заинтересует ученых. Нужно нечто особенное. И чтобы его найти, нужно задать соответствующий особенный вопрос.

— Вы летаете? — неожиданно вырвалось у Памелы.

— Летаем ли мы?.. — старейшина поднял голову к вершине шатра. — Об этом надо спрашивать молодых. Тех, кто свободен. Они решают. Кому жить, кому работать, кому летать.

— Разве решения принимает не самый мудрый? — удивилась Памела. — Чем старше, тем мудрее. Я ошибаюсь?

— Все должны приносить пользу. Старый живет прошлым. Он помнит, что было давно, но не видит будущего. У молодых нет прошлого. Они не связаны предрассудками. Они видят цель. В этом свобода. Видеть цель и достигать ее. Потом молодость проходит. Надо заниматься потомством, растить его, кормить, иногда воспитывать. Это занимает всё время. Даже видя цель, ты не сможешь ее достигнуть. Ты становишься слабым. И когда твои дети становятся свободными, ты уже не нужен. Тогда ты умираешь.

— Сам? — спросил Вадим.

— Тебе помогут, — кивнул сельван.

— А как же твои дети?.. — протянула Пэм и тут же осеклась, боясь, что вопрос подведет черту разговору.

— Ты права, женщина. У меня нет детей. Поэтому я до сих пор и жив. Я мог бы быть свободным. Но у меня нет цели. Все они остались в прошлом.

— Но ты можешь рассказывать другим о том, что было раньше. Передавать опыт, в конце концов!

Сельван сложил крылья на груди и мрачно уставился на людей.

— Вы — чужие. Вы — не понимаете. Кто бы еще стал с вами говорить? Потом я расскажу молодым то, что узнал от вас. Решения они будут принимать сами. По праву свободного.

— Мы живем по-другому… — Пэм неловко пожала плечами. — Другие отношения в обществе. И я не считаю себя несвободной.

— Скажи, женщина. Много у тебя детей?

— У меня нет детей, — несколько удивленно ответила Памела.

— Почему их нет у тебя? — продолжил новую тему сельван. — Или твой мужчина не имеет сил?

— Имеет, — недовольно буркнул Вадим, но старейшина не обратил внимания на его слова.

— Просто не время, — ответила Памела. — У меня работа. Как только достигну определенного уровня, сразу рожу.

— От кого? — усмехнулся мужчина.

— Не твое дело, — зло бросила девушка. — Желающих хватает.

— Или ты слишком молода и не можешь зачать и выносить дитя? — не отступал сельван.

— Не молода я вовсе, — Пэм не понимала, куда клонит сельван, и нервничала. — Но есть внешние обстоятельства. Например, сейчас я прилетела к вам. Вот когда вернусь домой, тогда и буду думать.

— Ты можешь сопротивляться инстинкту продолжения рода?

— Могу, да.

— Тогда зачем тебе этот мужчина? — старейшина показал когтем на Вадима. — Убей его.

Вадим дрогнул лицом. Быстро, но без суеты поднялся, сделал шаг к сельвану, вынул у него из руки копье и вонзил ему в грудь.

Сельван заклекотал, взмахнул крыльями и повалился на спину. Вадим оглянулся на ошалевшую девушку, криво улыбнулся, сделал шаг и пробил аборигена насквозь, припечатав к песку.

Темно-красная кровь сельвана текла медленно, впитывалась песком и застывала неровным пятном.

— Ты зачем?! Ты зачем это?! — Пэм удалось подняться на ноги, и она отступила к стенке шатра, цепляясь за ворсистую ткань. — Зачем убил?!

— Он угрожал мне. Ты разве не слышала? — спокойно ответил Вадим. — Считаешь, что надо было дождаться, когда они набросятся на меня?

— Он ничего не имел в виду! Это наверняка оборот речи! Что мы скажем остальным?!

— Зачем говорить? Пусть смотрят, — и Вадим откинул полог шатра.

С той стороны стояли два молодых сельвана. Равнодушно посмотрев на труп, они синхронно указали на Вадима когтями.

— Ты должен отправить его в последний путь. Теперь он — твой отец.

— А если я откажусь? — с угрозой в голосе ответил человек.

— Нельзя.

Сельваны повернулись и ушли

— Во что ты нас втравил? — зашипела Пэм, на коленях выкарабкавшись из шатра, — я не знаю, как теперь быть. И вообще… Они же разумные. Пусть и не люди. Это же убийство!

— Истерику прекрати. Всё нормально. Они давно ждали, что кто-нибудь пристукнет их старика. Им повезло со мной, — Вадим усмехнулся.