Цент на двоих. Сказки века джаза (сборник) - Страница 22

Питер поклонился.

– Как поживаете? – произнес он.

Рядовой Роуз поставил одну ногу чуть впереди другой, приняв позу, в которой он был готов и к битве, и к бегству, и к переговорам.

– Как поживаете? – вежливо повторил Питер.

– Неплохо.

– Позвольте предложить вам выпить?

Рядовой Роуз бросил на него проницательный взгляд, пытаясь оценить, не дурят ли его.

– Давайте, – наконец ответил он.

Питер указал на стул:

– Присаживайтесь.

– У меня друг, – сказал Роуз. – У меня там друг. – Он показал на зеленую дверь.

– Ну так пускай же и он как можно скорее войдет!

Питер подошел, открыл дверь и пригласил войти рядового Кея – крайне настороженного, сбитого с толку и чувствовавшего себя виноватым. Нашлись стулья, и троица заняла места вокруг чаши с пуншем. Питер поднес каждому по стакану и предложил сигареты из своего портсигара. Оба, немного робея, приняли угощение.

– А теперь, – запросто продолжил Питер, – разрешите мне поинтересоваться, джентльмены, отчего вы предпочли провести часы досуга в помещении, которое, если мне не изменяет зрение, в основном меблировано половыми щетками? И это в то время, когда человечество достигло такого уровня прогресса, что ежедневно, за исключением суббот, в мире производится по семнадцать тысяч стульев… – Он умолк. Роуз и Кей смотрели на него непонимающими глазами. – Скажите же мне, – продолжал Питер, – почему вы предпочли отдыхать на предметах, которые обычно используются для переноски с места на место воды?

В этот момент Роуз внес свою лепту в разговор, крякнув.

– И наконец, – закончил Питер, – поведайте же мне, почему, находясь в здании, увешанном прекрасными и огромными светильниками, вы предпочли провести эти вечерние часы при свете одной-единственной тусклой электрической лампочки.

Роуз посмотрел на Кея; Кей посмотрел на Роуза. Оба засмеялись; оба разразились хохотом; они просто не могли без смеха смотреть друг на друга. Но они не смеялись вместе с этим человеком – они смеялись над ним. Человек, говоривший в таком стиле, с их точки зрения, мог быть только в стельку пьяным либо же буйнопомешанным.

– Смею предположить, что вы – выпускники Йеля? – сказал Питер, допив свой стакан и наливая следующий.

Они опять рассмеялись:

– Не-а!

– Неужели? А я подумал, что вы, наверное, принадлежите к той низшей ступени университетской иерархии, называемой «научной школой Шеффилда».

– Не-а!

– Гм… Н-да, как нехорошо… Вы, значит, питомцы Гарварда, изо всех сил пытающиеся сохранить свое инкогнито в этом, как говорят газеты, «царстве сине-фиолетового»?

– Не-а, – с издевкой произнес Кей, – мы тут просто кое-кого ждем.

– О, – воскликнул Питер, подняв и наполнив их стаканы, – как интересно. Свидание с уборщицами, полагаю?

Оба с негодованием отвергли это предположение.

– Да бросьте вы, – подбодрил их Питер, – не нужно оправдываться. Уборщица нисколько не хуже любой другой дамы. Как говорит Киплинг, «и знатную леди, и Джуди О’Грэди без платья нам не различить».

– Точно, – ответил Кей и, не таясь, подмигнул Роузу.

– Вот, например, что случилось со мной, – продолжил Питер, допив стакан. – Я сюда приехал с одной избалованной девушкой. С самой чертовски избалованной девушкой из всех, что я знаю. Отказалась со мной целоваться, и безо всякой причины! Сознательно внушала мне, что хочет целоваться, и вдруг – хлоп! Взяла и бросила меня! Куда, спрашивается, катится юное поколение?

– Да уж, не повезло, – сказал Кей, – ужасно не повезло.

– Мать честная! – сказал Роуз.

– Еще по бокальчику? – предложил Питер.

– А мы вот почти что ввязались в драку, – сказал Кей после паузы, – но это было слишком далеко.

– Драка? Вот это да! – сказал Питер, покачнувшись на стуле. – Бей их всех! Я служил в армии.

– Там были эти, как их… Большевики!

– Вот это да! – с воодушевлением воскликнул Питер. – Полностью согласен! Бей большевиков! Всех уничтожить!

– Мы американцы! – произнес Роуз, демонстрируя здоровый и дерзкий патриотизм.

– Точно! – сказал Питер. – Величайшая нация мира! Все мы американцы! Еще выпьете?

Они выпили.

В час ночи в «Дельмонико» прибыл популярнейший оркестр – популярнейший даже в те дни популярнейших оркестров! – и его члены с высокомерным видом расселись вокруг пианино, взяв на себя тяжкий груз музыкального сопровождения бала студенческого братства «Гамма Пси». Оркестр возглавлял знаменитый флейтист, прославившийся по всему Нью-Йорку благодаря умению стоять на голове, пританцовывая плечами в духе шимми и при этом наигрывая на своей флейте новейшие джазовые мелодии. Во время его выступления люстры были погашены, лишь на флейтиста был направлен луч прожектора, а второй прожектор блуждал по залу, меняя цвета, как в калейдоскопе, и отбрасывая мерцающие разноцветные тени на тесно сгрудившихся танцоров.

Эдит утанцевалась до такой степени, что все стало казаться ей нереальным; она устала, как дебютантка, и чувствовала легкое приятное головокружение, будто аристократ после нескольких бокалов. Ее мысли плыли сами по себе во власти музыкального ритма; партнеры в красочных движущихся сумерках менялись, будто фантомы из другой реальности, она будто впала в кому, и ей стало казаться, что она танцует уже несколько дней подряд. Она разговаривала урывками на разные темы с множеством мужчин. Один раз ее поцеловали, шесть раз ей объяснились в любви. В начале вечера она танцевала с разными студентами, но теперь, как и у всех популярных девушек на балу, у нее сформировалась собственная свита, то есть с полдюжины кавалеров танцевали исключительно с ней, лишь изредка изменяя ее очаровательному обществу под действием чар какой-нибудь другой избранной красавицы; во время каждого танца они с регулярной и неизменной последовательностью, извиняясь, отбивали ее друг у друга.

Несколько раз она видела Гордона – он долго сидел на лестнице, подперев рукою голову, уставившись тусклыми глазами куда-то вдаль, в направлении танцевального зала. Он выглядел очень подавленным и пьяным, но Эдит всякий раз торопливо отводила глаза. Все это казалось теперь далеким прошлым; ее разум бездействовал, а чувства успокоились, будто она находилась в гипнотическом сне; лишь ноги продолжали танцевать, а голос – по-прежнему поддерживать неопределенно-чувствительные добродушные беседы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.