Цена жизни - Страница 7
– Что-то не так, мистер Хаббл?
Клерк вздрогнул, чуть не уронив чашку. Над ним склонился Эдмунд Кортуфен – один из самых перспективных управляющих банка, восходящая звезда и правая рука самого директора. Сейчас он как раз проводил проверки качества оказываемых услуг, стремясь поставить новые рекорды производительности. Молодой человек в безупречном костюме, с гладко зачесанными светлыми волосами и тем самым пронзительным, чуть насмешливым голубым взглядом, который Хаббл так не любил.
– Никаких, мистер Кортуфен! Обычный перевод, – поспешно сказал клерк, пытаясь сунуть конверт в стопку бумаг.
Но Эдмунд был уже не тем робким юношей, что когда-то делал комплименты девушке за обеденным столом. Он легким, но не допускающим возражений движением забрал конверт.
– «Мира Орфармуд», – прочитал он вслух имя отправителя. Его брови чуть приподнялись. Он повертел конверт в руках, и его взгляд зацепился за имя получателя. «Корунд Арумфорд».
Хаббл замер, чувствуя, как по его спине бегут мурашки. Он видел, как лицо молодого управляющего изменилось. Легкая любопытная улыбка сползла с его губ, уступив место странной, напряженной задумчивости. Эдмунд отступил на шаг, унося конверт с собой.
– Я займусь этим лично, мистер Хаббл. У вас и так много дел.
– Но, сэр… правила… – попытался, было, возразить клерк, но Эдмунд уже повернулся к нему спиной, его внимание всецело поглотила бумага в его руках.
Эдмунд Кортуфен прошел в свой кабинет, щелкнул замком и сел за массивный дубовый стол. Он положил конверт перед собой и уставился на него, будто ожидая, что тот заговорит.
«Орфармуд». Он медленно провел пальцем по буквам. «Арумфорд».
Сердце его учащенно забилось. Это не могло быть простым совпадением. Пять лет. Целых пять лет он изредка возвращался мыслями к тому дню. К тому странному, солнечному дню рождения ее брата, после которого Миранда Арумфорд бесследно исчезла. Он помнил ее приятный голос, ее чуть уловимое смущение, ее решительный побег за братом. Помнил невероятный рассказ мальчика о произошедшем. А потом – слухи о магическом взрыве в том самом переулке и исчезновении дочери часовщика.
Он, тогда еще студент, даже пытался навести справки. Из чистого, отчасти юношеского чувства долга и смутной симпатии к той тихой, но невероятно упрямой девушке. Но ее следы растворились в дыму ронгардских трущоб. А спустя некоторое время после трагедии Арумфорды стали сдавать свои позиции, кое-как сводя концы с концами, сходя с пути общения с Кортуфенами. Последний раз Эдмунд приезжал к ним года три назад. Фиона будто постарела на десяток лет, Франк стал еще более сдержан в эмоциях, а юный Корунд так и остался непоседой. Он стал для них тяжким грузом и постоянным напоминанием о той трагедии. Поэтому Эдмунд нисколько не удивился новости, что теперь семья держит своего сына на почтительном расстоянии – в университете без посещений и даже не встречается с ним в праздники, как то заведено в других семьях.
И вот теперь. Случайность? Глупая, нелепая анаграмма, на которую разгадал только он, потому что помнил эту фамилию. Потому что все эти годы в глубине души надеялся, что она жива. Что она не разделила судьбу тех, кого находят в руинах после магических взрывов.
Он взял перо, обмакнул его в чернила и на чистом листе вывел: МИРАНДА АРУМФОРД.
Затем ниже: МИРА ОРФАРМУД.
Да, это было оно. Слишком просто. Слишком наивно. Прикрытие, которое мог придумать кто угодно в панике. Но именно его простота и делала его почти гениальным. Кто, кроме человека, знавшего старую фамилию, мог бы увидеть эту связь?
Эдмунд откинулся на спинку кресла. Что ему теперь делать? Промолчать? Тогда судьба многих невинных людей поблизости от нее будет под большой угрозой. Сообщить в инквизицию? Почему-то сердце предательски замерло от мысли, что девушку попросту казнят, не задавая вопросов и не проводя никаких следствий. Доложить в магическую полицию? У него не было доказательств, лишь подозрение, рожденное игрой букв. Но если это и правда она…
Он посмотрел в окно на задымленные крыши Ронгарда. Миранда Арумфорд. Тихая, скромная девушка, читающая научные журналы и разбирающаяся в механике. И Мира Орфармуд – ювелир с сомнительной репутацией, чье имя частенько начало всплывать в расследовании о фальшивках, с которыми ему, как правой руке директора банка, приходилось сталкиваться.
Он почувствовал внутри необъятную волну эмоций, мыслей и целей. Выгода, долг, чувства – все слилось в одно. Он должен был узнать правду. Возможно, даже не как управляющий банка, а как тот самый молодой человек, который когда-то предложил ей руку, чтобы пройти к обеденному столу. И теперь судьба, в виде нелепой анаграммы, снова свела их пути.
Эдмунд аккуратно сложил листок и убрал его в внутренний карман сюртука. Он не знал, к чему приведет эта игра, но одно было ясно: его тихая, размеренная жизнь подходила к концу. Охота началась. И на этот раз приз обещал быть куда ценнее, чем выгодная брачная партия или повышение по службе.
* * *
Тем временем в лавке «Золотая находка» рабочий день подходил к концу. Последний луч солнца, пробившийся сквозь вечную пелену смога, упал на витрину, заставив на мгновение сверкнуть пылинки, кружащиеся в воздухе. Миранда проводила взглядом очередную клиентку – жеманную даму, купившую брошь-бабочку «для племянницы», – и с облегчением повернула ключ в замке, щёлкнув засовом.
Тишина, наступившая после ухода посетителей, была густой и почти осязаемой. Она принесла с собой не покой, а лишь смену одного напряжения на другое. Дневные тревоги – бдительный взгляд каждого входящего, дрожь в руках при виде мундира за окном – сменялись вечерними. И самая главная из них должна была вот-вот постучаться в дверь.
Прежде чем заняться подсчётом дневной выручки, Миранда обошла лавку, проверяя ловушки. Её пальцы, привыкшие к тончайшей работе, скользнули по едва заметным швам в панелях пола, проверили натяжение почти невидимой проволоки у входа, ведущей к зазубренной стальной пластине, спрятанной за косяком. Каждый механизм был её детищем, плодом бессонных ночей и парализующего страха.
Память, неумолимая, как время, отбросила её на два года назад. Тогда её защита была куда проще – прочная дверь с добротным замком да наивная вера в то, что «Золотая Тень», взявшая под крыло её лавку, отпугнёт любых недоброжелателей. Как же она ошибалась.
Однажды ночью, когда город утонул в липком предрассветном тумане, в дверь постучали. Не настойчиво, а как-то уж слишком тихо, почти вежливо. Она, глупая, подумала, что это Мартиас с внеочередным «поручением», и приоткрыла засов. В проём втиснулись трое – не уличная шпана, а крепкие, молчаливые мужчины в простой, но добротной одежде, с лицами, не хранящими ни единой эмоции. Грабители-профессионалы, нарочно выбравшие час, когда смена мафиозных «охранников» заканчивалась.
«Мы просто заберём твои камушки, девочка, и уйдём. Не дури», – сказал тогда один, и в его плоских, как у змеи, глазах не было и тени блефа.
В тот миг её охватила не просто паника, а всепоглощающий, леденящий душу ужас. Она осталась одна. Надеяться было не на кого. Её магия, всегда готовая вырваться наружу, была бессильна – одно неверное движение, и она либо не сработает, либо убьет нападающих, либо ее, либо взорвет весь квартал.
Они обыскали лавку с ужасающей эффективностью, ломая замки и сгребая в мешки даже самые дешёвые безделушки. А потом один из них, со шрамом через всё лицо, нашёл тайник под половицей. Там лежали не только её личные сбережения, но и мешки золотых монет, тех самых, что она по принуждению создавала для «Тени». Монеты, которые стали бы её смертным приговором, если бы их обнаружили у грабителей.
«Ну что ж, – равнодушно протянул тот со шрамом, – теперь и за тобой придут. Полиция любит таких мастеровитых».
И тогда в ней что-то щёлкнуло. Отчаяние сменилось холодной, яростной решимостью. Пока двое рылись в прилавке, она незаметно наступила на особую плитку у стеллажа с инструментами. Раздался резкий, сухой щелчок, и с потолка, из скрытой ниши, опустилась прочная сеть, сплетённая из стальных нитей. Она накрыла одного из грабителей, а второй от неожиданности споткнулся о выдвинувшуюся из-под плинтуса планку с шипами. Его крик, полный больше ярости, чем боли, почти закладывал уши.