Цена жизни - Страница 4

– Позвольте поинтересоваться, мисс Орфармуд, откуда у вас такая… “интересная” монета? – голос Вейна звучал почти любезно, но в каждом слове чувствовалась сталь, пока на устах была холодная, вежливая, снисходительная полуулыбка.

Миранда стояла рядом с прилавком и пальцами в тонких перчатках слегка сжала край стола.

“Не дрожать. Дышать ровно,” – повторяла она себе мысленно. После этого старательно представила, как её эмоции застывают, превращаются в камень. Хотела бы она владеть такой трансмутацией также искусно, как обращалась со своим проклятием.

– Я приобрела её у торговца с юга, купившего у меня кольцо с изумрудом, – ответила она, намеренно сделав голос чуть тише, чуть неувереннее, чем обычно. Пусть думает, что перед ним просто напуганная лавочница. – Он утверждал, что это семейная реликвия. Видимо, обманул.

Вейн не спешил верить. Его пальцы перевернули монету, будто взвешивая не только металл, но и её слова.

– Странно. Такие «реликвии» в последнее время появляются в Ронгарде с подозрительной регулярностью. И все у тех, кто предпочитает не задавать лишних вопросов, – заметил инквизитор, продолжая цепко и хищно высматривать в девушке малейший намек на странное поведение.

Алан Торнфилд, до этого молча наблюдающий, слегка наклонил голову. Его изумруд глаз встретился с обледеневшей весенней листвой Миранды на долю секунды. Странно. Девушка ожидала от него всякого, но… и в них не было даже осуждения. Было что-то другое. Интерес?

– Возможно, это дело рук одного и того же фальшивомонетчика, – заметил Алан, обращаясь к Вейну, но взгляд не отпускал Миранду. – Мисс Орфармуд едва ли могла знать, что получает подделку.

– Возможно, – согласился Вейн, но его улыбка не стала теплее. – Однако у меня есть вопрос. Почему именно у вас, мисс Орфармуд, такие монеты и драгоценности оседают чаще, чем у других?

От этих слов Миранда почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Она невольно провела кончиками пальцев по краю прилавка, оценивая его текстуру: гладкую, настоящую.

“Сосредоточься, “ – повторила она себе.

Миранде ее многолетний опыт разговоров с инквизиторами показал одну важную деталь – им бесполезно врать. Можно было либо верить в свою ложь, чтобы она стала правдой, или говорить только часть правды, недоговаривая остальное.

– Я торгую разными драгоценностями, в том числе антиквариатом, – ответила она, слегка пожав плечами. – Ко мне приходят те, кто хочет продать что-то… неофициальное.

– И вы не задаётесь вопросом, почему эти люди избегают государственных обменников? – Вейн сделал шаг ближе.

– Я задаюсь вопросом, как оплатить аренду лавки, – сухо парировала Миранда.

В воздухе повисло напряжение. Вейн изучал её, словно пытался разглядеть трещину в её маске спокойствия. Алан же стоял чуть в стороне, но его присутствие ощущалось, как тень, которая может в любой момент стать щитом или угрозой.

– Вы знаете, что за подделку золотых монет полагается каторга? – наконец, произнёс Вейн.

– Знаю. Но также знаю, что у меня нет большого опыта ювелира, чтобы отличить подделки от настоящих, – вновь сыграла она на полуправде.

Вейн замер, а затем медленно положил монету на прилавок.

– Очень жаль. Я надеялся на сотрудничество.

Его рука скользнула к эфесу шпаги – едва заметное движение, но Миранда его уловила.

“Он проверяет мою реакцию”, – тут же успокоила она себя, вновь не дрогнув ни одним мускулом на своем лице.

– Я всегда готова помочь закону, – сказала она, покорно и скромно опустив глаза. Однако в этот момент она все же опустила руку к небольшой и незаметной кнопке под столом. Той, что активирует ряд самодельных ловушек.

Все же опыт Миранды в создании сложных механизмов и увлечение инженерией в сочетании с ее даром давали свои результаты. Она создала как минимум три ловушки на разные случаи жизни. Момент сейчас был таков, что, если все пойдет совсем уж плохо, то у нее будет хотя бы пара секунд, чтобы попытаться сбежать. Палец в перчатке навис над кнопкой, но еще не нажал ее.

– Правда? – Вейн чуть наклонился вперед к Миранде, его голос стал тише, но от этого только опаснее. – Тогда скажите, мисс Орфармуд, почему в вашей лавке пахнет магией?

Сердце Миранды пропустило удар.

“Он знает? Но нет – это ловушка. Инквизиторы не чувствуют магию, они лишь умеют читать реакции, “ .

– Я не знаю, о чём вы, – ответила она, намеренно сбив дыхание, чтобы оно звучало, как испуг.

Вейн замер, оценивая её. Затем его взгляд скользнул к Алану.

– Капитан Торнфилд, вы ничего не чувствуете?

“Ну, вот и все…” – подумала Миранда, ощущая, как ее плечи начали сдавливать когтистые лапы страха и отчаяния, а палец уже чуть дрожал над кнопкой ловушки.

Они оба чувствовали это. Легкий, почти неуловимый запах чего–то заряженного, похожего на озон после дождя. Легкий ток на коже. Незаметный дымок со специфичным сиянием, исходящий от тела. Звук на грани слышимости. Чувство близости мага, не поддающееся описанию.

Алан слегка нахмурился.

– Если бы чувствовал, уже сам бы начал действовать.

Миранда едва не выдохнула с не то облегчением, не то с испугом.

Вейн задержался еще на мгновение, затем резко выпрямился. Его взгляд устремился на Алана, будто стремясь прожечь в нем дырку.

– Ладно. Но я ещё вернусь. С новыми вопросами. Да освятит вас Создатель, – произнес он спокойно и доброжелательно, но по его тону и выражению глаз было ясно, что часть фразы предназначалась Алану.

Он развернулся и вышел, оставив за собой тяжёлую тишину.

Дверь закрылась, но напряжение не спало. Его источником теперь был он – капитан Алан Торнфилд.

Он не заговорил сразу. Вместо этого его взгляд, тяжелый и внимательный, медленно скользнул по лавке, будто снимая отпечатки не только с предметов, но и с самой тишины. Миранда почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Это был не беглый осмотр стражника порядка, а вдумчивая оценка знатока. Его глаза на мгновение задержались на едва заметной щели в панели пола у входа и на слишком идеально отполированном дверном косяке, за которым, она знала, скрывалась зазубренная стальная пластина, а за ней небольшой бутылек с дымовым веществом.

– Интересная система защиты, – тихо произнес он, и его голос прозвучал неожиданно глубоко в наступившей тишине. – Не стандартная городская стража. Кустарная работа. Но… продуманная.

Вопрос повис в воздухе, не заданный напрямую. Он не спрашивал, «зачем?». Он констатировал, давая понять, что видит больше, чем обычный посетитель.

– В районе неспокойно, капитан, – парировала она, все еще не опуская руку с кнопки под прилавком. – Я должна заботиться о своей безопасности.

– Очевидно, – он мягко кивнул, и его пальцы в тонких кожаных перчатках коснулись броши на прилавке – сложного механического цветка. Его лепестки из сверкающей посеребренной стали смыкались и раскрывались от нажатия на почти невидимую пружинку. – И заодно создаете вот это. Безупречная работа. Филигранная пайка. Ни единого лишнего шва. Вы сами создали механизм?

Вопрос застал ее врасплох. Она ожидала допроса, угроз, давления. Но не профессионального любопытства.

– Я ювелир, – сухо парировала она, все еще не опуская руку с кнопкой ловушки под прилавком. – Это моя работа.

– Нет, – он мягко положил брошь на место и встретил ее взгляд. – Это больше, чем ремесло. Это искусство. Инквизиторы в нем не разбираются. К счастью для вас.

В словах не было лести. Была констатация факта. И в этом признании ее мастерства таилась странная, неуместная угроза. Он видел слишком много.

– Почему вы не выдали меня? – спросила она, наконец, разжимая пальцы и отводя руку от кнопки. Голос прозвучал резко, сдавленно.

Алан повернулся к ней полностью. Его улыбка была бы обаятельной, не будь она такой острой.

– Потому что вам повезло, мисс Орфармуд. Я охочусь не на таких, как вы.

– На кого тогда? – в ее тоне прозвучал вызов.

– На тех, кто вас прикрывает.