Цена власти - Страница 7

Только поздно. Более легконогий Ян первым подскочил к кубу.

– Мы здесь! Принимай нас! – Ян с размаху треснул куб кулаком.

Сергей резко затормозил и присел. Андрей с ходу налетел на Яна и едва не сшиб его с ног. Ветер стих. Над поляной зависла тишина.

…

…

…

– Ты что? Оглох? Мы здесь! – Ян вновь треснул каменный куб кулаком.

– На хрен ты ему нужен! – Андрей тяжело дышит, словно загнанная лошадь.

– Или уже не нужен! – Сергей неловко поднялся на ноги.

Ничего не произошло. Ветер вновь зашумел в кронах древних сосен, а из глубины леса долетел тяжёлый вздох совы. Лишь великолепная Луна печально глянула с большой высоты на пристыженного любителя острых ощущений.

– Доволен?! – сквозь зубы прошипел Сергей, гнев раскалённой магмой кипит в груди. – Теперь ты можешь залезть на него и станцевать стриптиз!

– Ты злишься, – Ян, как ни в чем не бывало, провёл ладонью по острой гране куба. – Ты ждал, что раздастся зловещее шипение. Над кубом возникнет яркий огненный шар, который взорвётся и накроет нас стеной огня. Но ничего не произошло, – Ян повернулся лицом к Сергею. – Только что это лесное чудо я понизил в звание до обычного булыжника. До него всё же можно дотрагиваться.

– Может быть. Может быть. Всё может быть, – Сергей перевёл дух. – Но если бы этот каменный куб тебя бы убил, то нам бы пришлось бы закопать твой труп прямо здесь, на этот поляне. Этот куб стал бы твоим надгробным памятником. Считай, олух, что тебе крупно повезло.

– Да ладно вам, – Андрей плечом вперёд вклинился между друзьями, – ничего не случилось, и слава богу. Пошли ужинать.

Друзья, не глядя друг на друга, вернулись к костру. Аппетитное варево из тушёнки с рисом успело подгореть, только никто не сказал Андрею ни слова.

– Пора спать, – Сергей отпил горячий чай из алюминиевой кружки. – Дежурим как обычно.

– Мы ещё не решили, что будем делать дальше, – Андрей облизал ложку.

– Завтра, как рассветёт, осмотрим поляну. Тогда и решим, что делать.

Ян с Андреем послушно залезли в палатку. Сергей подкинул в огонь пару ветвей по толще и опустился обратно на кучу дров.

Так же давно, с самого первого похода, они разделили ночное дежурство. Сергей, как ярко выраженная сова, первым бодрствует у костра. Ровно через четыре часа он разбудит Яна и заберётся на его нагретое место в палатке. По натуре Ян голубь. Ему всё равно когда спать, лишь бы побольше. Последним, ближе к утру, дежурит Андрей. Пусть самое неудобное дежурство выпадает на долю Яна, зато, в качестве моральной компенсации, он спит на час больше.

Через восемь часов сна Сергей выбирается из палатки и помогает Андрею с утренними хлопотами. Только когда разогретый завтрак разложен по котелкам, а чай заварен из палатки выбирается Ян. Лучше всякого будильника его поднимают аппетитные запахи.

Каким бы тяжким не были бы ночные бдения, как бы не удлиняли общего времени на сон, однако после памятного события друзья решили не отказываться от ночных дежурств. В ту злополучную ночь ко спящим в палатке друзьям заглянул кабан. Первым от хрюканья и шумной возни проснулся Ян. Спросонья он высунулся из палатки и ткнулся носом прямо в мохнатый кабаний хвост. Кто испугался больше Ян или кабан выяснить не удалось. От душераздирающего вопля дикая хрюшка со всех копыт дёрнула в лес. Несколько позже, подбирая разбросанные вещи, Андрей не досчитался любимого рюкзака. Кабан унёс его на добрую память.

Спустя час на западном горизонте пропала последняя полоска света. Вокруг маленького пятачка сгустилась чернильная темнота. Из чащобы доносится скрип старых сосен. Над головой сквозь плотное переплетение колючих веток едва-едва пробивается свет огромной Луны. Лишь костёр продолжает исправно трещать. Сквозь толстые поленья выглядывают короткие лепестки красного пламени. От нечего делать Сергей монотонно и неторопливо строгает длинную веточку. Завитки тонкой стружки и кусочки коры падают на красные угли и вспыхивают язычками красного пламени. В темноте маленьким белым пятнышком мерцает таинственный куб.

Сергей опустил конец длинной ветки на землю. Боковая сторона таинственного куба ярко засветилась. По квадратной плоскости забегали пульсирующие огоньки. Темнота заклубилась словно дым и распустилась над поляной полукруглым сводом. В призрачном молочно-белом сияние каменный куб медленно оторвался от земли. По зелёной траве концентрическими кругами забегали волны. В полнейшей тишине куб закрутился вокруг вертикальной оси.

Действие до жути похоже на театральную пантомиму, где нет артистов, музыки и очень плохо с освещением.

Сергей уронил голову на грудь. Фантастическое видение парящего над поляной куба заполнило его крепкий сон. Нож выживания медленно выскользнул из расслабленных пальцев правой руки.

Сознание с трудом, словно уставший пловец, пробивается из глубин небытия. Вокруг пустота. Серая абсолютная пустота. Ни звука, ни огонька. Вообще ни каких ощущений. Разум, чистый абстрактный разум, отделился от бессознательного и осознал себя, своё собственное существование. Но… Разум не может, не хочет быть абстрактным сгустком мыслей. Разум жаждет физического воплощения в реальности.

Первым возникло, буквально нахлынуло, ощущение собственного тела, долгожданной физической оболочки. Абстрактный разум с восторгом воплотился в живой мозг. По нервам-ниточкам понеслись электрические сигналы. Под их воздействием задрожали мышцы, а сердце ритмично забилось: тук – пауза, тук – пауза, тук – пауза. Зашевелилась грудная клетка: вдох – выдох, вдох – выдох.

Следом пришло осязание, ощущение пространства. Физическое тело существует не где-то в пустоте, а лежит на чем-то мягком. Ладони ощущают тепло и влагу.

Бесконечная тишина пошла трещинами и развалилась, явился слух. Сначала тихо, потом всё громче и громче, словно долетая из далека, до сознания дошёл взволнованный голос. Голос чего-то хочет, чего-то требует, просит и молит. Наконец, бессмысленный поток звуков сложился в слова, слова в фразы:

– Сергей! Сергей! Очнись! Ну очнись же!!!! Пожалуйста! – вещает взволнованный голос. – Что? Что случилось? Где мы? Где Ян? – настойчивый голос едва не срывается на визг.

Резкая встряска. На щеках проступила боль, словно в кожу разом вонзились тысячи мелких и очень острых иголок. Сергей открыл глаза и увидел СВЕТ.

Сквозь белый туман проступают размытые силуэты. Постепенно верхняя половина бытия окрасилась в бездонную синеву неба, а на нижней половине проявились тоненькие деревца. Внешний мир медленно и никуда не торопясь наливается красками, обретает глубину и чёткость. Последним с громким щелчком включилось сознание.

– Хватит, – Сергей на лету перехватил руку друга.

– Сергей! Сергей! – Андрей схватил за отвороты камуфляжа. – Что с нами? Где мы? Где Ян?

– Ян? – Сергей слегка наклонил голову и бросил взгляд за спину Андрея. – Прямо за тобой.

– Где? – Андрей резко обернулся.

Буквально в паре метрах в глубоком беспамятстве лежит Ян. Андрей рухнул на колени перед другом и принялся истерично трясти его:

– Ян! Ян! Очнись! Это мы? Ну приди же в себя!

Сергей прижал влажные ладони к горячему лбу. Огромная пустая голова гудит, словно накануне бухал весь день и половину ночи. Звенящая боль кучкой свинцовой дроби перекатывается с места на место. Сергей тяжко охнул.

Сейчас, судя по Солнцу и росе, раннее утро. Длинные тени пересекают поляну с востока на запад. Тогда куда подевался поздний вечер? Да и лес другой. Сергей с удивлением крутанул головой. Самый обычный смешанный лес. Вместо вековых сосен молодые берёзки и стройные клёны. Чуть глубже в чаще треугольными силуэтами выделяются пушистые ёлочки. Да и поляна самая обычная, не идеально круглая как та, с кубом, а немного продолговатая. Из-под тонких деревьев выпирает жиденький подлесок. Но самое удивительное другое.