Цена слова - Страница 56

— Красивые. Вот вырастим и проверим пословицу. Говорят на удобрении хорошо цветут.

Оксана открыла холодильник: три пачки пива в алюминиевых банках, две бутылки вина, пара тюбиков вазелина и резиновое изделие невероятных размеров.

Вот уроды! Всё же весь аппетит отбили.

Я поспешно прикрыл дверь. Наши глаза с девчушкой встретились. Она сжала губы, прошептав:

— Я не голодна. Пойду ещё на качелях покачаюсь. — И выбежала на улицу.

Умная девочка. Отдам в МГИМО. Только ради этой цели обещаю себе не сойти с ума. Теперь есть о ком заботиться. Теперь я не только сам для себя живу.

Следующие два часа я провёл в объятьях лопаты, дивясь терпению Оксаны.

Когда едва смог выбраться из ямы, принялся за транспортировку отходов со спален, зала, подвала и холодильника. Тела добротно посыпал наркотой, забросал ящиками, складировал оружием. Всё в землю. Пусть всё упокоится.

На глаза вновь попался опостылевший Дезерт Игл. Ненавидя это оружие всей душой, всё же спрятал за пояс — так просто от меня не отстанут.

Все проблемы осталось под землёй. Хотелось развести костёр, но привлечёт внимание, а я здесь без бумаг. По документам я не владелец этого дома. Будет много вопросов. Что здесь жжёт простой турист с дочкой? Тем более — оружие не сжечь.

В гараже оказался довольно неплохой Фордик. На ходу. То, что нужно, чтобы разыскать ближайший магазинчик.

Стандартный супермаркет размером с небольшое футбольное поле оказался в нескольких кварталах по улице. Скрываясь в потоке народу, чтобы не попасться копам с отсутствием водительских прав на испанском языке, мы с Оксаной прикупились едой на неделю и понабрали чистящих средств столько, что можно было вымыть всю улицу. Ещё взяли краски, обоев, инструментов, семена роз.

Да, меня не смущает пара трупов на заднем дворе, что удобрят мои розы. А Оксана привыкшая гораздо больше, чем я…

Опустошив двухдневный запас еды, мы принялись за работу.

Дочка оказалась великолепной хозяйкой. Я едва успел оттереть полы и диван от крови, когда кухня уже сияла, как новая. А когда смог распилить осквернённую кровать, по дому уже прошлись пылесосом, тряпками, в подвале зажужжала стиральная машинка.

Когда я вставил на место дверь на заднем дворе, раздался звонок. Велев Оксане быть на стороже, сам открыл дверь. Худощавый, жующий жвачку мучачос с сумкой и в стильных очках открыл рот и застыл. То ли его мой хмурый, уставший вид с тряпкой на плече удивил, то ли глаза наёмника пробуждают во врагах пророческий дар, но очки упали на крыльцо и разбились, добавив мне и без того хлопот с мусором. И так не знаю, куда кровать вывести.

Он что-то пробормотал на испанском. Я на всякий случай схватил за волосы, приложил о колено и затащил внутрь. Надо же поближе познакомиться с человеком, подробнее выслушать, что он мне хотел сказать.

Да ударь в меня молния, если этот день так быстро закончиться!

Не люблю переезды.

— Так бы сразу и сказал, что знаешь английский.

— Ты не спрашивал, — обронили побелевшие губы курьера наркотиков.

Попадание в «десятку». Но мишень не та.

— Я буду спрашивать другое. И у тебя будут варианты. Значит так, выбирай: либо ты при мне сожрёшь содержимое своего пакетика смерти. — Я присмотрелся к целлофану. — Сколько тут? Грамм двести? Тебе хватит. Так вот… Либо сжираешь его, либо я требую от тебя две услуги. Возможно, ты даже останешься жив.

— Две? Какие? — Курьер дрожал, зажимая разбитый нос. Красные капли упрямо заливали ковёр, добавляя работы к уборке стекла на крыльце. Даже не уловил слово «возможно».

Человек всегда цепляется за возможность выжить.

Я не люблю убивать, но наркокурьеры в моём понимании требуют скорейшей смерти, даже быстрее, чем сами наркоманы.

— Первое — ты показываешь мне, где свалка и помогаешь перетаскать кучу хлама.

— Хлама? — Потрясённо переспросил курьер.

— Да. Люблю чистоту… Зря ты капаешь на мой ковёр.

Я не подозревал, что с такой скоростью можно разорвать майку. Но нос укутался в тряпку, перестав кровоточить на людях. Он закивал, согласный на первое предложение.

— Хорошо, хорошо, а второе?

— Где этот твой Карлос живёт?

Я имел ввиду местного распространителя, про которого рассказал мой новый знакомый.

— Зачем тебе? У него целая армия. Клан Карлоса крупнейший в городе. Сеть притонов тянется вдоль побережий на сотни километров. Товар идёт с Африки, проходит таможню в особых метах в портах, — ответил он.

— Погоди, я не настолько понимаю английский, чтобы понять твоё быстрое бормотание. Так, где говоришь Карлос?

— В своём особняке, в пригороде. — Сразу всё понял курьер.

— Хорошо, пойдём.

— Куда?

— В спальню!

— Зачем? Ты…

— Нос болит?

— Болит.

— А если ещё и руку сломать?

— Не надо!

— Тогда пошёл!..

Третий раз возвращаясь за обломками кровати, я сдался. Да, дом Денис Львовича, я вроде бы как-то за это место ответственный, но не до такой же степени!

Почему я должен начинать новую жизнь на крови? Почему Оксана должна бояться играть на заднем дворе? Да к чёрту этот дом, слишком много крови. Её можно смыть, но воспоминания смыть сложнее. И я не собираюсь прикладываться к бутылке, чтобы как то ускорять этот процесс.

Вообще, зачем мне этот Карлос? Просто оставь этого испанца, бери ребёнка и уезжай. Не рискуй Оксаной, сказал внутренний голос.

Я замер, раздумывая.

Нет, нельзя постоянно бежать. Но переехать можно.

— Оксана, возьми немного еды, мы уезжаем!

Девочка появилась из кухни, спросила:

— Куда папа? Надолго?

— Думаю, что навсегда. Мы переезжаем.

— Опять?

— Да. Мне что-то фасад не нравиться. Давай поищем другое место. Более людное, оживлённое. А то это улица какая-то мрачная. И вот этот дядя знает, где мы живём. А это не есть хорошо.

— Хорошо, папа.

Курьер улыбнулся, слушая наш разговор на русском, даже убрал майку от лица. А я как в дерьмо окунулся. И было стойкое ощущение, что выбираться из ямы с компостом не собираюсь. Проблемы, проблемы, проблемы. Может, внутренний голос прав?

Пока Оксана собирала пакет с едой, я вправил вопящему курьеру нос и раскидал багажник автомобиля от хлама.

Через две минуты мы всё втроём гнали по шоссе. Дом за спиной полыхал, сжигая бывший притон, словно и не было никогда. Извините, Денис Львович, гнилая попалась недвижимость. Может, стоило во Францию? Или Турцию?

— Свалка больше не нужна? — Осторожно спросил курьер.

— Нет, теперь нужен мотель.

— Зачем? — Ляпнул тот.

— Что-то ты излишне любопытен.

— Дико извиняюсь, но всё же? Тогда мне проще будет подсказать, какой именно нужен.

— Девочке нужен дневной сон. — Я поймал взгляд изумрудных глаз в зеркало, неловко улыбнулся, обронил на русском. — Дорогая, ты побудешь пару часов одна? Папа скоро вернётся.

— А если не вернёшься? — Прошлёпали холодные слова маленькие губки.

Меня как будто запихали в кучу снега. Под коробочкой взорвался сумбур мыслей, обдало потом.

Я едва удержался, сохраняя безмятежное выражение лица для приёмной дочери. Но спина вспотела так, что рубашка прилипла.

— Вернусь. Просто жди.

— Рыжие не врут после обеда? — Припомнила мне же мои слова Оксана.

— В точку, дочка. — Вздохнул я. — В самую точку.

Только точка эта чьей мишени? Моей? Да я сам себя прокляну, если не вернусь. Мне не нужна война с мафиозными кланами, мне не нужно кресло Карлоса. Зачем мне проблемы прибрежного портового городка? Я просто хочу спокойствия для себя и для дочки. Лет этак на пять, пока не вернусь на родину.

Устроив Оксану в мотель на ночь, и оставив ей сумку с деньгами, вернулся за руль, разглядывая своего как по-новому неожиданного гостя.

Надо же, не сбежал. И что мне тогда с этим балбесом делать после того, как покажет лежбище Карлоса? Дрожит весь под пристальным взглядом. Труслив, как пойманный заяц. Но трусы мстительны. К тому же он знает, где Оксана. И сумку видел. Может вернуться.