Цена счастья - Страница 74

— Я так и знала! — произнесла миссис Флур зловеще. — И кто дал тебе право, Сьюки, принимать гостей в моем доме? — Старая женщина вцепилась в руку мистера Горинга, поддерживавшего ее, и добавила: — Нет, оставайся здесь, Нед! Ты знаешь все, что здесь сегодня происходило. Ты — настоящий друг, и таким же был твой отец!

Ротерхэм, зачарованно взиравший на это великолепное существо, с трудом перевел взгляд на леди Лейлхэм, и то, что он увидел, поразило его. На лице матери Эмили ясно читались злость и досада, однако под ними, если только он не ошибался, таился сильнейший страх. Так это та таинственная бабушка, о которой он расспрашивал Эмили во время своей первой встречи с ней! Он снова внимательно взглянул на старую леди. Миссис Флур уселась в понравившееся ей кресло и приказала мистеру Горингу поставить ей скамеечку для ног. Она была одета в приличествующее случаю блестящее платье с полосками темно-красного цвета и пышной шелковой отделкой. Это потрясающее платье было надето на кринолин, модный в дни ее юности, и атласный капот. Множество брошей украшали ее корсаж с низким вырезом, а на шею бабушка Эмили надела несколько ниток очень крупных жемчугов. Красный шелковый тюрбан и блестки соперничали с пучком страусиных перьев, а с мочек ушей свисали серьги с двумя блестящими рубинами.

— Вот и ладно! — Миссис Флур довольно кивнула головой и подвинула к себе поближе скамеечку. На ногах у нее были красные туфли на каблуках и с пряжками. — А теперь дайте-ка мне взглянуть на этого бесценного маркиза, о котором я так много слышала!

Леди Лейлхэм, на губах которой застыла фальшивая улыбка, прошептала Ротерхэму:

— Моя дорогая мама — очень эксцентричный человек.

— Я не эксцентричная и не глухая, — обрезала ее дорогая мама. — Я обычная женщина из хорошей купеческой семьи. Может быть, у меня нет твоих великосветских замашек и ужимок, но ума явно побольше. И вот что: представь-ка мне лучше этого маркиза вместо того, чтобы стоять там, кусать губы и гадать, что он думает о твоей матери. Он может думать все, что угодно. И если Эмма хочет выйти за него замуж — что еще не факт — что ж, тогда ему лучше поскорее привыкнуть к ее бабушке.

— Как поживаете? — бесстрастно осведомился Ротерхэм с легким поклоном, однако глаза маркиза продолжали с живым интересом изучать удивительную старую леди.

В ответ она тоже уставилась на гостя, смерив его взглядом от кончиков ботинок до черных волос.

— Бог мой, да вы сущий арап! — воскликнула миссис Флур. — Ну что ж, говорят, красота не в лице, а в делах. Но судя по тому, что я знаю, милорд, ваши делишки не очень-то красивы.

— Вы не должны обращать внимания на маму, она у нас такая шутница! — торопливо сказала леди Лейлхэм.

— Будет лучше, если это я не стану обращать на него внимания, — заметила миссис Флур, явно находившаяся в воинственном настроении. — Вы уж не обессудьте, что я уставилась на вас, милорд, но я никогда не видела таких странных бровей. Теперь я понимаю — Эмма, куколка моя, ты часто думала, что маркиз сердится на тебя, но на самом-то деле это просто у него так брови растут. Он с этим ничего не может поделать, а жаль!

Ротерхэм продолжал сохранять суровое выражение лица. В любой другой ситуации он бы из кожи вон лез, чтобы угодить миссис Флур, потому что она очень понравилась ему, но так как старая дама была настроена враждебно, маркиз увидел в ней единственную надежду на спасение и стал раздумывать, как бы побыстрее вывести ее из себя.

— Дорогая мама, ты же знаешь, что Эмили хотела поговорить с лордом Ротерхэмом наедине, — вмешалась леди Лейлхэм. — Не думаешь ли ты, что…

— Нет, не думаю! — оборвала ее миссис Флур. — Более того, это не Эмма хотела побыть с ним наедине. А даже если бы и захотела, о какой уединенности можно говорить, пока ты стоишь над ней, Сьюки?

— Ты забываешь, я ведь ее мать.

— Если я и забываю, то кто в этом виноват? Веди себя, как мать, — и, может быть, я не забуду этого. По лицу бедняжки Эммы видно, что вы оба ее запугивали. Правильно, Нед, усади малышку в кресло. Не бойся, рыбка моя, тебе здесь нечего бояться!

— Ничего подобного! — воскликнула леди Лейлхэм. — Лорд Ротерхэм был весьма снисходителен к нашей Эмили, в чем я не сомневалась. И он не произнес ни единого слова осуждения, правда, доченька?

— Да, мама, не произнес… — ответила та слабым испуганным голоском.

— Надеюсь! — В глазах у миссис Флур сверкнула злость. — Но это не значит, что он не услышит ни слова осуждения от меня — нет, он очень много слов услышит! О да, очень хорошо быть высокородным джентльменом, милорд, и смотреть на меня, словно я паук. Скорее всего, вы считаете меня просто вульгарной старой женщиной. Но я думаю, что если кто и виноват в том, что случилось, так это именно вы!

— Мадам, я не против вульгарности, — ответил Ротерхэм. — А вот чего я действительно не терплю, так это вмешательства в мои дела. И лучше бы вам сразу понять это.

Миссис Флур вскипела:

— Ха! Стало быть, когда я говорю вам, что не допущу, чтобы моя внучка была несчастна, это означает вмешательство? Так, что ли?

— Если Эмили несчастна по моей вине, спасти ее может лишь она сама.

— Мама, умоляю тебя, помолчи! — запричитала леди Лейлхэм. — Что за чушь! У Эмили есть все основания считать себя самой счастливой девушкой на свете.

— Можешь сколько угодно подлизываться к его светлости, Сьюки! Но не вздумай воображать, что ты можешь приказывать мне замолчать, иначе мы с тобой рассоримся. А тебе это не выгодно! С тех пор, как Эмма обручилась с этим маркизом, она выглядит очень плохо, от ее былой веселости ничегошеньки не осталось.

— Мама, дорогая, я уже тысячу раз говорила тебе, что Лондон с его шумными развлечениями оказался для нее слишком утомительным.

— Тогда вам не придется больше волноваться о ее здоровье, — произнес Ротерхэм, — потому что мы не собираемся жить в Лондоне.

Это заявление, сделанное в отрывистой, деловой манере, поразило Эмили.

— Не собираемся… жить в Лондоне? — повторила она громко. — Нет!

— Дитя мое, лорд Ротерхэм имел в виду, что вы большей частью будете жить в Делфорде или Клейкроссе, — пояснила леди Лейлхэм. — А весенние месяцы, естественно, будете проводить в столице.

— Нет, я не это имел в виду, — сказал маркиз спокойно, но решительно. — Я закрываю лондонский Ротерхэм-Хаус.

— Закрываете Ротерхэм-Хаус? — вскричала леди Лейлхэм, словно не веря своим ушам. — Но почему?

Маркиз пожал плечами:

— Я не люблю жить в городе и ненавижу светские приемы.

— И у нас совсем не будет п-приемов? — В голоске Эмили звучало замешательство.

— Разумеется, в Делфорде мы будем принимать гостей.

— Нет! — непроизвольно воскликнула Эмили. — Я… я так не могу. — Она зарделась, а потом умоляюще проговорила: — Мне бы очень хотелось жить в Лондоне. По крайней мере, какую-то часть года. Делфорд такой огромный и… он мне совсем не нравится.

— Это мой дом и, боюсь, тебе придется преодолеть свою неприязнь к нему.

— Ну конечно, она ее преодолеет, — торопливо сказала леди Лейлхэм. — Но вы ведь, разумеется, не хотите держать жену в Делфорде круглый год?

— А почему бы и нет?

— Я сейчас скажу, почему! — вмешалась миссис Флур, которая прислушивалась к этому разговору с нарастающим гневом. — Если в этом вашем Делфорде бедняжке Эмме придется шагать по полмили от спальни до столовой, такой дом ей совсем не подходит! Кроме того, из ее слов я поняла, что он находится чуть ли не в чистом поле, а этого она уже насмотрелась в Черрифилд-Плейс. Чем она там будет заниматься целый день?

— Я полагаю, у нее найдется много занятий. Прежде всего, Эмили должна будет научиться тому, что требуется от леди Ротерхэм. На это у нее уйдет несколько месяцев. Конечно, она будет ездить на охоту…

— Охоту? — закричала Эмили. — Нет-нет, пожалуйста! Я не стану охотиться!

— Нет, станешь! — сказал Ротерхэм.

— Скакать через эти страшные препятствия, которые вы мне показывали? Нет, я не могу…