Цена ошибки (СИ) - Страница 5

Стив смотрел на его руки, на широкие предплечья, и понимал, что желание касаться Брока никуда не делось. Он подумает об этом на досуге. Обязательно.

Они поели безумно вкусный рис с овощами и курицей, Брок взглянул на часы и, закурив, предложил:

— А давай в кино?

Стив в третий раз перекомпоновал тарелки в посудомойке, чтобы влезли все и при этом не перекрывали ток воды, и обернулся.

— В кино. Что сейчас идет в кино?

— Смешные боевики, особенно с учетом профдеформации. Впечатляющие ужасы. Реально обделаться можно. Тупые комедии, в которых смеяться нужно, когда кто-нибудь упадет, и сопливые мелодрамы. Про любовь.

— Одному мне кажется, что идея неудачная?

— Попкорн, — выдохнув несколько колечек, заговорщически произнес Брок. — Атмосфера, звук, спецэффекты. К тому же есть еще фантастика и кино про супергероев. Хочешь?

— Супергерои?

— Мутанты всякие, оборотни, нечисть. О, давай на Ван Хелсинга? — Брок поковырялся в телефоне и бодро поднялся. — Пересняли как раз недавно. Про вампиров.

Стив подумал, что это должно быть по меньшей мере забавно, и кивнул.

— Давно я никого в кино не водил, — ухмыльнулся Брок. — Старость, ебля по сортирам и отелям, никакой романтики. Тьфу.

Стив вспомнил, как они с Баки сидели рядом в полевом кинотеатре под открытым небом, среди таких же солдат, смотрели на прекрасную Джудит Баррет, певшую о любви, и думали, что у них вся жизнь впереди.

— Романтика? — через силу улыбнувшись, спросил Стив.

— А то, — Брок, зачесывавший волосы назад, ухмыльнулся. — Знаешь, как у подростков. Краснеешь, бледнеешь, приглашая понравившуюся девчонку в кино, а она вдруг берет да и соглашается. Хорошо, если без перманентно смеющихся подружек придет. Сидишь потом со стояком в темноте, никакого кино не видишь, думаешь — даст ли в морду, если за коленку потрогать, типа случайно? И пальцы ее в ведерке с поп-корном ловишь.

— Не знаю, — честно признался Стив, думая, что у Баки тоже наверняка были всякие такие вот мелкие хитрости на все случаи жизни. — У меня как-то… не складывалось. Я сам был страшненькой подружкой, взятой в кино за компанию.

Брок окинул его оценивающим взглядом и фыркнул.

— Посмотрел бы я сейчас на того, на чьем фоне ты бы страшненьким показался.

— Я бы тоже на него посмотрел, — ответил Стив, жалея, что дал разговору свернуть на настолько личные темы. — Но машины времени у меня нет, — он не заметил, как сжал руку в кулак, и отвернулся.

— Эй, не кисни. Ван Хелсинг точно исправит дело, я оптимист. Выезжаем через пятнадцать минут, принарядись пока.

Стив ушел к себе и, стоя перед полупустым шкафом, улыбался. Сам он никогда не умел переключаться, думал и думал одну и ту же мысль до тошноты, пока не уставал от нее, а вот и Брок, и Баки умели легко перескакивать с одного на другое. Наверное, от этого Стиву было с ними так легко.

Он только что сравнил Брока с Баки, хотя они совершенно точно не были похожи, и впервые в этом веке чувства острой потери, стыда и отчаяния стали чуть терпимее. А потому он вытащил из шкафа узкие черные джинсы, подсунутые ему Наташей, тесную футболку и решил оставить привычные тяжелые ботинки — с его образом жизни нужно быть готовым быстро бежать в любой момент.

Мысль о том, что в этот раз спутнику не нужно будет объяснять, почему они бегут, почему “свидание” окончилось так неожиданно, куда его вызвали, извиняться и оправдываться, потому что у него перед Броком, во-первых, нет никаких романтических обязательств, а во-вторых, тот такой же, как он, и все поймет еще до того, как отзвучит мелодия срочного вызова, оказалась неожиданно приятной.

— Вау, — только и сказал Брок, когда Стив вышел в гостиную. Он смотрел на него с интересом, с какой-то мягкой незлой насмешкой, и фальши в нем не чувствовалось. — Сам себе завидую.

Стив ощутил странное самодовольство, будто провернул в одиночку сложную операцию, и его вместо выговора за это похвалили.

В кино было темно и очень, очень шумно. Звук будто обволакивал, был физически ощутимым, объемным, и Стив с его тонким слухом притерпелся только минут через пятнадцать. Попкорн на вкус был совершенно другим, хотя Брок взял ему “классику” — с солью, вся атмосфера была другой, новой, непривычной, но присутствие Брока рядом, его спокойная, мягкая насмешливость будто ставили мир на место. На какие-то новые рельсы, которые в одиночку у Стива все никак не получалось отыскать.

Когда они вышли из зала, на улице уже совсем стемнело. Самое большое ведро попкорна было давно съедено и переработано, и Брок предложил:

— Поужинаем? Знаю неплохое местечко, кормят по-домашнему и у меня там скидка. Погнали.

“Местечко” оказалось крошечным ресторанчиком на пять столов, покрытых белоснежными вышитыми скатертями, уютным, пропитавшимся запахами свежей выпечки и наваристой похлебки, казалось, от простого деревянного пола до потолка.

— О, Брок! — из-за стойки открытой кухни вышел мужик, ростом не уступающий Стиву, а себя-то Стив считал очень высоким. — Давно не виделись, — великан сграбастал Брока в объятия и сжал. Стиву показалось, что он услышал хруст, и он понадеялся, что все же показалось.

— Привет, Боб, — оскалился Брок, едва его отпустили. — Как оно?

— Да скриплю помаленьку, — он взглянул на Стива, но как-то мельком, то ли не узнал, то ли Брок интересовал его больше, но руку протянул: — Боб Марли, бывший морпех. Теперь вот пироги пеку. Друзьям Брока всегда рад.

— Стив.

— Нам всего и побольше, — перебил его Брок, не давая назвать фамилию, хотя Стив и так не собирался произносить что-то вроде: “Стив Роджерс, Капитан Америка”.

— Будет сделано. Марта, эй, Марта! — закричал он куда-то вглубь помещения. — Где тебя носит?

— Пойдем, — Брок провел Стива к самому дальнему столику в углу, расположенному у небольшого очага, в котором весело пылал огонь (самый настоящий огонь в сердце Вашингтона, кто бы мог подумать?), и атмосфера этого места ощущалась настолько контрастной темному шумному кинозалу, что Стиву показалось — вокруг очень тихо. Три столика из пяти были заняты. Пожилая пара, компания молодых мужчин и семья с детьми, все о чем-то говорили, ели и смеялись, негромко играла музыка, что-то почти настолько же древнее, как он сам, но Стиву все равно казалось, что вокруг стоит поразительная, теплая тишина.

— Тебе нравится? — спросил Брок.

— Очень. Тихо. Тепло.

— Вот пока вам чай, — красивая женщина, одетая в пышную юбку, крытую белым передником с кружевами, и едва сходящуюся на груди блузку с глубоким декольте, поставила на специальную деревянную подставку керамический чайник с цветочками и две чашки. — Брок, детка, — она почесала Брока под подбородком, как кота, и звонко чмокнула воздух в нескольких дюймах от его губ. — Боб как раз о тебе вспоминал на днях.

— Как он? — тихо спросил Брок, глядя ей в декольте.

— Хорошо, — после небольшой заминки ответила та. — С каждым днем все лучше. Спасибо тебе.

— Прекрати. Принеси-ка нам лучше своего мясного супа и, — он принюхался, — это что, рагу?

— Да, — кокетливо отозвалась Марта (наверное, это все-таки была Марта). — Рагу.

— Погоди-ка, это пахнет твоим рагу?

— Ага.

— С грибами и копченой грудинкой?

— М.

— С рассыпчатым картофелем, фасолью и перцем?

— Да.

— Ты же понимаешь, что мы не уйдем, пока все не съедим? Неси скорее.

У Стива от этого странного диалога во рту собралась слюна, будто только в этот момент он почувствовал, насколько проголодался.

Довольно рассмеявшись, Марта развернулась, высоко взметнув многослойную юбку, и удалилась, довольно покачивая бедрами.

— Рагу?

— Марта потрясающе готовит и любит, чтобы ей об этом говорили, — Брок достал сигарету, но, оглянувшись на семью с детьми, не стал прикуривать, просто зажал ее губами. — Попробуешь — поймешь. Можешь приходить сам, но с одним условием.

— С каким? — спросил Стив, пытаясь понять, что происходит.