Цена молчания (ЛП) - Страница 74

(прим. переводчика. Гермес – древне-греческий бог торговли, прибыли, разумности, ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия, дающий богатство и доход в торговле. Покровитель глашатаев, послов, пастухов и путников; покровитель магии и астрологии. Посланник богов и проводник душ умерших в подземное царство Аида. Изобрёл меры, числа, азбуку и обучил людей)

Животное сорвалось с места в галоп, чуть не скинув женщин на землю. Только мертвая хватка Завоевателя на луке седла удержала их на спине лошади. Они неслись через поле битвы. Лошадь, сражаясь с неопытными руками, стиснувшими поводья, сама выбирала дорогу по кровавому побоищу. Все, что могла делать Леопард – это держаться за Зену и сжимать ногами лошадиные бока. Как командовать безумным животным – было вне ее понимания.

Завоеватель твердо сжала поводья в кулаке. Уже через несколько мгновений они замедлились, движение стало менее беспорядочным, и теперь их путь явно лежал к ближайшей границе леса и спасению. Но сердце раба продолжало бешено колотиться, пока они не скрылись в тени деревьев.

Густой дым клочьями плавал между стволами, жаля ее глаза и горло. Лошадь мотнула головой и нервно заржала, напуганная оранжевыми лучами света, кое-где прорывающими зеленую кровлю. Под легким ветерком эти лучи танцевали подобно божественным колоннам огня, пятная землю. Странная красота этого зрелища заставила ее задрожать.

Из-за этого мерцающего занавеса света выступила гигантская птица, перья сверкали вокруг равнодушных глаз. Голова венчала тело женщины, сильные мышцы явно проступали под тонкой замшей. Сердце Леопарда остановилось. Террея.

У нее в голове помутилось. Без шрамов это была просто амазонка. Три ее сестры вышли из сени леса, стрелы лежали на тетивах, оперение касалось щек.

Пегий испуганно пошел боком. Конечно, раб не имела никакого контроля ни над животным, ни над своей хозяйкой, которая тяжело лежала на луке седла, без сознания или близкая к тому. Она не могла ничего, кроме как стараться выглядеть побежденной и не несущей угрозы, скрываясь под красным плащом и медным шлемом, затвердевшей грязью и кровью, и молиться.

Глава отряда подняла руку, призывая своих воинов оставаться на местах. Она подошла немного ближе, оглядела их, затем подняла маску.

Эфини. Леопард пошатнулась, чувствуя облегчение при виде знакомого лица, но внезапный прилив радости быстро умер. Это была не ученица целителя. Это была не та женщина, с которой гладиатор разделила нелегкое перемирие за те несколько дней в палатах Завоевателя. Это была Регент амазонок, связанная долгом по отношению к племени и Королеве, а уж Королева точно не имела намерения уважать договор с Грецией. Судя по ее взгляду, Эфини не одурачила их римская экипировка.

Леопард незаметно опустила руку к луке седла, сжимая кисть на рукояти меча, готовая к чрезвычайно короткой схватке. Повинуясь единственному слову или жесту Эфини, ее сестры нашпигуют обеих гречанок стрелами.

Они смотрели друг на друга. Регент оценивала раны Леопарда, почти лежащее бесформенной грудой на луке седла тело.

- Это всего лишь римляне, – обратилась она к своим воинам. – Бегите, свиньи. У вас есть возможность получить фору, пока мы убиваем Завоевателя.

Слова Эфини отозвались дрожью, пробежавшейся по спине гладиатора. Ей не пришлось симулировать нервный благодарный кивок. Леопард мягко подтолкнула лошадь, заставляя ту набрать темп оглянулась через плечо.

Эфини, уже снова в маске, наблюдала, как они уезжают. Эти жесткие глаза обещали фору, не более. Если конечно она не изменит свое мнение еще до того, как они скроются из виду. Гладиатор смотрела вперед, напрягала слух, готовая услышать скрип тетивы, изгибающей дерево, спину покалывало в тех местах, куда должны были войти стрелы.

Когда она снова разрешила себе оглянуться назад, птицы-призрака там уже не было.

50 Atrum Angustum Callis

Узкая темная дорожка

Она летела сквозь тени, едва замечая ветви, царапающие ее кожу. Лошадь мерно двигалась под нею, холод заползал в ее кости. Она ждала, когда он предъявит на нее свои права.

Это чертово время пришло.

Горечь поднялась к ее горлу при мыслях о том, что эта безумная скачка по густому подлеску и оленьим тропам будет последней поездкой Завоевателя, некогда наводящей ужас на окружающих. Она надеялась на что-то более зловещее, какой-нибудь удивительный подвиг, о котором люди станут рассказывать своим детям. Но люди, которые стали свидетелями ее последнего грандиозного сражения, скорее всего, мертвы. А она истекает кровью, скача на украденной кобыле прочь от лучшего шанса на бессмертную славу. С другой стороны, по крайней мере, ее тело не изрубили на куски в качестве трофеев амазонки и римляне.

Зене было жаль, что она не умеет играть словами достаточно хорошо, чтобы придумать какую-нибудь эпитафию, достаточно остроумную, мудрую или свирепую, чтобы соответствовать наследию Завоевателя. Но разум ее оставался невыносимо пустым, мысли вертелись вокруг луки седла, врезающейся в ее нагрудник, гладиуса, двигающегося в ее бедре, свисающей вдоль тела руки, которой она не могла пошевелить. И, что раздражало в высшей степени, единственная содержательная эпитафия, вертевшаяся в ее голове, звучал как «Здесь лежит Зена, очередное завоевание Цезаря».

И без того тусклый свет исчез среди оттенков серого, но до этого, казалось, прошла вечность. Холод жег ее лицо и руки. И когда она прекратит, наконец, чувствовать боль от ран? После того, как повисишь на кресте, узнаешь кое-что о смерти. Например, что смерть на ходу – один из самых неудобных и утомительных способов умереть.

Новая мысль утвердилась в ее голове, развеяв болезненные размышления. А что, если на самом деле она выживет?

- Стоп, – бормотание вырвалось из распухших губ. Копыта растоптали ее возглас, впечатав слово в твердую поверхность тропинки, по которой они скакали. – Стоп, – снова сказала она, на сей раз более внятно, выпрямляясь в седле. Немедленно темное небо закружилось перед ее глазами, хотя Зена не была уверена, стало ли причиной ее головокружение или испуг лошади.

- Что не так? – Раздался из-за ее спины дрожащий голос.

- Помоги слезть.

- Нам нужно продолжать ехать. Амазонки...

- Вниз! – Она соскользнула с седла, вынуждая раба повиснуть на удилах, чтобы не дать ей удариться о землю на полной скорости. Ботинок Зены зацепился за стремя, ногу дернуло, и она бы упала на спину, если бы гладиатор не перехватила ее за талию. Резкое движение выбило воздух из легких, воин тяжело опустилась на землю. Она метко выругалась в адрес раба и согнулась, пытаясь справиться с пульсацией в ноге.

Через несколько мгновений красочных ругательств, гладиатор опустилась на колени рядом с ней.

- Из всех мест, чтобы остановиться! – Но она сбросила красный плащ и накинула его на плечи воина. Ткань была теплой. Почти такой же теплой, как и тело за ее спиной.

- Где мы?

Леопард покачала головой, вздрогнула и наклонилась, чтобы ближе осмотреть торчащий из ноги Зены меч.

- Не знаю. Где-то на восточном склоне горы.

Габриель отошла, и резкий порыв ветра ворвался под плащ. Зена задрожала и огляделась, только сейчас заметив крутой голый склон, перерезанный козлиной тропой. Облака висели низко, приглушая и без того неяркий свет.

- Я чую снег.

Раб вернулась, протягивая их последний уже полупустой мех с водой, но воин только покачала головой.

- Я не смогла найти никакой ткани для бинтов. Нам нужно продолжать двигаться. Давай.

- Нет.

Тон ее голоса заставил Леопарда резко выпрямиться.

- Зена, амазонки сидят у нас на хвосте. У нас нет времени, чтобы останавливаться...

- Я имела в виду – нет, я не поеду с тобой.

- Нет, поедешь. Я тебе уже сказала...

- И я уже сказала. Я не собираюсь этого делать. Этой лошади не уйти от амазонок с нами двумя...

- Значит, я пойду пешком.

- Не с этой ногой. – Зена впилась глазами в криво обвязанную вокруг ноги уже намокшую тряпку.