Цена искупления - Страница 4

В это время все услышали его голос. Какое-то неразборчивое бормотание. Он не отвечал на оклики, казалось, не слышал ничего. Доносились только обрывки фраз: "Никто не имеет права... Они разумны... Все погибнут, все..."

Здание энергостанции наконец рухнуло, погребая под собой взбесившиеся механизмы. Остальные машины тут же развернулись и направились к регенерационным колоннам. Стало понятно, что произойдет дальше. С криком: "Косовский! Остановись!" Тардье бросил свою машину на "жука" Косовского, ударил его в борт. Тот словно не ощутил удара. Тогда Тардье рубанул "жука" плазменным резаком, вылущивая из закипевшего металла капсулу с обезумевшим Косовским. Лишенные управления автоматы замерли всего в десятке метров от ближайшей колонны.

В этот день, единственный раз за все время строительства, с орбиты был вызван посадочный модуль, который забрал впавшего в коллапс Косовского. Прибывший врач определил у него космическую ностальгию первой степени, отягощенную довольно редким заболеванием. Одним из симптомов этой болезни было отождествление планеты с живым организмом, которому люди якобы наносят своей деятельностью непоправимый вред. Этот врач, несомненно, прекрасный специалист по внеземным недугам, только здесь он немного ошибался. Косовский не считал Юнгу живым существом Он считал разумными ее обитателей. Возможно также, что его болезнь началась в тот день, когда были уничтожены останки погибшего в энергостанция существа.

И эта мысль мучила каждого из тридцати шести оставшихся до самого конца.

Все наконец завершилось. Настал день, когда реактор, этот гигантский атмосферный завод, вздохнул в полную силу. Теперь в зоне реактора всегда будут дуть постоянные ветры. Атмосфера Юнги постепенно станет избавляться от метана и насыщаться углекислотой и влагой. Затем настанет черед хлореллы, а вслед за ней на Юнгу придет жизнь, придут люди. Это случится не скоро. Пройдет лет пятьдесят или даже больше. Многие из нас этого уже не увидят.

Сегодня мы можем навсегда улетать с Юнги. Не знаю, вернется ли кто-нибудь из нас к своим прежним занятиям, станет ли таким, как прежде. Наверное, нет. Скорее всего нет. Пережитое останется с нами до последних дней. И с каждым из нас навсегда останется Юнга, ее ураганы, все, что случилось на этой планете.

Но теперь мы можем быть свободны. Цена искупления оказалась высокой, но мы уплатили ее сполна Перед нами - реактор, творение рук наших, результат наших усилий, созданный для людей и во имя людей.

Конечно, до конца преступление не может искупить ничто. Но мысль о совершенном здесь нашими руками будет теперь помогать каждому из нас. По сути, Юнга была не наказанием, нет, спасением для каждого из нас. Спасением от самих себя, от мучительных угрызений совести.

...Только сейчас мы узнали, что право улететь с Юнги получили не все. Двое должны остаться. Не буду называть их имен, не имею права этого делать. Те двое, что никогда не рассказывали о себе. Вероятно, они имели на то причины. Может быть, они совершили что-то страшное. Возможно, их преступление было умышленным Никто из нас никогда не видел человека, совершившего умышленное зло.

Цена искупления, которую они определили себе, еще не уплачена. Она огромна, эта цена. Узнав ее, мы испытали ужас.

Для этих двоих искупление наступит только тогда, когда на Юнгу придет жизнь. Когда это произойдет? Через пятьдесят лет? Больше? Значит, для них уже никогда?..

То, что мы узнали на Юнге, изменило все. Постепенно и трудно каждый из нас пришел к мысли о невозможности совершения еще одного преступления ради искупления первого. И у каждого перед глазами стоял Косовский. Пусть вероятность присутствия разума на Юнге исчезающе мала, но вправе ли мы исключить эту малость? Мы еще задолго до окончания работ решили, что реактор должен быть построен и испытан, а затем остановлен на то время, которое потребуется для поисков истины. Пусть нам придется провести на планете еще какое-то время, каждый смирился с такой возможностью.

Только все стало иначе, когда мы узнали о тех двоих. Они ушли из гостиной, словно предоставляя нам право действия. Но у кого из нас теперь хватит решимости совершить задуманное? Остановить реактор - значит лишить этих двоих последней надежды оборвать последнюю нить, связывающую их с большим миром...

Над посадочной площадкой засветился ореол ионизированного газа. Площадка готова к приему пассажирского модуля. Через четверть часа он будет здесь. В тот же момент произошло еще что-то. Мы даже не сразу поняли, что именно.

Стало необычно тихо. Смолк могучий мерный гул, к которому мы уже успели привыкнуть. Реактор перестал работать, и у каждого в мозгу мелькнула страшная мысль о новой катастрофе. Мы бросились в Центральный пост, бежали по коридорам, задыхаясь от спешки и страха. У распахнутых дверей огромного зала мы остановились.

Те двое ждали нас здесь. Это они избавили нас от тяжкого бремени решения.

Они сами выключили реактор.