Цена империи. Чистилище (СИ) - Страница 73

Необходимо внимательно присмотреться к помощникам Мезенцева, я так понимаю, что он сумел создать за пределами России свою собственную СЕТЬ! Это же здорово! Значит своя независимая служба внешней разведки с силовым блоком имеет место быть, пусть и в зачаточном состоянии. Срочно! Характеристики агентов, подумать, кто возглавит это направление! Мезенцев?????[12]

Подходил к концу 1879 год., в середине декабря неугомонный профессор Бальфур осчастливил студентов известием о том, что он собирается совершить вместе с ними очередное путешествие на остров Арран. И если у молодёжи это вызвало ликование, то помощник садовника Говард получив аналогичное приглашение лишь усилием воли сохранил на лице приветливое выражение, мысленно желая ботанику королевы в Шотландии сгореть на костре, утонуть в болоте и повесится и причём всё это одновременно. Но делать было нечего, Древесное волокно очень часто вёл себя как капризный ребёнок, а посему не стоило лишиться его расположения отказом от поездки. Тем паче, что даже зимой температура на острове благодаря Гольфстриму редко опускается ниже нуля, а уже в феврале на деревьях появляются первые листья. Профессор планировал добраться на остров двадцать пятого декабря. По всей видимости, дата была выбрана не случайно. Хотя Джон Бальфур показательно вёл себя как истинный христианин, но Говард не без основания подозревал его в тайном приверженности религии друидов, кою многие ученые полагали разновидностью авраамической религии. Так или иначе, именно в обозначенный профессором день — посвященный Богине Хольде, он высадился на «отдалённый остров» в сопровождении дюжины студентов и помощника садовника. Всего их группа насчитывала четырнадцать человек, ибо Бальфур был ещё и суеверным и с большим неодобрением относился к числу «13». Так как пробыть на острове планировали не менее трёх дней, то профессор заранее озаботился о снятии на сей срок дома в деревне Лохранза. Как выяснилось чуть позже они не были единственными туристами, посетившими в декабре Арран. По словам хозяина арендованного дома, за пару дней до этого, неподалеку поселились трое археологов из Германии. Но как видно, с улыбкой добавил он, целью их поисков являются клады с виски, ибо они с удовольствием поглощали крепкие напитки, а после постоянно напевали одну и туже песню, коя успела невольным слушателям изрядно надоесть. Далее он на секунду замолк, а затем повторил несколько первых строк: «Die Trommel schlagt und schmettert, rataplan don diri don. Der Hauptmann murrt und wettert, rataplan don diri don».[13] Проведя ночь в условиях, которые непривыкшее к походам неженки могли бы окрестить спартанскими, туристы были разбужены безжалостным профессором, как только солнечные лучи разогнали предутренние сумерки, но ароматы кои доносились из кухни их несколько утешили. Горячий завтрак был уже готов и осталось лишь полакомиться картофельными котлетами и белой кровяной колбасой. Впрочем, желающие могли дополнить это меню овсяной кашей. Еда была настолько вкусной, что почти у всех возникло желание заказать вторую порцию, но предстоящее путешествие по окрестным холмам с плотно набитым животом, могло из нелегкого испытания превратиться в настоящую пытку. А посему туристы решительно встали из-за стола, наполнили фляги свежей водой, положили в свои сумки свёртки с бутербродами, одели куртки и картузы и прихватив альпенштоки вышли на улицу. Там их глазам предстала занятная картина: в тридцати футах от них стояли те самые немецкие археологи. Причем их прямые и развёрнутые плечи вызвали у Говарда ассоциации со строевым плацом, а находящемуся посередине мужчине средних лет с роскошными усами и моноклем, явно привычней был бы пикельхельм, вместо принятого на острове в эту пору года тёплого картуза, коей украшал его голову. Похоже, что это прусские офицеры, — мелькнула в его голове мысль, но затем начался утомительный марш и он сосредоточился лишь движении, опасаясь угодить ногой в какую-нибудь расщелину. В полдень, поднявшись на вершину очередного холма, Древесное волокно наконец объявил привал. И пока все поедали бутерброды запивая водой из фляг, профессор, коей казалось черпал свою энергию из земли, деревьев и воздуха, расхаживал перед студентами так, как будто они находились в лекционном зале и говорил, говорил, говорил. О каждом кустике, о каждом камне у него была в запасе занимательная история и, причём из числа тех, которых не найти в учебниках. В этот миг, один из студентов неожиданно перебил своего учителя возгласом: «смотрите, там, справа внизу». Все дружно перевели свои взоры в нужном направлении и замерли от изумления. Внизу показалось несколько белых оленей, и один из них, видимо вожак издал призывный рёв. И как будто кто-то или что-то услышало сей зов, в тумане, который скопился в одном из проходов, внезапно образовался узкий проход, куда и направились олени, двое из которых были покрыты пятнами крови, кои чётко выделялись на их белых, как молоко спинах и боках. Прошло несколько мгновений, и они скрылись из глаз, а затем растаял и сам туман.

Общее молчание прервал профессор, который был явно чем-то сильно напуган:

— Подымайтесь и немедленно уходим отсюда. И чем быстрее мы сможем вернуться в деревню, тем лучше будет для всех нас. Особо нерасторопных, Бальфур подгонял отменными ругательствами, а двум самым задумчивым дал хорошего пинка. Практически бегом, они спустились с холма и двинулись восвояси. Но внезапно, опять, как будто из-под земли стали появляться струи тумана, которые переплетались, уплотнялись и не смотря на полное безветрие двинулись вдогонку за ними. Кто-то из студентов не выдержал и отчаянно завопил:

— Древние силы пробудились, бежим отсюда, иначе мы погибнем. Паника захватила всех, а туман уже догонял их, и они потерялись в белой пелене. Внезапно, чьи-то сильные руки подхватили Говарда с обоих сторон, и фраза на немецком привела его в чувства:

— Verdammte Scheiße. Bewege deine Beine schnell, Schwein, wenn du leben willst.[14]

Это придало им сил, и они побежали и к счастью через сотню футов наткнулись на пещеру, где и смогли найти укрытие. Впрочем, укрытие, еще не означало спасение. Трое мужчин, кои приволокли его в пещеру оказались немецкими археологами, а профессионально проведённый обыск содержимого его карманов, прощупывания каждого дюйма одежды, а затем на его запястьях защёлкнулись наручники. Ну вот, пропала моя шотландская душа, черт бы их разодрал! — подумал ничего не понимающий Говард. Кто эти люди и что им нужно от меня? Но раз я пока жив, то видимо предстоят переговоры. И он угадал. Как видно. Старший из них, тот самый, господин или точнее герр, а может и фон с моноклем заговорил на том диалекте немецкого языка, коей сразу свидетельствует об его Прусском происхождении.

— И так, мистер Говарда Анмемори, а точнее Джеймс Найки, давайте сэкономим наше общее время. Я офицер прусской политической полиции и продемонстрировал своему собеседнику металлический жетон с изображением прусского летящего орла с короной и мечем. К этому времени, туман, рассеялся и за пределами пещеры ярко светило солнце и его лучи рассеяли полумрак их убежища. Джеймс только открыл рот, дабы заявить, что его приняли за другого, как Hauptmann, ибо таким оказался чин пруссака, достал из кармана фотографию, на коей его визави был запечатлён на торжественном открытии спортивного клуба в Санкт- Петербурге. А немец, продолжал говорить спокойным, размеренным голосом, полностью лишенным эмоций. Не стоит пытаться ввести нас в заблуждение. Ваша особа привлекла к себе внимание самого Вильгельма Штибера, когда он служил в России, а когда он вернулся в Vaterland[15] и возглавил тайную полицию, за вами наблюдали, а попутно выяснили всё, что возможно по вашей деятельности на территории Королевства Пруссия в период Крымской войны. А вот это вам знакомо? — с этими словами Hauptmann жестом карточного шулера извлек из кармана еще несколько фотографий. На них были изображены титульный лист и отдельные страницы рукописи отправленную в Женеву издателю Элпидину. Отрицать или молчать было бессмысленно и Джеймс задал прямой вопрос: Если вы так хорошо обо мне всё знаете, но при этом ведёте со мной беседу, то значит вам что-то нужно. Говорите, я слушаю и по мере обстоятельств постараюсь ответить.