Цена её любви - Страница 3
Он сорвал графа с сестры и с размаха ударил в челюсть. Ричард упал, но тут же поднялся и ринулся на противника. Иза рыдала, натягивая дрожащими руками платье. Названная сестра уговаривала Додсона прекратить драку, объясняя, что граф не виновен – она сама согласилась на эту связь. Они любят друг друга. Но Гион не слушал, продолжая работать кулаками.
Молодой кузнец, обладавший не дюжей силой и ловкостью, с трудом одолел дворянина, выигравшего не один рыцарский турнир. Они долго приходили в себя, смывая кровь со ссадин в ручье. Сюзерен объявил, что прощает подданного за непозволительную дерзость ради любви к его сестре.
Гион, отрицающий подобное великодушие, потребовал от лорда дать слово, что тот прекратит встречи с Изой; в ответ на это молодой граф лишь рассмеялся. Никто и ничто не сможет разлучить его с девушкой, которой решил отдать своё сердце.
Додсона раздражало, что влюблённые совершенно не думали о последствиях тайной связи. Он снова сжал кулаки, наседая на будущего правителя.
– Вы готовы взять её в жёны?
Бедфорд молчал, опустив голову.
Связать себя браком с простолюдинкой он не мог, – и все трое прекрасно понимали это.
Гион за руку приволок Изабеллу домой, пообещав, что отныне станет следить за каждым шагом решившей погубить свою честь сестры. Но разве удержишь привыкшую к свободе птицу…
Младший Додсон первым заметил изменения в стройной фигуре белошвейки. Он не спал ночь, придумывая способы узаконить дитя, не допустить позорных родов. Выход видел один: жениться на Изабелле, назвать бастарда лорда своим ребёнком. Он принял решение добиться встречи и поговорить с графом на следующий день. Но разговор так и не состоялся…
Изабель помнила, в какое отчаяние впала, узнав о внезапном отъезде Ричарда. Не было прислано даже записки, объяснявшей куда, зачем и надолго ли уехал любимый.
Только ненависть, сквозившая во взгляде графини, призвавшей следующим утром белошвейку для снятия мерок на платье.
– Поможешь Жаку сшить синий наряд из бархата, – объявила она. – Я надену его на свадьбу сына. И поторопитесь: лорд уже отбыл с визитом к отцу невесты.
Комната вдруг поплыла перед глазами Изабеллы, сердце, пронзённое тысячей иголок, сжалось и остановилось. Голова закружилась, широко раскрытый рот безуспешно пытался втянуть воздух в лёгкие, пол покоев качнулся и больно ударил в лицо. Темнота проглотила ищущую забвения брошенку…
Очнулась она от невыносимой вони, бьющей в нос. Старая, сморщенная кормилица Жаклин одной рукой держала флакон со зловонной жидкостью у носа будущей матери, а второй ощупывала слегка округлившийся живот.
– Давно нет кровей? – поинтересовалась карга.
Изабель не понимала, почему рот против её желания открылся? Она не могла отвести взгляд от выцветших кошачьих глаз сгорбленной старухи, призывающей:
– Не лги, говори как есть. Я всё равно узнаю правду!
– Три месяца, – прошептала белошвейка.
– Он знает? – Старухе не было нужды называть имя – они обе понимали, о ком идёт речь.
– Нет!
– Вот и хорошо…
Старая женщина выпрямилась, отерев узловатые пальцы о шерсть чёрного платья.
– Я дам тебе жидкость. – Она проковыляла к небольшому столу, уставленному глиняными горшочками, и, взяв один из них, подала Изабелле. – Выпей – и к утру избавишься от плода.
– Я не стану делать этого! – Слабый голос простолюдинки дрожал от волнения.
– Ещё как сделаешь! И не смей нам перечить! – раздалось из темноты.
Только сейчас голова белошвейка обрела ясность; она оглядела полутёмную комнату, в которой непонятно как очутилась, и заметила замершую в стороне от маленького окошка леди Бедфорд.
– Не ты первая и не ты последняя понесла от Ричарда. Я не позволю родиться на свет ни одному ублюдку моих сыновей, – графиня с презрением смотрела на девушку. – У мальчиков не будет недостатка в законных наследниках.
Изабель с трудом проглотила ком, перекрывший горло, не желая верить словам хозяйки.
– Но Ричард обещал…
– Не смей называть графа по имени! Что мог тебе обещать молодой хозяин? – хозяйка замка не позволила договорить. – Красивое личико и наличие стройной фигуры не делает тебя ровней наследнику древнего рода. Ни один из Бедфордов никогда не женится на простолюдинке. – Она подошла к белошвейке и, схватив за руку, дёрнула на себя.
Изабель упала с лавки на каменный пол, но не осталась лежать, а с огромным усилием поднялась на ноги. Она стояла напротив разъярённой леди, уткнувшись взглядом в перекошенное злобой лицо.
– Но он любит меня…
Жаклин не собиралась слушать доводы понёсшей от её сына девки.
– Ричард «любит» с пятнадцати лет, с той ночи, когда я прислала к нему кухарку, – графиня фыркнула Изабелле в лицо. – И если пошёл в отца – «любить» будет до глубокой старости.
Она указала белошвейке рукой на дверь:
– Пошла вон, блудливая сучка, и чтоб завтра же твоя утроба была пуста! Иначе проклянёшь день, когда родилась на свет! – Леди Бедфорд злобно усмехнулась: – Мне не впервые устранять позабывших своё место грязных потаскушек!
Изабель не помнила, как добралась до дома. Она не знала, ответить ли правдой на вопрос Гиона – что случилось в хозяйском дворце? – или солгать. Белошвейка сжимала горшок, не в состоянии расцепить руки. Кузнец разжал ледяные пальцы подруги, освободив из их захвата глиняную посуду, и, понюхав густой травяной отвар, сразу всё понял. Он прижал худенькую, вздрагивающую в безмолвных рыданиях фигурку к широкой груди.
– Поплачь, после расскажешь всё, а сейчас облегчи душу.
Додсон подал сестре кусок чистой тряпки, чтоб та смогла высморкаться, и, выслушав сбивчивый рассказ, сжал кулаки.
– Пусть только попробует причинить тебе боль. Я не позволю сделать плохо кому-либо из моей семьи, не бойся…
Он долго молчал, нервно вышагивая по присыпанному соломой полу закопчённой комнаты, прежде чем предложить то, что надумал за прошедшую ночь:
– Мы должны обвенчаться.
Иза, прекратив плакать, с испугом заглянула в тёмные глаза друга, но перепугалась ещё больше, заметив в них твёрдую решимость, и разрыдалась с новой силой.
– Ты не сможешь заставить. Я не предам Ричарда, я обещала! Он сказал, что найдёт священника, который нас обвенчает. Мы станем супругами, даже если для этого придётся уехать в Шотландию. – Ей стало горько от неверия, читавшегося в чёрных очах. – Он любит меня так же сильно, как я его. Мы будем вместе, обязательно, слышишь!
– Если только к тому времени, как он вернётся, тебя не будут жрать могильные черви! – Гион встряхнул её за плечи. – Очнись! Кому ты веришь, какое венчание с лордом? Кто позволит ему развязать войну между графствами? Тебе угрожает сама леди Жаклин – и только это имеет значение! Она не бросает слов на ветер! Вспомни, как погибла Бетти, её убийцу так и не нашли! Ты хочешь умереть?
Иза в растерянности покачала головой. Оказаться во рву со сломанной шеей, как мама, она не хотела.
– Нет, но и замуж за тебя пойти не могу. Это грех – венчаться без любви.
– А прелюбодействовать – не грех? – Гион осёкся, увидев, как, словно от пощёчины, дёрнулась голова подруги. – Прости, но у нас нет другого выхода. Умереть я тебе не позволю!
А Изабель не позволила на себе жениться. Она отвергала все уговоры кузнеца и любые увещевания Неда. Белошвейка, раз в неделю расслабляя под грудью шнуровку платья, гордо, не боясь осуждающих взглядов, носила выпирающий живот. Во дворец её больше не звали. Она обшивала соседей, довольствуясь малым, благо кузница Неда могла прокормить небольшую семью.
Известий от Ричарда не было. Изабель продолжала ходить в лес. Она, благодаря дочке лесника, научилась различать травы и на самом деле стала варить припарки и мази, облегчая боль от порезов и ушибов детям, смазывая ожоги, полученные Додсонами в кузнице.
А по ночам белошвейка делала пояс для любимого. Он не был украшен золотом и серебром. Она попросила Гиона отлить металлические кругляши с фигурками волков – её всегда восхищали серые хищники, – и пришила их поверх синей шелковой ткани, укрепив с обратной стороны конским волосом. Иза мечтала, что наденет его поверх рубахи на крепкие бёдра Ричарда.