Цена её любви - Страница 1

Пролог

Она бежала из последних сил. Босые, разбитые в кровь ступни то и дело спотыкались о выступающие корни и камни. Остатки полотнища разорванной в клочья сорочки цеплялось за низкие ветки редкого кустарника. Из лифа, разодранного палачом, выглядывала белая, перепачканная кровью грудь с набухшими сосками.

В голове стоял гул от бьющего в виски пульса. Сердце бешено стучало, пытаясь вырваться наружу из тесной ловушки грудины. Пересохшее горло страшно саднило. Но даже крик не мог вырваться из растрескавшихся от жажды губ, только хрип и еле слышный шёпот:

– За что, Ричард, за что?

Собачий лай приближался; она чувствовала смрадное дыхание, вырывающееся из разгорячённых глоток лохматых преследователей. Ещё немного – и они нагонят её, довершат то, что не успел сделать палач. Может сдаться, упасть и принять смерть от острых клыков, позволить разодрать плоть на сотни кусков?

Если бы она была одна… но воспоминания о стуке сердца и шевеление под прижатыми к животу ладонями гнали дальше, заставляли искать спасение в глубине зеленеющего леса.

Где-то сейчас плачет рождённый два дня назад ребёнок – её малыш, – и она должна жить, чтоб найти и спасти его.

Она наконец-то достигла первых деревьев, слабая надежда шевельнулась в душе: даст Бог, псы не рванут за ней в лес, вдруг, им отдадут приказ возвращаться назад…

Может быть, Всевышний всё-таки вспомнит о ней, возможно, он пожалеет зачатое в любовном грехе дитя и не позволит лишить его матери…

Но видно Бог в тот вечер закрыл глаза на то, что происходило в графстве…

Горячая жгучая боль резанула ногу: собачья пасть сомкнулась, с хрустом ломая тонкую кость лодыжки.

«Ну, вот и всё… прости, малыш».

Несчастная согнулась, по привычке обхватив руками живот, и рухнула наземь, удерживаемая зубами крупного мастифа. Она закрыла глаза и приготовилась к смерти.

Вдруг пёс разжал пасть, выпуская перекушенную ногу и заскулил, в страхе прижимаясь к земле. Жертва погони почувствовала, как чья-то сильная рука схватила её поперёк талии. И в следующий миг беглянка взмыла вверх, очутившись среди густой кроны дуба. Не открывая глаз, она прошептала:

– Спасите, – но, услышав в ответ грозный рык, разомкнула веки, встретившись взглядом с парой красных светящихся глаз.

– Спасу! – и острые, как лезвие, клыки вцепились в горло поверх бьющейся голубой жилки, разрывая тонкую нежную кожу…

***

Изабель открыла глаза, не позволяя себе забыть то, что произошло несколько лет назад. Каждый день, методично прокручивая в голове события последнего месяца человеческой жизни. Она должна была помнить их до мельчайших деталей: голоса пытающих её людей, лица которых не могла видеть. Лица мучителей, чьи голоса так и не услышала, запах… Нельзя позволить стереться начисто кусочку человеческой памяти: не все ещё отомщены, не все заплатили по счёту, выставленному ею в день пробуждения, первого пробуждения в новой жизни…

– Снова мучаешь память? – Иза оглянулась на голос. Вампир подкрался с подветренной стороны; он был настолько стремителен, что она лишь в последний момент услышала шорох сухой листвы, примятой тяжёлыми ногами. – Дались тебе эти воспоминания! Живи и наслаждайся свежей кровью – она вкусна не только у врагов. – Дерик скинул с плеча на землю не подающую признаков жизни бледную молоденькую девушку.

«Агнесс! – промелькнуло в голове вампирши. Ещё одна оклеветавшая её, на кресте присягнувшая перед представителем инквизиции, что видела, как белошвейка колдует. Скоро тварь расстанется с этим миром. – Больше лживый язык никого не приговорит к смерти!»

Изабелла приподняла голову обездвиженной пленницы и заглянула в серые глаза, слегка потянув волосы на главе жертвы. Жизнь на мгновение осветила смыслом пустой взгляд клеветницы. Она в ужасе вращала белками глаз. Левая рука слегка дрогнула, но поднять её, чтоб перекреститься, у Агнесс не хватало сил.

– Здравствуй! Не ожидала увидеть меня живой? – Вампирша хохотнула, заметив новую попытку лжесвидетельницы поднять руку. – Ты права, я – покойник, но крестом от меня не отделаться. Встретимся в аду, – пообещала она, – куда я не тороплюсь, а ты отправишься через минуту! – Изабель отпустила голову жертвы, та с мягким стуком упала на пожухшую траву, прикрытую тонким слоем снега.

Дерик схватил Агнесс за шею и, подняв с земли, притянул к лицу, приготовившись впиться в белое горло. Он обернулся к напарнице.

– Хочешь присоединиться? В девке достаточно крови, – вампир коротко рыкнул и причмокнул языком, обнажая загнутые внутрь клыки. – Вкуснейшая: молодая, сладкая, без капли болезней.

У Изабеллы заурчало в желудке, горло полоснула жгучая жажда, но подбирать еду за кем-то – она не желала.

– Нет, сегодня поохочусь сама. Узнал, что я просила?

– Да! – Дерик кивнул в сторону добычи. – Несколько дней выслеживал, когда чёртова кукла выйдет за ворота, – тонкие губы растянулись в ледяной улыбке. – Ты права, в замок пришла чума.

Изабелла захохотала, кровавого цвета губы раскрылись, обнажая сверкающие белизной зубы. Тонкие ноздри раздулись, втягивая принесённый порывом ветра со стороны городка воздух.

– Я хорошо знаю её запах, помню, как воняли тела, сжигаемые на костре; среди покойников был и Фрез. – Она ухмыльнулась. – Маленькая девочка, оплакивающая отца, за год до этого потерявшая мать. – Бордового цвета глаза блестели холодом, словно замёрзшая на морозе кровь.

Повинную в гибели матери Изабелла знала в лицо, обвинить в смерти отца было некого…

Она грозно рыкнула, оскалившись словно зверь: яд каплями выступил на кончиках острых клыков.

– Жаклин, проклятая Жаклин, скоро ты заплатишь за всё!

Глава 1.1

Изабелле не нужно было дожидаться утра, чтобы отправиться в замок – вампирша прекрасно видела в темноте. Ей незачем было искать провожатого: она хорошо знала внутренние строения замка Бедфорд. Белошвейка не раз бывала и в двухэтажном дворце хозяев.

Её продержали больше месяца в темнице подвала центральной башни.

Вампиршу интересовали покои Ричарда и Жаклин. Один должен заплатить – и заплатит за предательство кровью. Вторая обязана рассказать о ребёнке прежде, чем умереть.

Почти год Изабель провела, скитаясь, в холодных горах Шотландии, привыкая к своей новой сущности, обучаясь искусству охоты. Она стала зверем в человечьем обличье, самым опасным из хищников на Земле – намного хитрее лисицы, сильнее медведя, проворнее волка.

Из Дерика получился отличный учитель. Он научил перерождённую белошвейку многому из того, что умел, и в первую очередь – самообладанию, искусству преодолевать жажду крови, которая мучила вампира всегда.

Ровно год она не видела никого из прежних знакомых, общаясь лишь с волками, которые почему-то признали в ней своего, приняв в стаю. Ночные хозяева леса и гор совершенно не боялись бывшего человека, позволяли следовать за собой, обучая собственным хитростям и уловкам.

Двенадцать месяцев Изабель взращивала в душе семена ненависти и строила планы мести, настолько продуманные и коварные, что позавидовал бы любой стратег.

Триста шестьдесят пять дней она тосковала по отобранному малышу, воя по ночам вместе с волками на яркие звёзды. Печаль разъедала мёртвое сердце, раздираемое муками неизвестности.

Разлучённая с младенцем мать не знала даже пола рожденного ею ребёнка. Одни и те же вопросы постоянно сверлили мозг, отвлекая от жажды. Каким он был, её малыш? Крепким и черноволосым – в маму – мальчиком? Или рыжей и зеленоглазой – в папу – девочкой?..

Только бы взглянуть на него… если бы услышать её запах… хоть раз прижать к груди, хоть раз… Она, закрывая глаза, снова и снова видела перепачканные кровью руки, протянутые к той, что забрала самое дорогое, самое ценное в жизни. Маленький шевелящийся комочек, девять месяцев росший под сердцем, навсегда переставшим биться…