Целый и невредимый (ЛП) - Страница 6

— Не знал, что моя сперма настолько отвратна для тебя, Эштон. Ты хоть представляешь, сколько людей готовы убить за то, чтобы оказаться на твоем месте? Чтобы иметь подобную квартиру, оплаченную их мужчиной, так, чтобы единственной заботой было только весь день сидеть на заднице и становиться на колени? Понятия не имел, что для тебя это такое страшное испытание. Что ты едва дождался, пока я уйду, чтобы буквально тут же запрыгнуть в душ и избавиться от запаха моего секса.

Стальная хватка выкручивала мое запястье с каждым произнесенным словом все сильнее, пока я не почувствовал, как из носа начинает течь. Слава богу, из-за воды, льющейся из душа, это было незаметно.

— Нет, Билли, все совсем не так. Извини, я просто… — начал было я, но он с силой меня встряхнул, чтобы заставить заткнуться.

— У меня нет времени задерживаться и вновь затевать с тобой эти дерьмовые пляски, Эштон. Думаю, я попридержу то пособие, которое собирался тебе оставить, чтобы вместо этого ты жрал то, что найдешь в кладовке. Нет необходимости покидать квартиру, когда у тебя совершенно очевидно есть над чем подумать, пока меня не будет. Когда вернусь, то рассчитываю, что твое дерьмовое отношение останется в прошлом. В последнее время ты ведешь себя как форменное дерьмо, и мне это не нравится. Я и так под большим прессингом на работе. И когда прихожу сюда, то хочу расслабиться и быть счастливым. Тебя убьет, что ли, хоть изредка мне улыбнуться? Блядь...

Выйдя из ванной он разочарованно покачал головой, как будто я был каким-то непослушным ребенком, который упорно делал не то, что ему велели.

В действительности же мою душу просто рвало в клочья, когда я осознал, что все, что когда-либо делал, было именно то, и только то, что мне сказали. Давным-давно я понял, что все хорошее, что нас с Билли когда-то связывало, изжило себя много лет назад, но решить уйти от него и уйти на самом деле – было двумя совершенно разными вещами. Я сам допустил это, оказался в этой точке, где на данный момент он практически владел мной. Билли платил за все, а после неприлично больших медицинских счетов у меня закончились все деньги, которые были, включая небольшое наследство, доставшееся от родителей. Я все еще был должен тысячи и тысячи больницам и врачам, и после того, как отказался от стипендии в колледже, чтобы следовать за Билли в развитии его карьеры, я никогда не смогу заработать достаточно, чтобы жить самостоятельно.

Но ничто из вышеперечисленного не сравнится с истинной причиной, по которой я не мог уйти от него. Твою мать, он же просто убьет меня. Билли, в которого я влюбился много лет назад, казалось, больше не существовал, тот Билли, с которым я был теперь, мог избивать меня, пока я буквально не начну истекать кровью, лежа на полу.

Я заставил себя перестать думать о нем и попытался выкинуть из головы всю эту ситуацию. К счастью, у меня было на что отвлечься, и я сосредоточился именно на этом. Быстро закончив принимать душ, в который вернулся после того, как Билли снова ушел, я поспешил записать музыку, что вертелась у меня в голове, чтобы не забыть ее. Но в ту же секунду, как вышел из душевой, мой и без того дерьмовый день стал еще хуже, потому что ко мне пришло внезапное осознание.

Я забыл свой дневник.

В кофейне.

Будь проклята чертова статуя Капитана Кирка.

Быстро натягивая на себя одежду, я практически молился Споку, старому доброму Капитану, а затем и всем остальным персонажам Стар Трек, которых только мог вспомнить, чтобы мой дневник оказался на том же месте, где я его оставил, когда ворвался в дверь кафе.

Но его там уже не было.

И я вдруг сломался.

Заплакал, будто ребенок, прямо там, посреди кофейни, в окружении фотографий с автографами, которые принадлежали Леонарду Нимою, Вильяму Шатнеру и всему остальному актерскому составу, посреди бесконечной атрибутики Стар Трек: пластикового фэйзера, сертификатов из Академии Звездного Флота в рамках и экшн-фигурок Ворфа³. Моим единственным спасением стало временное затишье в кафе, потому что в очереди стояло всего несколько человек. Когда уже знакомая бариста положила руку мне на плечо и спросила, в чем дело, я, не обращая внимания на свой сопливый нос и мокрые глаза, поинтересовался, не возвращал ли кто потерянный дневник. Когда она грустно покачала головой и ответила, что нет, я тяжело опустился на ближайший стул, горько оплакивая утрату одной из последних связующих ниточек с моей прошлой жизнью.

Дневник был подарком родителей… их самым последним подарком. В совокупности с гитарой отца, это был весь мой мир.

Да, жалкое зрелище… в двадцать четыре года вся моя жизнь вращалась вокруг маленькой книги в кожаном переплете, полной бессмысленных каракулей и бесполезных слов, а также музыкального инструмента, который нуждался в гораздо большем количестве любви и внимания, чем я мог позволить себе ему уделять, но сложилось так, как сложилось. Последние несколько лет мой мир постепенно сужался все больше и больше, и потеря дневника сейчас ранила до глубины души.

Бариста, Эмили, пыталась утешить меня, но я был практически безутешен. Вместо того, чтобы проигнорировать или выгнать вон, она приготовила мне восхитительно сладкий латте, провозгласив его рецептуру семейным секретом, который она ни за что, никогда и никому не продаст даже под страхом смертной казни хоть через миллион лет, поклявшись при этом, что дает мне его лишь только попробовать. Пока я пил, она сидела со мной и болтала, рассказывая о том, как Леонард Нимой и Уильям Шетнер заходили в кофейню, в которой она работала в Лос-Анджелесе. Она была «трекки⁴» сколько себя помнила – супер Трекки, даже больше, чем я сам – и встреча с кумирами побудила Эмили отважиться на самый большой риск в своей жизни – открыть собственную тематическую кофейню. Я слушал ее вполуха, пока она рассказывала мне свою историю, по-видимому, пытаясь отвлечь от потери дневника, напомнив, что это всего лишь дневник, в конце концов. Но только когда я наконец заметил, что она держит в руках, которые лежали на поверхности стола, я действительно начал вслушиваться в ее слова.

Когда она закончила рассказывать о том, как Спок и Кирк специально приходили сюда, в Нью-Йоркскую кофейню, чтобы одобрить ее, после того, как услышали историю Эмили на каком-то форуме в интернете, посвященном Стар Треку, мой взгляд прикипел к надписи «Требуется помощь», что виднелась на листе бумаги меж ее пальцев, и я поинтересовался, не нужен ли ей работник.

Через двадцать минут я вышел из кофейни с собственным графиком работы, личным фартуком и шансом обрести то, в чем так отчаянно нуждался, сам даже не подозревая об этом до того момента, пока Эмили не постучала короткими ногтями по объявлению «Требуется помощь».

Свобода.

Как только я вышел за дверь, обеднев на один дневник, но при этом обогатившись работой на неполный рабочий день в кофейне «Стар Трек», у меня случилась полномасштабная паническая атака. Закончилось тем, что я нырнул в переулок, где меня вывернуло наизнанку за мусорным баком, когда я наконец осознал, что же натворил, и что со мной сделает Билли, если об этом узнает. А потом я вспомнил, что его не будет в городе почти целый месяц.

Что, если это тот самый шанс, которого я так долго ждал?

Один короткий месяц, чтобы понять, как построить новую жизнь.

Это было полнейшим безумием.

Все, целиком.

Это никогда не сработает.

Билли обязательно как-нибудь узнает, и после этого последние несколько лет покажутся мне гребаными каникулами.

Но мне уже было плевать.

Совершенно.

А потом я заплакал.

И плакал.

И плакал.

Большими, искренними, счастливыми всхлипами, которые истощили меня настолько, что захотелось просто свернуться калачиком на земле прямо там, среди мусора, пустых бутылок из-под алкоголя и выброшенных медикаментов, и уснуть. Я заставил себя подняться на ноги только потому, что существовала вполне реальная вероятность, что Билли вновь появится без предупреждения для очередного раунда траха. К счастью, этого не произошло, и остаток дня и ночи я провел, пытаясь понять, как осуществить свой Великий Побег. Я позаимствовал название одного из любимых фильмов отца из шестидесятых годов. Мне даже представлять не хотелось, что он подумал бы обо всем этом.