Целоваться запрещено! (сборник) - Страница 2

Однажды я крикнула мальчишкам-обижателям:

– Эй! Вот погодите! Превратят вас в девчонок, тогда узнаете!

Мальчишки очень удивились. И я рассказала им, что со мной случилось. Они, конечно, испугались и больше девчонок не обижали. Только угощали конфетами и приглашали в цирк.

Такая жизнь мне понравилась, и я уже не стала превращаться обратно в мальчишку.

Когда я была маленькая, мне жутко не нравилось мое имя. Ну куда это годится – Ксюша? Так только кошек называют. Мне, конечно, хотелось, чтобы меня звали как-нибудь красиво. Вот у нас в классе одну девочку звали Эльвира Череззаборногузадерищенская. У учительницы даже ручка сломалась, пока она эту девочку в журнал записывала. В общем, мне было жутко обидно, я пришла домой и заплакала:

– Ну почему у меня такое смешное и некрасивое имя?!

– Что ты, доченька, – сказала моя мама. – Имя у тебя просто замечательное. Ведь как только ты родилась, у нас дома собрались все наши родные и стали думать, как тебя назвать. Дядя Эдик сказал, что тебе очень подойдет имя Препедигна, а дедушка решил, что назвать тебя надо просто Ракетой.

Но тетя Вера считала, что нет на свете ничего краше имени Голендуха. Голендуха! Ведь так звали твою четвероюродную прапрабабушку! Она была такая красавица, что на ней женился царь. А она сварила ему варенье из молодых мухоморов, да такое вкусное, что он объелся им насмерть. И все очень обрадовались, потому что царь этот был очень вредный и злой. Дни рождения отменил и воевал все время с кем попало. Ужас, а не царь! Зато после него пришел другой царь – веселый и добрый. Вот какая твоя четвероюродная прапрабабушка молодец! Ей даже значок выдали: «Отличник по борьбе со злыми царями»!

И вот тетя Вера предложила назвать тебя Голендухой. «Какая еще Голендуха?!» – закричала тетя Маша и даже кинула в тетю Веру тарелкой с малиновым желе. Тарелка попала в тети Верину голову и продырявила ее. Пришлось везти тетю Веру в больницу. А там такая добрая и умелая докторша быстро-быстро зашила дырявую голову, так что и следа не осталось. Эту добрую докторшу звали Ксюша Игоревна Парамонова. Вот в честь нее-то мы и назвали тебя Ксюшей.

С тех пор мне даже немножко нравится мое имя. Ведь всякие там Голендухи – еще хуже!

Когда я была маленькая, еще всякие некоторые другие многие люди тоже были маленькими. Например, мой друг Алеша. Мы с ним за одной партой сидели.

Вот однажды ему учительница говорит:

– Ну, Алексей, читай наизусть стихотворение, которое я на дом задавала.

А он говорит:

– Я не выучил. У меня вчера последний молочный зуб выпал. И даже насморк начался…

А учительница говорит:

– Ну и что? У меня вон ВСЕ зубы выпали, а я на работу хожу.

И как вынет изо рта все зубы разом! Мы так испугались! Ирка Беликова даже заплакала. А это у нашей учительницы зубы просто ненастоящими были. Тут директор в класс вошел. И тоже испугался. Но не заплакал. Он привел к нам другую учительницу – веселую и с настоящими зубами, которые изо рта не вынимаются.

А той учительнице подарили часы с кукушкой и отправили на заслуженный отдых – на пенсию то есть. Давно бы так!

Когда я была маленькая, я была очень забывчивая. Я и сейчас забывчивая, но раньше – просто ужас!..

В первом классе я забыла прийти в школу первого сентября, и пришлось целый год ждать следующего первого сентября, чтобы идти сразу во второй.

А во втором классе я забыла свой ранец с учебниками и тетрадками, и мне пришлось возвращаться домой. Ранец я взяла, но забыла дорогу в школу и вспомнила о ней только в четвертом классе. Но в четвертом классе я забыла причесаться и пришла в школу совершенно лохматая. А в пятом – перепутала – осень сейчас, зима или лето – и вместо лыж прнесла на физкультуру ласты. А в шестом классе я забыла, что в школе надо вести себя прилично, и притопала в класс на руках. Как акробат! Но зато в седьмом классе… Ой, фу ты… Снова забыла. Ну, потом расскажу, когда вспомню.

Когда я была маленькая, я была очень противная. Я и сейчас противная, но раньше – просто ужас.

Вот мне говорят:

– Ксюшенька, иди кушать!

А я в ответ противным голосом:

– Пе-пе-пе-пе-пе!..

Даже вспоминать стыдно.

И вот однажды весной гуляла я в саду «Эрмитаж» и показывала всем язык. Мимо проходили две старушки в беретках и спросили меня:

– Девочка, как тебя зовут?

– Никак, – ответила я своим противным голосом.

– Ура! – запрыгали от радости старушки. – Наконец-то мы нашли девочку по имени Никак. Вот тебе письмо.

И они упрыгали. В письме было написано:

«Девочка по имени Никак! Почеши, пожалуйста, левой ногой правое ухо!»

«Вот еще! – подумала я. – Очень надо!»

Вечером мы с мамой и тетей Лизой пошли в «Детский мир». Мама и тетя Лиза крепко держали меня за руки, чтобы я не потерялась. И вдруг у меня ужасно зачесалось правое ухо! Я стала выдергивать свои руки. Но мама и тетя Лиза только сжали мои руки покрепче. Тогда я постаралась почесать ухо правой ногой. Но не дотянулась… И мне пришлось изловчиться и почесать правое ухо как раз левой ногой.

И как только я это сделала, у меня тут же выросли большие кудрявые усы. И у всех других детей – тоже. В «Детском мире» поднялся страшный визг – это мамы и папы испугались своих детей усатых! И скорее побежали к врачам и милиционерам. Но врачи смогли вылечить усатых детей не сразу, а только через несколько дней.

Зато милиционеры сразу поймали двух противных старушек в беретках. Эти старушки уже давно ходили по Москве и делали всякие безобразия. Только они были уже совсем старенькие, и их противности не хватало для безобразий. Поэтому они подыскивали противных мальчишек и девчонок и безобразничали с их помощью.

«Надо же! – подумала я. – Оказывается, противные девочки становятся противными старушками?..»

Мне не захотелось становиться такой старушкой, и я перестала быть противной.

Когда я была маленькая, я обожала есть снег. Вот как только нападает хоть чуточку снега, я сразу на улицу – и ем, ем, ем…

Пока меня не поймают и не отругают. И никто не мог меня отучить от этой ужасно опасной для здоровья привычки.

И вот однажды, когда наступила зима, я сразу съела снег. А он был не простой, а заколдованный. И я превратилась в торт.

Приходит моя мама с работы, а вместо меня на кухне – торт.

– Надо же! Тортик! – обрадовалась мама.

Она удивилась только, что меня дома нет, а потом подумала, что я ушла в соседний подъезд к Нинке Акимовой. И я совсем не могла ей ничего сказать – ведь торты не умеют разговаривать! Мама положила меня в холодильник. Я же превратилась не в простой торт, а в торт из мороженого. Мама подождала меня немножко, а потом все-таки решила съесть кусочек торта. Она вынула меня из холодильника, взяла в руки острый нож… И тут из торта как брызнут брызги в разные стороны! Мама попробовала брызги на вкус. А они были совсем не сладкие, а соленые, как слезы. Мама пригляделась повнимательнее и заметила, что на торте из крема бантики красные вылеплены – точно такие же, как у меня в косичках. Вот тут-то моя мама и заподозрила что-то неладное. И поскорее позвала отряд спасателей из трех волшебников и двух мороженщиков. Все вместе они меня расколдовали и превратили обратно в девочку.

С тех пор у меня часто бывает насморк – это я в холодильнике простудилась. А снега я больше не ем, хоть и хочется иногда.

Вдруг он опять заколдованный?

Когда я была маленькая, я обожала кататься на велосипеде по лесу. Он так здорово дзынькал, перепрыгивая через коряги, я неслась по коричневой лесной дороге, ежики и лягушата разбегались в стороны, а в глубоких прозрачных лужах отражалось небо.