Целительница для генерала-дракона (СИ) - Страница 4

Обижается, видите ли, воспаление! Чего только не придумают…

– Чем у вас тут застарелую простуду лечат? – уточнила вместо оправданий. – Когда кашель долго не проходит и начинает жечь на вдохе. Жар, бред, всякое такое…

– Так известное дело – молочком горячим, да сбором грудным. Только не всегда помогает. Когда уже жар и бред, там и попрощаться можно с бедолагой! – со знанием дела покачала головой Люна.

– А в сборе что? – тоскливо уточнила я, отчетливо понимая – нет, не доехали сюда антибиотики.

Травница пожала плечами и принялась перечислять, загибая пальцы:

– Чабрец, зверобой, корень девятисила, сосновые почки…

Я задумчиво кивала в такт. В принципе, не худший состав, вполне достойно для народного средства. Да и названия знакомые – уже хорошо, не придется сильно переучиваться. Главное, чтобы и свойства совпадали, тогда вообще шоколадно получится.

– Вот этот сбор ему тоже дайте. И меду чтоб намешал, – посоветовала я вполголоса. И подумав, добавила: – Употреблять внутрь, конечно же, в глаз лить не надо! Хуже не будет, а инфекцию предотвратит…

Осеклась, осознав, что Люна смотрит на меня вытаращенными глазами, как на призрака.

– Ты откуда такая ученая? – спросила бабка, опасливо оглянувшись на мявшегося в дверях селянина. – Мне неприятности ни к чему, так и знай! Ежели искать тебя будут или сбежала ты от кого…

На лице травницы явственно проступало намерение выкинуть меня из домика от греха подальше.

– Да не сбегала я! – замахала руками от избытка чувств.

– Говорила же что не помнишь! – подловила меня на нестыковке Люна.

Я досадливо прикусила губу. Расставаться с таким удачным убежищем категорически не хотелось. Но и силой захватывать избушку как-то неправильно! Да и какие в этом тщедушном тельце силы…

Точно, я же ребенок теперь!

Состроив самую несчастную мордашку, какую только сумела без зеркала, я воззрилась на травницу взглядом кота из мультфильма.

Внучки тот сериал обожали и пересмотрели раз по десять, ну и я заодно после смены одним глазом. Вот и пригодилось!

– Тут помню, тут не помню, бабушка! – пропела я умильно. – Имя вот всплыло, да травки знакомые углядела – как сверкнуло в голове. Знаю я их, ведаю. А почему, откуда – как в тумане все.

Люна покачала головой и, ухватив за плечи, усадила меня обратно на лавку.

– Сиди уж тут, болезная. Неча перед чужим мужиком в исподнем бегать, хоть ты и дитя, а люди они разные бывают, – пожурила она.

Я покаянно потупилась. Права она, но что поделать, когда при мне кто-то пытается заняться самолечением – прям крышу срывает, как внук выражается.

При мысли об оставшихся где-то там, в ином мире, родных, на глаза навернулись слезы.

Получается, я их больше никогда не увижу. И правнучку на руках не подержу! Обидно-то как, Любе всего недели две оставалось отходить…

– Ну, не обижайся, я ж понимаю, ты как лучше хотела, – бабка неловко погладила меня по голове, и я осознала, что по щекам стекают влажные дорожки. Шмыгнула носом, пошарила по столу в поисках салфетки – разумеется, не нашла – и зарыдала еще горше.

Прощай, семья, прощай, цивилизация!

Новое тело, новая жизнь, молодость (детство даже), здоровье… это прекрасно, конечно, но столь щедрый дар судьбы мозгу нужно было осознать и переварить. Получалось так себе. Меня швыряло от отчаяния – деточки мои, как там без меня справятся – до истеричного веселья: вот вам сейчас изобрету клизму, будете знать!

Кто именно будет знать – понятия не имею. Наверное, тот, кто оставил на детском теле жутковатый след как от разряда молнии. Судя по непрекращающемуся зуду, вряд ли бедняжка с этой отметкой родилась. Свеженькое оно.

И права Люна – я, скорее всего, скрываюсь. Не просто так домашняя нежная девочка в трясину полезла.

Только эгоизм во мне в данный момент перевешивал благородство.

Допустим, я решу не подставлять травницу под неведомые неприятности, и уйду. Куда? Далеко ли? Сгину в ближайшей канаве, и третий шанс вселенная мне вряд ли предоставит.

Нет уж. Затаиться надо и вызнавать потихоньку сведения о большом мире по ту сторону топей. Авось выясню, кому малышка помешала, прежде чем они меня найдут!

*Фигуры Лихтенберга – следы, которые остаются на поверхности твердого диэлектрика (в том числе человеческого тела) при скользящем искровом разряде. Проще говоря, после попадания молнии.

Сбор у Люны был уже заготовлен целым мешком и лежал в подполе, люк в который открывался прямо тут, на кухне. Покряхтев, травница откинула тяжелую крышку и спустилась на ощупь, приговаривая себе под нос:

– Ходют тут, болеют, посидеть спокойно старухе не дают!

Я не удержалась и вытянула шею, разглядывая ровные полки, вбитые прямо в землю. Из стен там и тут торчали извилистые корни, но пол вроде был сухой, несмотря на близость болота. Занятно. Как, интересно, достигается подобный эффект? Не бегает же бабка с помпой вокруг избушки. И каналов для оттока воды я не видела. Может, не заметила? Или тут что-то подземное сооружено? Только не вяжется как-то одежда травницы с высокими технологиями.

Отсыпав в небольшой матерчатый мешочек горсти две, Люна поднялась обратно, постанывая на каждой ступеньке. То ли на публику играла, то ли правда уже тяжеленько скакать козой. Я тоже в последние годы невзлюбила лестницы, но мне от них никуда не деться – два пролета дома, до лифта, да в поликлинике пока на спуск дождешься, поседеть можно. Вот и разминалась как могла.

Но это в цивилизации, с поддерживающими витаминами, регулярными массажами у хорошего физиотерапевта и на правильном питании…

Хотя здесь, наверное, питание еще правильнее. Куда еще – без пестицидов и ГМО.

С червяками, подгнившее от неправильного хранения, и не слишком разнообразное, потому что вряд ли в эту деревню бананы с киви завозят…

Эх.

Меня бросало из крайности в крайность: то вспоминалось былое, причем в ореоле идеализации, то я принималась искать позитив в нынешнем своем положении.

«Поспать бы», – поняла неожиданно. Глаза закрывались сами. После трех порций молока, суховатого хлеба и теплого платка на плечах меня разморило, а некая уверенность в завтрашнем дне и том, что меня не выкинут на улицу прямо сейчас, расслабила окончательно. Я едва дождалась, пока за снабженным целебными средствами мужиком закроется дверь, и сползла на лавку, подложив под щеку руку.

– Куда примостилась? В постель иди!

Люна потормошила меня и указала на тонкую ситцевую занавеску в голубовато-зеленый цветочек, которой «спальная зона» отгораживалась от основной.

«О, принты у них уже изобрели, значит, период мануфактур как минимум», – отметила я краем сознания. Не смутило ни чужое белье, ни пахнущая лавандой и валерианой, а еще немного привычной старостью подушка. Разум просто милосердно выключился, позволяя мне переварить происходящее.

Проснулась я от того, что под окном заорал петух.

Подобных побудок у меня не приключалось уже лет пятьдесят, не меньше.

От неожиданности я подскочила и чуть не скатилась с непривычно мягкой перины. Вчера мне было ни до чего, но сейчас я сумела разглядеть и качественную ткань белья, пусть и застиранную до прозрачности, и добротную основу кровати.

– Живность сумеешь обиходить? – сонно поинтересовалась Люна с другой стороны одеяла.

– Постараюсь! – уклончиво отозвалась я.

В самом деле, если там что-то экзотическое, лучше и руками не трогать – мало ли, укусит. А если привычные куры, так что я там не видела? Меня, как и миллионы моих сверстниц, на все лето отправляли к бабушке в деревню, так что навозом и клювами нас не напугать!

У выхода помешкала, но в итоге сунула ноги в чужие разношенные полусапожки. Скользкая их внутренность неприятно холодила ступни, но босиком уже набегалась, спасибо, хватит.