Целительница - Страница 1

Есть ли кто-нибудь в мире, кому удалось

Утолить свою страсть без мучений и слез?

Дал себя распилить черепаховый гребень,

Чтобы только коснуться любимых волос!

О. Хайам

Удары в дверь становились ощутимее, как и гомон во дворе.

– Федь, айда бревно с моего огорода притащим. Дверь ломать будем.

– Спятили, ироды?! Чать, сама откроет. Чего хату-то рушить? Хоть и ветхая, а простоит еще не один десяток лет.

Спасибо, баб Маш, опять выручила. Наш человек! С первого взгляда понравилась Вере, хоть и суровая внешне. А в душе мягкая. Вон как успокаивала, чаем с пирогами отпаивала, когда на душе паршиво было, хоть в петлю лезь.Хорошо, что окна зарешечены. Уж зачем эта мера понадобилась бабке не известно, но в любом случае оказалась как нельзя кстати.

– Верка! Да помоги же! Не видишь, не могу сдвинуть?! – просипел Макс.

Про него-то она и забыла. Только сейчас сообразила, что тот уже какое-то время пыхтит в углу, перед массивным комодом. Старинный рыжий шкаф на кривых ножках уже придвинут к двери. Такая же древняя кровать с панцирной сеткой и круглыми набалдашниками по краям спинки, тоже. Комод-то зачем? Хотя, удары перестали быть предупреждающими. Судя по грохоту, дверь намеревались выбить.

Вера встала из-за стола, вытерла злые слезы и решительно направилась к комоду, представив, что это и есть враг, которого она сейчас сокрушит. Протиснувшись между ним и стеной, она уперлась руками в шершавую деревянную поверхность, ногой в стену и толкнула со всей дури. Раздался омерзительный скрежет, и комод резко выехал вперед, оставляя глубокие борозды на крашеном деревянном полу.

– С ума сошла?!

Макс сидел возле противоположной стены и потирал голову. Рядом валялся приличных размеров Николай Чудотворец в массивном, под золото, обрамлении.

– Прости. Не рассчитала. Жить будешь, – заключила Вера после беглого осмотра большой шишки на его голове. – Руку давай.

Если Макс и обиделся, то виду не подал. Да и некогда было. В дверь продолжали колотить, и крики не смолкали.

– Матушка, Вероника, открой, Христом Богом прошу. Открой, твою мать!

– Матушка?! – одновременно повторили Макс и Вера, уставившись друг на друга огромными глазами.

– Час от часу не легче! – пробормотала Вера. – Что дальше?

Макс дотолкал комод до двери и оглянулся. Остался только стол. Но по какой-то причине ножки его были надежно прикручены к полу.

– Все! Больше двигать нечего, – вздохнул Макс, сдувая брюнетистый локон с мокрого лица. – Слушай, а может того… заговоришь их?

– Совсем крышу снесло? Каким это образом?

– Ну ты же вроде научилась…

– Макс, не смеши мои тапочки! Это же придурь, не серьезно.

– Да? А это тогда что? – он указал на дверь. – Сон что ли? Или всеобщее помешательство?

– Не знаю.

Вера опустилась на стул, но тут же подскочила – в дверь так стуканули, что затрясся весь дом, и стекло в шкафу пошло мелкими трещинами.– Давай, попробуй, – настаивал Макс. – Вдруг получится.

Получится или нет, размышлять было некогда. Удары сыпались теперь один за другим. Дверь трещала, стекло в шкафу раскрошилось и высыпалось, а крики становились все громче. И матушкой ее уже больше не называли, все больше материли. Делать нечего. Стараясь не обращать внимания на шум, Вера остановилась перед баррикадой, вытянула руки в сторону двери ладонями вперед и закрыла глаза.

– Убирайтесь вон! Заклинаю! Все вон! Прочь с моего огорода, от дома, со двора. Забыть дорогу сюда. Повелеваю!

Повисла тишина. Вера открыла один глаз и посмотрела на Макса, который, казалось, даже дышать забыл.– Получилось? – шепотом спросила она.

– Вроде того…

И тут началось!

– А ну, хватай! И… раз! И… два! Веселей давай! Вышибай!

Дом трясся, грохот стоял невыносимый. Мебель уже отъехала от двери и во все стороны летели щепки.

– Быстро в подвал! – скомандовал Макс.– А смысл?

– Будем решать проблемы по мере их поступления.

Он схватил Веру за руку и потащил в другую комнату. Откинул видавшую виды пыльную дорожку, пыхтя, отодрал крышку подпола и первый полез в темноту. Из дыры потянуло влагой и почему-то грибами. Страшно было туда спускаться, но делать нечего. Вера продолжала передвигаться на ощупь, когда услышала, как захлопнулся люк.

– Все. Я запер нас изнутри, – где-то рядом сказал Макс.

– Навеки вечные, – как эхо подхватила она.

Темень, сырость, страх и неизвестность. Не нащупав очередную ступеньку, она полетела вниз, прощаясь с жизнью. И последняя мысль мелькнула в ее пропащей голове – будь проклят тот день, когда она в это ввязалась.

Еще чуть-чуть поднапрячься, и она закончит эту чертову главу, над которой уже неделю бьется. Придумала же мир, где люди живут в темноте! Теперь вот описывай оптические особенности устройства их зрения. Хорошо хоть, что сюжет коротенький, от силы на повесть тянет. Над романом бы она точно умерла.

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, когда мысль созрела в голове, а записана была только наполовину. От вмешательства извне, она сразу же испарилась, как незадачливый воришка, прихватив с собой остатки трудоспособности. Чертыхнувшись, Вера глянула на дисплей. Ну конечно! Кто же еще мог звонить в шесть утра, как ни Макс.

– Ты на часы смотрел? – без приветствия набросилась она на собеседника. – А если я сплю еще?

– Ты ж никогда в это время не спишь.

– Много ты знаешь! Что хотел-то? – немного смягчила тон.

– Разговор есть. Я подъеду?

Ох как не понравились ей интонации в его голосе. Если Макс не спит в такую рань, значит случилось что-то серьезное. Обычно по утрам до него не дозвониться. А тут… Видно даже не ложился.

С Максом они знакомы с институтской скамьи. Сдружились еще в колхозе, перед первым курсом. Он как-то сразу «прибился». Все мальчишки пили, да за девчонками увивались, а Максим Веснушкин книжки читал. На этом и сошлись – Вера тоже заглатывала все, где были буквы. Потом пять лет учебы, зачеты, экзамены, практика, диплом. Все дни проводили вместе, не считая каникул, когда она уезжала к бабушке в деревню, и свиданий. Последние были частым явлением в жизни Веры. Кавалеров она меняла, как перчатки, быстро находя в них недостатки и сбрасывая, как ненужный балласт.

После института жизнь слегка развела их, но самую малость. Оба теперь трудились: он остался преподавать на кафедре сейсмологии, а Вера изменила строительному образованию и устроилась внештатным журналистом в местную газету. Вот так она захотела. А главное, как-то сразу получилось – попробовала написать статью на заданную тему и с блеском прошла испытание. Но с этим делом у нее всегда было все в порядке – со школы любила сочинять.

В дверь позвонили через десять минут. Реанимировать память не хватило времени. И, как подсказывало чутье, с вдохновением на сегодня можно распрощаться.

Взлохмачен сильнее обычного, зафиксировало сознание Веры, пока впускала Макса в квартиру. А это значит, что усиленно о чем-то думал, зарываясь руками в волосы. И делал он так обычно, когда был сильно расстроен или взволнован. Уголки губ опущены, словно вот-вот заплачет, значит, у них неприятности. Первой реакцией была велеть ему молчать или выставить вон. С таким трудом она вернула утраченное вдохновение. Две недели занималась его поисками – ходила на прогулки в живописные места, посещала выставки и художественные галереи, слушала Далиду и Ива Монтана. Наконец ухватила беглеца за хвост, но надолго ли. Достаточно было заглянуть в щенячьи глаза Макса, большие голубые, с плескавшейся на дне виной, чтобы обо всем догадаться.

– Говори! – велела Вера, когда он прошел за ней на кухню и забился в угол между холодильником и стеной.

– Ну, в общем… Я сегодня звонил в Веху. Там такая секретарь бестолковая – все искала кого-то, переключала меня. Бывают же такие. Как будто я первый раз звоню…