Целитель (СИ) - Страница 2

За Гвином также отправилась часть его верных рыцарей, который после влияния силы Гвина мало чем напоминали людей.

А теперь, когда мы подошли к самому сочному моменту всей этой истории.

Манус кроме человечности, которую он дал людям, получил еще и темную метку которая тем не менее находилась в спящем состоянии.

Искра человечности имеется изначально в человеке в момент его рождения. При дальнейшей жизни под воздействием эмоций человечность претерпевает изменения увеличиваясь (или уменьшаясь), следовательно, у существ которые долго живут и души больше так как они испытали больше эмоций и больше пережили.

Костры подпитываются человечностью жертв и транслируют эту энергию как топливо пламени в Горнило первого пламени.

Метка тьмы заставляет пользователя испытывать слишком много эмоций. То есть, по идеи, метка тьмы была механизмом который должен был запуститься в какой-то момент развития человечества, когда оно смогло бы справится с таким давлением и это подстегнуло бы его развитие.

Но первородный грех, поддерживание затухающего огня, сбил настройки и метка активировалась раньше.

Спящее проклятие активировалось и стали появляться бессмертные. Их можно было убить, но после смерти спустя кроткое время они оживали. При этом с каждым убийством они становились сильнее, поглощая души убитых ими противников.

В первое время это было честью и удачей. А кто бы посчитал иначе? Бессмертие на халяву, возможность роста сил вплоть до открытия магических способностей и дальше.

Но как всегда мир очень отрицательно относится к халяве: если где-то прибавилось, то где-то убавилось. Платой за бессмертие стало аномальное усиление эмоциональной чувствительности, что приводило к ослабление чувства реальности, фобиям, беспричинному страху и многочисленным сдвигам психики, которые приводили к безумию.

А что может обезумевший бессмертный воин, потративший несколько столетий на усовершенствование своих навыков? и хорошо если этот воин просто будет пускать пузыри лежа вниз лицом, а если он пустит свои навыки в дело?

А проклятие лишь стало набирать ход все больше и больше людей осознавали свое положение. Ведь многие, к тому же, просто не попадали в ситуации где можно было узнать о своем проклятии. Они не умирали и никого не убивали, даже животных.

Отмеченных знаком тьмы стали ссылать в лечебницу Аркхе… Кхе-Кхе… Лечебницу нежити. Несмотря на столь многообещающее название, по сути место было тюрьмой. И чтобы осознать весь ужас этого места надо вспомнить всего лишь одну вещь… Большинство погребенных там заживо людей с знаком тьмы, все еще были в своем уме…

Легенды и нашептывания змее — червя Фрампта (еще один змей) гласят придет избранный мертвец грохнет всех, у кого великие души и с их силой разожжет великое пламя и наступить продолжение эпохи огня…

Но вот в чем вопрос: нужно ли это делать? Ведь Гвин уже совершил первородный грех и что это стоило человечеству?

— Здравствуйте коллега. — Я аккуратно прикрыл дверь.

— И вам здравствовать коллега. — Молодой мужчина чинно поприветствовал меня, сидя за столом. На столе, к моему удивлению, не было никаких новомодных компьютеров, принтеров и тому подобной нечисти.

Психолог встал со стула вышел из-за стола и протянул мне руку, которую я не замедлил пожать.

Вежливый попался, сейчас максимум чего можно ожидать это протянутую руку через стол, некоторые даже не станут отрывать свои филейные от кресел… Хотя не обращайте внимания, это мое обычное стариковское ворчание. Как никак девяносто три года, не хухры мухры! Имею право, хех.

— Алексей Васильевич *******, я так полагаю?

— Все так, а вы…

— Виктор Николаевич Заебякин, извините, сразу не представился.

— Ну что вы — что вы. Уже почти вечер, это я старая развалина могу себе позволить отдых, вы же молодые работаете.

— Не прибедняйтесь Алексей Васильевич вы еще хоть куда. Уверен, вы сами не прочь также сидеть в этом самом кресле и помогать нуждающимся в помощи?

— Знаете… — Несмотря на то, что весь этот поход к психиатру был еще тем фарсом, я серьезно задумался на вопросом своего собеседника: — В принципе я был бы не против. Все же, когда меня попросили освободить место главного врача центральной клинической психиатрической больницы по причине преклонного возраста, это было неприятно. -

— Хоть и ожидаемо. — Я улыбнулся: — Все же семьдесят лет, должны были еще в шестьдесят пять, но видимо Льву Николаевичу нужна была крепкая рука в том месте.

Виктор Николаевич странно посмотрел на меня, но все же задал вопрос: — Вы знаете Льва Николаевича Стругина?

— Конечно знаю, кому как не мне знать своего интерна! Удивительно я вам скажу, что он достиг такого поста министерстве здравоохранения.

— И впрямь странно. — Быстро согласился он со мной, приходя в себя и что решив.

Я мысленно покачал головой: кажется, я уже знаю, что моя внучка наговорила этому мальчишке.

Мое общение с этим молодым психиатром продолжалось, но с постепенно он стал куда более нервным.

А я что ли виноват, что он забыл основные качества заболевания присущие "вторичному бреду с особым патогенезом"? Все же подготовиться надо было, почитать там… Эх вот были деньки, когда я некоторое время читал лекции на медицинской кафедре…

— Вы и впрямь психиатр! И я упорно не понимаю, что за представление вы все передо мной устроили! -

— Понимаете Виктор… — В какой-то момент он попросил называть его не столь официально: — У меня были прекрасные дети. Не смотря на то, что бытует мнение, что учителя, психиатры и люди чья работа является работой людьми, извините за тавтологию, имеют больше шансов запороть воспитание собственных детей. Я все же воспитал их правильно: хорошими честными людьми.

Однако уже внуков воспитывал не я… Как я понимаю Лидия Ивановна была очень убедительно рассказывая про сбрендившего старика, считающего себя врачом, имеющим докторскую по психиатрии…

— Вы правы. Но что… Подождите, кажется я догадываюсь. Наследство? Квартира?

Я горько кивнул, и Виктор неловко посмотрел в сторону. Мы помолчали.

— Все же странно это выглядит: психиатр приходит к психиатру. Но за сеанс было заплачено, так что зачем деньгам пропадать?

Я поудобнее устроился в кресле, которое хоть и было мягкое, но для моей больной спины нужно было выбрать определенную точку посадки, когда боль отступала.

— Лида всегда была девочкой очень упорной. Может родители не доглядели, может попала в плохую компанию, но став сколько-нибудь взрослой, она решил сделать карьеру. В методах она не стеснялась, поэтому смогла быстро расти вверх. Тех же кто ей мешал она убирала.

Увидев, как округлились глаза моего собеседника я замахал руками: — Нет — нет! Ничего противозаконного, просто если сказать нужную вещь в нужное время, это может сработать не хуже.

Чуть позже Лида перешла на деньги и, надо сказать, тут она тоже была успешна… — Я резко оборвал себя и перешел к самому наболевшему:

— Кто же начал тот разговор про наследство? Я хотел завещать свою квартиру почти возле центра Москвы другому своему внуку… Лиде же я так и сказал. — Виктор меня не прерывал внимательно слушая. Стоит отметить, что делал он на этот раз все правильно.

— Но Лида, не привыкшая получать отказ, восприняла мои слова как вызов. Знаете, она потратила целый год, приходя ко мне и заботясь: покупала фрукты, пылесосила, что она только не делала. Все мои попытки воззвать к ее рассудку окончились ничем… Это был мой, пожалуй, самый большой провал как знатока человеческих душ.

Мало-помалу Лида перешла на более тяжелую артиллерию, она даже умудрилась договориться с какой-то сектой… Как их там… Посланники Иеговы… Ай, не помню уже. И они убеждали меня переписать эту квартиру.

И, наконец, ее попытки признать меня сумасшедшим. Кого она только не призывала. И я уже даже не могу понять, чего она добивается! Толи воспользоваться какой-то юридической лазейкой и забрать квартиру, толи просто отомстить!