Целитель: безусловное проклятье (СИ) - Страница 2
«Рику», небольшой ресторанчик на углу Ристо и Сувье, вот уже более полувека являлся излюбленным местом для студенчества. Он славился вкусной кухней, большими порциями и дешевизной. Но самое главное, имея на руках билет высшего учебного заведения, ты мог вести себя там, как душе угодно!
Бывший владелец помещения, продавая его иммигранту с южных островов, мысленно потирал руки в предвкушении удачной сделки и посмеивался над простофилей, согласившимся заплатить немалую сумму. Нечестный делец, отмечая в кругу друзей неожиданную удачу, пророчил господину Рику Рами быстрое разорение, полагая, что иностранец купился на чьи-то россказни о великолепии Старого квартала и о том, какая состоятельная публика там проживает. Конечно, в этой части города до сих пор обитали исключительно достойные граждане, но времена былого величия безвозвратно ушли в небытие. Однако время показало, что продавец ошибся в своих прогнозах, а покупатель не прогадал. Сейчас господин Рами владел тремя ресторанами в столице, и ещё двадцать в провинциях исправно приносили ему солидный доход. Но первое своё заведение он любил больше всего.
Господин Рами частенько спускался в общий зал, чтобы понаблюдать за бесшабашным весельем студентов, у которых всегда находился повод для праздника, и останавливал своих сотрудников, если те собирались призвать молодёжь к порядку. Именно на студентов он сделал ставку пятьдесят лет назад и выиграл. Именно им он был обязан своему нынешнему положению, поэтому они имели право делать всё, что пожелают. К тому же в компаниях всегда находилась пара-тройка толковых магов, способных даже в состоянии сильнейшего подпития исправить последствия любого дебоша, и как минимум один человек с широкой душой или толстым кошельком, оставлявший после веселья столь щедрые чаевые, что владелец ресторана с этих денег в течение нескольких недель платил жалование персоналу.
Особым расположением в «Рику» пользовались студенты Высшей Академии Лекарского Искусства, что находилась совсем близко, на площади Паули. Именно они в своё время сделали рекламу ресторану, где теперь столовались и веселились будущие молодые специалисты из всех учебных заведений столицы, за исключением разве что Академии Правосудия. Вот и сегодня «лекари» разошлись не на шутку, но никто из официантов не бросил в их сторону ни единого неодобрительного взгляда, хотя один молодой человек уже залез на стол и начал декламировать довольно непристойные стихи.
Официантка, подошедшая к барной стойке за очередным подносом, уставленным бутылками, с мольбой посмотрела на господина Рами, стоявшего неподалёку. Он не стал игнорировать молчаливую мольбу сотрудницы.
— Кио, — мужчина улыбнулся девушке, — несмотря на содержание, эти стихи в Дийоне считаются классикой. Правда, относятся они к любовной лирике, и предполагается, что вслух их зачитывать не станут, но… — он развёл руками и вновь спрятал ладони в широких рукавах верхнего халата винного цвета.
— Я поняла вас, хозяин, — девушка склонила голову, — со своими яблоками в конце лета в Отари не ездят.
— Умница! — господин Рами похвалил её за сообразительность. — А теперь отнеси заказ, а то господа студенты начинают нервничать. Ещё и восьми нет — рановато для пожара. Не находишь?
Кио кивнула ещё раз и засеменила к столику в центре зала. Она не без удовольствия заметила, что друзья любителя стихов стянули его со стола и усадили обратно на лавку.
— Успокойся, Фабьен из Фабье! — хохотал огромный детина, от души хлопая товарища по плечу.
— Да! — поддержал его ещё один студент. — Остынь! Несравненная Корин всё равно не обратила на тебя внимания.
Пухленькая брюнетка, услышав своё имя, собиралась посмотреть в его сторону, но прежде натолкнулась на горящий взгляд Фабьена и, фыркнув, отвернулась к сидевшей рядом девушке. Расстроенный парень потянулся к кружке. Он не понимал юмора своего прозвища, и его раздражало, когда все смеялись на этой дурацкой фразой «Фабьен из Фабье». А тут ещё и Корин с её ужимками!
— Не переживай, — шепнул ему на ухо некто отвратительно трезвым голосом.
Поскольку сам Фабьен был уже изрядно навеселе, ему пришлось поворачивать голову, чтобы установить личность советчика. Им оказался Адриан Сиверейн.
— Она покраснела, — произнёс молодой человек, чуть приподняв брови.
Фабьен буркнул что-то неразборчивое и сделал глоток из кружки. Парень не видел ничего необычного в том, то Корин раскраснелась. В «Рику» набилось столько посетителей, что все давно страдали от духоты. Фабьен огляделся по сторонам, и его взгляд остановился на Аврил, что устроилась по правую руку от Адриана. Девушка расстегнула целых три верхних пуговицы на платье. «Должно быть, ей тоже жарко», — решил Фабьен и вновь припал к кружке.
Парню казалось, будто его движения легки и отличаются ловкостью, но рассматривая сокурсников, он наклонился так низко, что едва не упал на стол. По этой причине интерес Фабьена к Аврил не укрылся от Адриана. Молодой человек тут же заметил треклятые пуговицы и понял: пора уходить. Он попытался встать, но Аврил его остановила, положив ладонь на предплечье.
— Так рано? — спросила она и, пригубив из бокала в ожидании ответа, собрала языком капельки вина с нижней губы.
Действия девушки лишь утвердили молодого человека в правильности принятого решения.
— Дела, — Адриан улыбнулся и осторожно снял её руку.
— Вечно у тебя какие-то дела! — Аврил вздёрнула носик. — А когда же придёт время развлечений и отдыха? Ты же не пьёшь! — она указала пальцем на его бокал, наполненный водой, и с луковой усмешкой добавила: — И с девушками не встречаешься!
На это Адриану нечего было ответить. Он улыбнулся шире, сотворил из воздуха полупрозрачный цветок и передал его Аврил. Пока она любовалась на маленькое чудо, молодой человек выбрался из-за стола. Достав несколько банкнот с серебряным обрезом, он передал их Эжену, выбранному сегодня казначеем.
— Опять к Рупье? — спросил тот.
— Угадал!
— Вот чудак! — понеслось ему в спину, но Адриану было не до того. Он заметил пробегавшую мимо официантку и аккуратно поймал её за локоток, чтобы та, не приведи Создатель, не уронила переполненный посудой поднос. В голове тут же всплыло её имя.
— Кио! — обратился он к девушке и, дождавшись, когда она посмотрит на него, положил на относительно чистую тарелку ещё одну серебряную купюру, сложенную в виде журавлика.
Глаза Кио распахнулись от удивления, и кивнула она больше по привычке.
— Это вам за расторопность, — объяснил он, быстро убирая руку с девичьего локтя.
В «Рику» существовал единственный запрет: не трогать персонал. Но ведь Адриан не имел в виду ничего плохого, совсем наоборот. Пришедшая в себя девушка улыбнулась и, ещё раз поклонившись, поплыла дальше, к барной стойке. Там её ждал господин Рами. Вид он имел вполне довольный.
Склонив голову в знак почтения, Адриан направился к входной двери. Следуя внезапному порыву, он обернулся и посмотрел на губы Аврил. Молодой человек нахмурился и покачал головой. Даже Манон никогда не пользовалась такой яркой помадой, хотя ей цвет спелой вишни, несомненно, подошёл бы.
Шагнув в промозглую вечернюю сырость, Адриан тут же отодвинул в сторону мысли о женских губах. Ливень так и не прекратился, и перед молодым человеком встал вопрос выбора. Проверить, как долго он сможет удерживать заклинание, защищающее от воды, и решиться на прогулку, а заодно и выветрить из головы лёгкий дурман или нанять мобиль и потратиться чуть больше, чем он запланировал?
Возле крыльца остановилась машина. Водитель просигналил фарами, но Адриан проигнорировал приглашение. Поправив шарф и застегнув пальто, он достал из сумки зонт и щёлкнул по нему ногтем. Россыпь серебристых искр на пару мгновений окутала предмет и погасла. Раскрыв зонт, молодой человек шагнул на тротуар.
Господин Ламмерт Рупье работал библиотекарем в огромном книгохранилище, построенном около тридцати лет назад. Находилось оно в квартале Исполинов на улице Матье и, несмотря на неудобное расположение для студентов, почти все высшие учебные заведения Розеля в первый же год перевезли туда свои фонды. И в тот же год господин Рупье был зачислен в штат библиотекарем. Порой пожилому мужчине казалось, что знакомство с Адрианом — результат случайного стечения обстоятельств. Иной раз, вспоминая увлечение молодого человека, он приходил к выводу, что свело их провидение.