Целиковская - Страница 56

Мне довольно трудно писать об этом человеке. Чувства мои противоречивы. Нельзя выбросить бесследно из жизни 20 лет, которые мы прожили совместно. С одной стороны — это человек высоких гражданских позиций, который в годы застоя боролся за правду в искусстве и за судьбу замечательных спектаклей, которые практически все закрывали. Это человек талантливый, с юмором, с определенным, как сейчас говорят, шармом. С другой стороны, по жизни это был достаточно эгоистичный человек, который не терпел чужих мнений, любил по-настоящему только себя, не проявлял нормального человеческого тепла не только ко мне, но даже к Никите — своему сыну от первого брака, который к нам заходил. Известно, что Ю.Любимов разошелся с мамой, уйдя в 1980 году к другой молодой женщине. Вообще это банальная история, которая стара, как мир, хотя когда это затрагивает тебя лично и твою мать, которую ты боготворишь, становится очень обидно. Наши отношения с ним не складывались, и бывали довольно серьезные споры и даже ссоры. На похороны мамы он не приехал и даже не прислал телеграмму соболезнования.

Мои первые воспоминания о Ю.П.Любимове относятся к началу 60-х годов, когда мы после смерти папы и моей тяжелой болезни — коклюш — практически каждый год ездили летом отдыхать в Крым. Тогда все ездили, в основном "дикарями", в Прибалтику, на Валдай, в Крым, на Кавказ. Ярчайшие воспоминания детства — наши поездки на машине в Крым. Несколько лет подряд мы ездили в Новый Свет, где снимали комнату в домике недалеко от берега Черного моря. Там были замечательные пляжи, сосновые рощи, подводная охота с ружьем, сражения на волейбольной площадке, подвалы знаменитого завода шампанских вин и, конечно же, замечательный лечебный крымский воздух. Время было заполнено до отказа, настроение — замечательное, а основными заботами считались ловля рыбы и подъем на утреннюю зарядку. Я до сих пор остаюсь "жаворонком", и для меня ранний подъем был всегда делом простым, а мама, в частности, привыкнув к поздним возвращениям со спектаклей. любила утром поспать. Сама дорога в Новый Свет через Орел. Курск, Белгород, Харьков, Симферополь была очень интересной: разные большие и маленькие города, придорожные кафешки, ночевка в кемпинге под Харьковом. Надо сказать, что я с детства, как только ноги стали доставать до педалей, научился водить автомобиль. Помню, в 12 лет я первый раз "угнал" у мамы машину, поездил по лесу и приехал благополучно обратно. Мне сильно попало, но с тех пор было признано мое право на вождение. И самым большим удовольствием было, когда мне доверяли вести нашу "Волгу", пока мама и Юрий Петрович перекусывали. Мы ехали практически без остановок и очень быстро добирались до Черного моря. Позже мы продолжали ездить в Крым, но уже в санаторий "Форос", куда маме удалось протоптать дорожку. Там бурно шла игра в теннис, сопровождаемая шуточками и прибауточками, на которые всегда были мастера мама и Юрий Петрович. По вечерам мы ходили в кино и на танцы, играли с друзьями в пинг-понг на пляже, в карты и проигравшего бросали с пирса в воду. Время летело незаметно, отпуск так быстро кончался. Мама любила, стоя на берегу моря, на закате солнца читать своего обожаемого А. С. Пушкина:

Или пели песни. Мама очень любила: "Надо мной небо синее, облака лебединые…" — это ей напоминало Крым, море, безоблачный отдых. Говорила: "Ляжешь на песочек, смотришь в небо, вокруг море плещется и так хорошо, хорошо на душе. Кажется, так всегда будет, и нет ни зимы, ни злых людей, ни болезней, ни смерти, ни забот, ни тревог. Хочется, чтобы это длилось и длилось".

Следующее важное воспоминание, связанное с Ю.П.Любимовым, — это Театр на Таганке. Для меня первое упоминание о театре связано опять же с Форосом. Там отдыхал кто-то из руководства Министерства культуры, и я помню первые разговоры с Ю.Любимовым — почему бы ему не возглавить загнивающий тогда старый театр, расположенный на Таганской площади. Известно, что Ю.Любимов, будучи тогда преподавателем Щукинского училища, талантливо поставил "Добрый человек из Сезуана", и ему предложили перенести этот спектакль вместе со студентами в театр, который с тех пор стал называться "Театр на Таганке". Хорошо известна роль мамы в развитии Театра на Таганке. И она заключалась не только в сценариях, многие из которых написаны ею в соавторстве с Ю.Любимовым. Она со всем жаром сердца отстаивала интересы Ю.Любимова и его спектакли, которые подвергались массированной критике не только со стороны чиновников от искусства, но и ее коллег по искусству. К сожалению, это внесло свой вклад в малое количество интересных ролей в театре и кино на протяжении большого периода времени. Коллеги не могли ей простить того жара, с которым она отстаивала позиции Театра на Таганке, и ее участия в создании его спектаклей. И это отношение (видимо, по инерции) осталось и после того, как она разошлась с Ю. Любимовым. По сути дела на протяжении последних 20 лет мама неоправданно мало играла в театре и в кино.

Первые постановки в Театре на Таганке: "Десять дней, которые потрясли мир", "Антимиры", "Галилей", а потом "Пугачев", "Павшие и живые", "Жизнь Федора Кузькина", "Товарищ, верь!..", "Под кожей статуи Свободы", "Гамлет" потрясли меня, как и всю Москву. Самым лучшим подарком моим друзьям на день рождения были билеты на спектакли в Театр на Таганке. С этими постановками связаны многочисленные встречи у нас дома с талантливыми авторами, такими, как А. Вознесенский, Е.Евтушенко, В.Бакланов, Б.Васильев, Б.Можаев, А.Трифонов, Ф.Абрамов, которые читали стихи, делились планами и обсуждали творческие вопросы, связанные с постановкой их спектаклей на сцене театра. Конечно же, были бурные обсуждения после каждого спектакля, которые практически все не пускали в свет многочисленные комиссии Министерства культуры, горкома партии и отдела культуры ЦК КПСС. Один год была целая эпопея постановки оперы на музыку известного итальянского композитора-авангардиста Луиджи Ноно. К нам приходил не только он с прелестной семьей, но и все политбюро итальянской компартии, как сейчас говорят, — спонсоры спектакля. Все живые, симпатичные люди. Они резко отличались от советской номенклатуры. Они были не засохшими проповедниками идей, а людьми со своими заботами и слабостями. Корень, наверно, следует искать в том, что они были не у власти, а в оппозиции. Ведь власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно — любимое высказывание Юрия Петровича. Помню друзей мамы и Ю.Любимова: Г.Шахназарова, А.Бовина, П.Капицу, Г.Флерова и других замечательных людей, участвовавших в обсуждениях спектаклей и в подготовке очередных писем в инстанции. Помню телефонные разговоры с помощниками В.В.Гришина — в те годы первого секретаря Московского горкома партии и Л.И.Брежнева. Помню приходы к нам В. Высоцкого и его потрясающие песни, которые мы с друзьями записывали на магнитофонную пленку, тиражировали и разучивали. Приходили к нам и А.Сахаров и А.Солженицын, но беседы проходили, как правило, за закрытыми дверями гостиной. Все эти события и встречи очень увлекали меня, развивали, учили отстаивать свои взгляды и пробивать то, во что искренне веришь. Помню чтение "запрещенных" книг, домашние обсуждения и споры о А. Солженицыне, В. Максимове и других запрещенных авторах, трактатах Бердяева, Лосева, Библии и Евангелия. Помню потрясающее впечатление, которое на меня произвели лучшие, на мой взгляд, романы А. Солженицына "Один день Ивана Денисовича" и "В круге первом" и роман В.Максимова "Семь дней творения". В нашем доме устраивались интереснейшие беседы и обсуждения прочитанного и увиденного, в них участвовали и я, и мои друзья. Это была увлекательнейшая школа жизни и искусств.