Цель - Страница 16

– Это длинный сезон. Давай пока не будем выбрасывать полотенце[2], – говорит Фитци с другого конца стола. Он потягивает колу, потому что он сегодня – наш водитель.

– Парни, вы всю ночь собираетесь говорить о хоккее? – недовольно интересуется Броуди, брат Холлиса. Ему двадцать пять, но со своим чисто выбритым лицом и надетой задом наперед кепкой Red Sox он выглядит намного моложе.

– О чем еще говорить? Тут парней больше, чем девушек. – Холлис бросает в брата салфетку.

Он прав. В этом баре есть только две женщины. Они примерно нашего возраста, чертовски круты и, кажется, целуются взасос за столиком в углу. Девяносто пять процентов мужчин, включая меня, уже поглядывают тайком на целующихся телок. Другие пять процентов заняты, целуясь друг с другом.

– Ладно, лузеры, – Броуди устало вздыхает – если вам не нравится это место, уходим.

– Куда? – спрашивает его младший брат.

– Туда, где есть девчонки.

– По рукам.

Три минуты спустя мы забираемся в машину Фитци и следуем через город за «ауди» Броуди.

– Хорошая тачка, – замечаю я, указывая на блестящую серебристую машину впереди.

– Он ее арендует, – сообщает мне Холлис. – Любит выглядеть как большая шишка, которой он не является.

– О-о-о, – тянет Фитци с места водителя, – никого не напоминает?

Наш сосед по комнате показывает ему средний палец.

– Приятель, я более крупная шишка, чем твоя рыхлая задница. Ты даже не переспал ни с кем в собственный день рождения на этой неделе.

– А я и не искал, с кем бы переспать. Поверь, если бы искал, ты даже не увидел бы меня той ночью.

– Мы и так не наблюдали тебя там! Ты ушел домой раньше, чтобы поиграть в видеоигры!

– Чтобы продемонстрировать игру, которую я создал, – поправляет его Фитци. – Не замечал, чтобы ты с пользой тратил свое время.

– О, я очень продуктивно использую свой член, спасибо за беспокойство.

Я прячу усмешку. Меня всегда поражает, как эти двое могут быть настолько близкими друзьями. Холлис – крикливый парень, у которого на уме только телки, тогда как Фитци – серьезный и сосредоточенный лишь на одном: играх. Или, может быть, на двух вещах, если судить по тому, насколько этот парень любит татушки. Их дружба каким-то загадочным образом держится, хотя со стороны кажется, что они вечно грызутся и подкалывают друг друга.

Мы сворачиваем на усыпанную гравием подъездную дорожку и паркуемся рядом с Броуди. Его «ауди» на фоне остальных машин выглядит вполне уместно, но она явно не соответствует бару. Неоновая вывеска над неприметным домом полыхает словами «Ковбойские сапоги», которые расположены прямо под полуобнаженной девушкой, оседлавшей быка.

Холлис в изумлении смотрит на вывеску.

– Серьезно? Тематический вестерн-порнобар в Бостоне? Это отстой. – Он смотрит так, будто хочет стукнуть своего брата.

– А ты, что ли, мисс Мэри Солнышко? Броуди закидывает руку на плечо Холлиса и машет нам, чтоб мы шли вперед. – Вы хотели телок, детки? Так вот они.

– Это то, что происходит по окончании колледжа? Нужно платить за телок? – Холлис печально вешает голову. – Я никогда не выпущусь из Брайара, брат. Никогда.

Я коротко смеюсь.

– Эй, подумай обо всех хоккейных фанатках, которые останутся одни, когда Гаррет или Логан начнут играть в высшей лиге.

Это тут же поднимает ему настроение.

– Хороший довод. И посмотри, – он указывает на вывеску, – теперь тебе тоже не нужно уезжать из Бостона. Кто захочет возвращаться в Техас, когда ковбойши есть прямо тут?

– Заманчиво, – сухо отвечаю я, – но хотелось бы придерживаться изначального плана.

Если только вдруг моя мама не полюбит Восточное побережье, по окончании университета я вернусь в Паттерсон. Не уверен, что наш маленький город хорош для того, чтобы начать там бизнес, но я всегда могу попытаться открыть что-нибудь в Далласе и приезжать домой на выходные. Мама очень многим пожертвовала, чтобы я оказался там, где нахожусь сейчас, и я не брошу ее одну.

В дымном стриптиз-баре разит потом и царит атмосфера безумия. Брат Холлиса, возглавляющий нашу группу, сует что-то в руки вышибале, и они недолго беседуют.

– Никаких прикосновений. Частные танцы начинаются от пяти банкнот. – Он жестом подзывает официантку и говорит ей: – Первый ряд, справа от сцены.

Все идут. Все, кроме меня.

– Проблемы?

Резкий голос вышибалы заставляет меня двигаться.

– Нет, – беспечно говорю я.

Но проблема есть. Большая. Мать его, да просто огромная!

Потому что, несмотря на густую подводку и высокий начес, я узнаю эту официантку. Дьявол, если бы было возможно, мои руки и губы уже гуляли бы по ее обнаженной коже.

Пораженный взгляд Сабрины встречается с моим. Я вижу, как краска отливает от ее лица, а это говорит о многом, потому что она и так не пожалела румян, нанося макияж.

– Сюда, – бормочет она и резко разворачивается, взмахнув темными волосами, но я успеваю заметить ее красноречивый взгляд. Видимо, она не хочет, чтобы я говорил парням, что мы знакомы. И это понятно: ей будет неловко.

– Какие телки работают в таких заведениях? – спрашивает Холлис, провожая взглядом задницу Сабрины, едва скрытую обрезанными шортами.

– Крутые, – сухо отвечает Фитци.

Это преуменьшение. Девушки в этом баре более чем круты. Они чертовски эффектны. Подтверждаю собственными глазами.

Высокие, маленькие, полненькие, светлые, темные и все, что «между». Но мой взгляд продолжает возвращаться к Сабрине, как будто я привязан к ней невидимой нитью, протянутой прямо к ее идеальной заднице.

– Беру обратно все грубости, которые сказал о ковбойшах на парковке. Любая из этих девчонок может меня оседлать.

Внутри меня все горит. Мне не нравится мысль о том, что Холлис или любой другой парень в этом месте будет оседлан Сабриной. Она моя.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Фитци. – Выглядишь взбешенным.

Я перевожу дыхание.

– Да, прости. Думал о команде.

Кажется, он купился.

– Да, это может вывести из себя кого угодно. Ладно, давай возьмем выпить и забудем о хоккее.

Я рассеянно киваю, все еще наблюдая вдалеке спину Сабрины. Она полностью обнажена, если не считать одной жалкой тесемки, которая выглядит так, будто развяжется от одного дуновения ветра. Мой взгляд опускается ниже, скользит по изящному изгибу ее позвоночника до черных атласных шортиков.

Когда мы подходим к сцене, мой член уже наполовину встал, отчего становится чертовски стыдно. У меня со времен школы не вставал просто от вида женской задницы.

Я отрываю свой взгляд от Сабрины как раз вовремя и едва не налетаю на стол, полный студентов. Один из них тянется, чтобы шлепнуть ее по заднице, когда она проходит мимо.

Во мне мгновенно вскипает ярость, и я делаю рывок вперед, но вышибала, сидящий рядом со сценой, успевает добраться до панка раньше меня.

– Никаких прикосновений, засранец, – он поднимает парня на ноги за воротник рубашки поло. – Идем.

– Эй, извините, – оправдывается тот, – это был рефлекс.

Но вышибала не слушает, и парня вышвыривают из бара, несмотря на протесты. Его друзья молча наблюдают за происходящим.

Холлис ухмыляется.

– Строгие тут правила.

– В нашей команде не хватает такого парня, – замечает Фитци.

– Это точно.

Сабрина протягивает руку.

– Что я могу сделать для вас, ребята? – Ее голос едва слышен в громких танцевальных ритмах, ревущих в клубе.

– Любое пиво из кег. – Я не опускаю взгляда ниже ее подбородка, что, мать его, само по себе чудо.

Я замечаю несчастное выражение, промелькнувшее на ее лице. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: она смущена, и я не знаю, как сказать, что мне плевать, где она работает.

Броуди шлепается на стул рядом со мной. Он водружает локти на столешницу и склоняется вперед, чтобы наблюдать за полуобнаженными женщинами, танцующими в пяти футах от нас. Высокая рыжая девушка как раз избавляется от своих стрингов остается только в кожаной кобуре с двумя игрушечными пистолетами на талии.