Цейтнот. Том II (СИ) - Страница 4

Раз, два!

Увы, первый удар лишь слегка зацепил скулу, зато вторым я с помощью техники открытой руки вколотил в потроха соперника разом пару десятков килоджоулей. Этот выпад пришёлся точно в энергетический узел, и хоть Михей полностью заблокировал физический урон, его вышибло из резонанса, а очередной мой хук и вовсе разметал весь набранный соперником потенциал.

Тут-то мне и прилетело барабаном револьвера в висок! Удар наотмашь оказался достаточно силен, чтобы ошеломить, и я лишь в самый последний момент успел предупредить выстрел, ухватив и отвернув от себя ствол. Оружие полетело в снег, а Михей вцепился в меня и поставил подножку, заставил покачнуться и провёл бросок через бедро. Точнее — провести его попытался. Мы оба потеряли равновесие, и в падении я ткнул бывшего сокурсника незримым клинком давления, как дырявил на тренировках железные листы, но тот оказался много прочней — нематериальный штык пробил шинель и вспорол кожу, но силы удара не хватило, чтобы нанести проникающую рану.

Дарованная инициацией сопротивляемость вкупе с отменным владением защитными техниками позволила Михею отделаться не столь уж и глубоким порезом, а повторить тычок помешала резко возросшая сила тяжести. Мы рухнули на землю, я оказался снизу, и под весом чужого тела затрещали рёбра. Михей замахнулся, а стоило только перехватить его кулак раскрытой ладонью — будто пушечное ядро поймал! — он одним уверенным усилием передавил мой входящий канал.

Такой уж серьёзной проблемой это не стало: пусть мощностью соперник меня и превосходил, базовая техника блокировки основывалась на типовом строении внутренней энергетики, а я под стандарт не подпадал, это и помогло сбросить захват.

Я приложил Михея своей неправильной гармонией, но тот оказался крепким орешком и погасил деструктивные колебания, вновь начал отрезать меня от сверхсилы, а дополнительно охватил шею кольцом давления, желая то ли раздробить гортань и удавить, то ли попросту обезглавить.

Каким-то запредельным усилием я заблокировал это воздействие, и тогда бывший сослуживец задействовал телекинез. Валявшийся в шаге от нас револьвер будто бы сам собой прыгнул в его раскрытую ладонь, и я вцепился в запястье Михея, не позволяя тому взять себя на прицел. Отвлёкся и упустил нематериальную удавку — шею сдавила, а в глазах потемнело, но сознания я всё же не потерял и отпустил оседлавшего меня противника совершенно осознанно.

Ствол револьвера уставился в лицо, курок до упора отошёл назад и сорвался, шибанул бойком о капсюль.

Клац! И — больше ничего!

Я предотвратил выстрел, потратив крохи удерживаемой сверхсилы на гашение искры, тем самым выгадал время и успел сунуть руку в карман, рванул оттуда выкидной стилет. С металлическим щелчком разложился длинный клинок, резкий укол пришёлся Михею в бок, остриё чуть вильнуло, задев ребро, и засело до упора!

Изо рта противника плеснуло кровью, но он всерьёз вознамерился утащить меня за собой на тот свет и бросил остатки потенциала на усиление и без того уже врезавшейся в кожу удавки. Прямо над ухом оглушительно грохнуло, дульная вспышка ослепила левый глаз, а Михей будто молотком по лбу получил! Голова его мотнулась, он обмяк и завалился на спину, из пулевого отверстия меж бровей потекла алая струйка.

Готов! Теперь уже точно!

— Замер! Замер, кому сказано! — заорал Василь, ясное дело — не мне. — Мордой в снег, руки за голову! Завалю, сука!

Короткая схватка выпила все силы, но я не замешкался, не дал себе послабления. Выдрал из сведённых судорогой пальцев Михея револьвер, вскочил и сразу опустился на одно колено, оказавшись не в силах справиться с головокружением. Впрочем, и так разглядел, что Маленского уже и след простыл, а Василь заломил уложенному лицом в снег Антону руки и стягивает запястья кожаным ремнём, будто в этом имелся хоть какой-то смысл.

Наш бывший сослуживец вырываться не пытался, только орал:

— Да мы ничего такого не хотели! Федя сказал, что Машку надо забирать, вот мы и пришли! А тут вы! Это всё Михей! Он совсем сбрендил!

Насколько мне помнилось, Антон активного участия в сшибке не принимал, но останавливать я Василя не стал. Не до того было. Боролся с тошнотой.

— Потянешься к сверхсиле, башку прострелю! — пригрозил мой товарищ. — И никто слова дурного за это не скажет! Ты ж дезертир!

— Нам Федя приказал!

— Заткнись!

Я вытянул из бездыханного тела Михея стилет и очистил клинок о снег, после сложил нож и убрал в карман, заодно избавил покойника от запасных патронов и взялся перезаряжать револьвер, после окликнул товарища:

— Василь! Барчук где?

— Ушёл, сволочь!

— Уверен? — уточнил я с нескрываемым недоверием.

Пусть даже Антон в драку и не полез, но у нас с Василем и при столкновении двое на двое шансов было откровенно немного. Уж не знаю, кто и по какой программе натаскивал Михея, но за тот год, что мы с ним не виделись, он превратился в крайне опасного бойца. И хоть его стартовая позиция изначально существенно превосходила мою, я ощутил явственный привкус разочарования. Ну или горечь желчи из-за отбитой печени. Одно другого не лучше.

— Я Барчука первым выстрелом зацепил! — пояснил Василь, заставляя подняться на ноги Антона. На нём и сорвал злость. — Да заткнись ты! Не до тебя сейчас! Потом разберёмся! Петя, идём!

От арки так и продолжало веять жаром, штукатурку одной из стен расчертила длинная трещина, а окна первых трёх этажей зияли выбитыми стёклами, но при этом в них не маячили лица встревоженных жильцов. Ни лиц, ни света. Дом словно вымер.

Только я так подумал, и распахнулась дверь парадной.

— Василь? Это ты?!

Я чуть не матернулся от избытка чувств и опустил револьвер, а Василь толчком отправил ко мне нашего бывшего сослуживца, сам же побежал к Машке, выскочившей во двор с туго набитой каким-то барахлом хозяйственной сумкой. Антон начал было качать права, но я оказался не в настроении спорить и пихнул его кулаком под рёбра, после чего отработанным усилием заблокировал сверхспособности и упёр в бок дуло револьвера, на случай если бывший сослуживец вдруг решит потрепыхаться и освободить входящий канал.

— Не дёргайся!

— Петя, ну ты что? Я же вообще ничего не сделал!

— Тем более не дёргайся!

В голове так и звенело, сплюнул на снег кровью. И разумеется, пропустил мимо ушей воркование Василя и Маши, расслышал только последний вопрос:

— Куда ты ему попал?

«Ему» — это Барчуку. Вот не плевать ли?

Проявленный подругой интерес Василю по душе не пришёлся, он пожал плечами и буркнул:

— Сама же видишь — ушёл! Так драпал, что я за ним не угнался!

Но вот тут мой товарищ определённо приврал — в этом случае он бы попросту не успел прийти мне на помощь и добить Михея. Ни за кем он не гнался, хватило ума адекватно ситуацию оценить.

— Петя, уходим! — крикнул Василь. — И контролируй этого! Начнёт дурить — стреляй!

— Да… — начал было Антон, но я его и слушать не стал.

— Заткнись! Шагай!

Василь и Машка поспешили к дальнему выходу со двора, мы поплелись следом, но только вышли в переулок, как по глазам резанули лучи фар завернувшего с улицы грузовика.

— Назад! — рявкнул Василь. — Уходим! Живо!

Машку дважды просить не пришлось, а вот Антон заупрямился.

— Шевелись, сволочь! — хрипло выдохнул я. — Тебя ж монархисты первым грохнут! Ты ж вохровец! Или наши как дезертира шлёпнут!

Тут-то Антона и проняло. Если до того он едва переставлял ноги, то после моих слов заметно ускорился, пусть с заломленными за спину руками не слишком-то и разгонишься. Сообразил, паршивец, что всё ещё хуже нынешнего обернуться может. Ему сейчас куда ни кинь, всюду клин. Одна надежда — с нами договориться.

— Освободи! — попросил Антон, когда мы проскочили арку.

Я потянул его за руку, заставляя прибавить шаг, но и так едва не упустил из виду Василя с Машкой, которые уже нырнули в соседнюю подворотню. Впрочем, Василь сразу выглянул обратно и махнул рукой.