Цеховик. Книга 7. Большие дела - Страница 15

– Из будущего прилетел.

– Да ещё и шутник, и не боишься ничего. Закон нарушаешь и не боишься. Это как понимать?

– Ну, майор товарищ, это вы нарушаете и не боитесь.

– Я-то не закон, а процедуру нарушаю, это ж не одно и то же. Понимать надо.

– А я ни процедуру, ни закон. У меня дела, кстати, а вы меня держите здесь без причины. Чего надо-то?

– Да вот, познакомиться с тобой хотел, понять, кто ты такой вообще. Ладно, давай с начала начнём, а то как-то не задалось у нас. Майор Плешивцев Вадим Станиславович, Главное управление по борьбе с хищениями социалистической собственности.

– Не скажу, что знакомство прям приятное-приятное, в смысле обстоятельств, но рад узнать ваше имя Вадим Станиславович. Ещё бы понять, чем обязан вниманию с вашей стороны.

– Да чего понимать-то? Тут всё просто. Зарабатываешь на моей территории и ни в одном глазу, как будто так и надо. Как-то странно, не находишь?

– Так вы и есть главная шишка, что Ашотика крышует? – простодушно спрашиваю я, понимая, что главная шишка точно не он. – Но я-то к этому всему какое отношение имею? Я здесь в командировке от швейной фабрики «Сибирячка». Направлен в ЦК ВЛКСМ по комсомольским делам.

– Чего? – хмурится он. – Ты разговор-то не уводи. Парень большой уже, за свои поступки отвечать должен.

– Слушайте, Вадим Станиславович, мне нравится, что вы придерживаетесь гуманистических подходов в работе, но разговор у нас очень странный и неконкретный получается. Вы скажите, чего от меня хотите, а я отвечу смогу или нет вам помочь. Всё же просто. Давайте отбросим ложную стыдливость.

– Чего я хочу? Есть два варианта. Первый. Ты закрываешь свою богадельню и валишь из Москвы подальше. В родные края, например. Второй. Начинаешь мне платить двадцать пять процентов от выручки.

Я смотрю на него некоторое время, пытаясь понять, что на самом деле у него в голове.

– Ну, что выбираешь? – спрашивает он.

– Послушайте, товарищ майор Плешивцев Вадим Станиславович. Я не могу поверить, что из-за этой ахинеи оказался здесь. А пока ваш Ашотик с катушек не слетел вы почему не приходили? Это так, не для записи, чисто абстрактные размышления. Вариант первый. Вам и так нормально было. Вариант второй. У кого-то наверху что-то засвербело, пукан рвануло или ещё чего. Собственно, эти два варианта означают одно и то же, правильно?

– Так, ты особо не зарывайся. Знаешь, что с такими дерзкими в этих стенах случается?

– Знаю, лучше, чем вы думаете. Так вот, поясняю. Я понимаю, что вы птица подневольная, скорее всего. Получили задачу, теперь отрабатываете. Но вы же умный, я ведь по глазам вижу. Я этих вопросов не решаю и вообще не понимаю, о чём вы говорите. И человек я несамостоятельный, как и вы. Всё. Точка.

– Не надо, мне известно гораздо больше, чем тебе хотелось бы.

– Ну, тогда вы должно быть проинформированы, кто за этим стоит. За всем тем, в чём вы меня подозреваете, и к чему я не имею отношения.

– Слушай, хватит уже дурака валять. Думаешь я запись веду?

Чего тут думать-то, ясно дело, ведёшь.

– Это не я, – продолжаю я говорить так, чтобы мне нечего было предъявить. – Наверняка понимаете, что победить этого кого-то вам вообще не светит. Это я предполагаю, если что. Ни сейчас, ни в будущей пятилетке. Да и вообще никогда. А вот этот кто-то может вас извести с вашими точками, кишащими уголовниками. Это, повторяю, исключительно мои домыслы. И что мы тогда тут делаем? Странно, что мне приходится объяснять такие очевидные вещи.

– Ты очень умный паренёк, – улыбается он. – Ну, тогда пойми вот что. Контора далеко, а ты вот он, уже у меня. И на тебя у нас зуб имеется. Не у меня конкретно, а у всей нашей советской милиции. От рядового до самого министра. За то, как ты подставил своего начальника обл УВД и подложил нас под контору, буквально. Думаешь, всё забылось? В этом мире ничего не забывается. Так что за тобой должок имеется.

Я демонстративно смотрю на свои часы. Скучно, товарищ майор.

– И я могу тебя за что угодно взять. Хоть за хулиганство, хоть за кражу, хоть за спекуляцию или за хищение соцсобственности. Был бы человек, а дело найдётся. Я лично нарисую. И что, подумай и скажи мне, будет контора за тебя впрягаться?

– Не понимаю, о чём речь, но с интересом выслушаю ваш вывод.

– А вывод такой, что несмотря на твои связи и мнимую неуязвимость, ты вот у меня где.

Сказав это, он сжимает кулак и демонстрирует с близкого расстояния, поднося к моему носу. Я молчу, жду что будет дальше.

– И никто не будет тебя вытаскивать.

– Уверены? – усмехаюсь я.

– А давай проверим. Посидишь у меня недельку, а я пока дело тебе подберу поинтереснее. Ты сам рассуди, чего в тебе такого ценного, чтобы за тебя биться? Кто захочет из-за тебя подставляться, если ты в дерьмо вляпаешься? Ты свою роль уже сыграл. Можно дальше и без тебя. Оборудование заказать любой более-менее опытный контрабандист сможет. Персонала тоже хватает. А если тебя не станет, доля твоя корешам пойдёт. Так что единственный выход для тебя – это дружба со мной. Личные связи они ведь очень многое решают в нашей жизни. К тому же двадцать пять процентов – это не так много. Я, как видишь, не жадничаю. Но не только с московского объекта, но и с сибирских тоже. Со всего, короче.

– А что взамен? Иммунитет? Это чисто теоретические вопросы.

– А взамен защита от преследования.

– А если бы я убил кого-то?

– Ну, надеюсь, ты не такой дурак. За что будешь платить, в том будешь иметь защиту.

Я хмыкаю:

– И сколько у вас стоит убийство?

– Мы такими делами не занимаемся, – отвечает он. – Наш интерес лежит в области экономики.

– Заманчиво, товарищ майор.

– Да, предложение хорошее. Но придётся ещё кое-что делать. Будешь сообщать информацию об урках и о конторских. Я тебя оформлю, как агента. И если что, даже если со мной что-то случится, тьфу-тьфу-тьфу, тебя никто за жабры не схватит. Всё чётко, въезжаешь, Бро? Работай практически легально.

Въезжаю, конечно. Схема-то неновая. Воруют под прикрытием агентурных сетей.

– Ну, что скажешь?

– Скажу, всё бы ничего, да работаете вы больно топорно, и была бы реальная защита, в случае, если бы я оказался тем, за кого вы меня принимаете, непонятно. Схватили у гостиницы на глазах у восхищённой публики, можно сказать. И если бы всё было, как вы говорите, то вы бы своего агента подставили, с самого начала. Это в крови у вашего брата. А дальше вообще пошло бы поехало вкривь и вкось через одно место. Я вас знаю. Ещё скажу, что вы сами меня толкаете на преступление. Я бы сроду этими делами не занимался, а вы меня запугиваете, грозите преследованием по сфабрикованным делам. К тому же двадцать пять процентов – это вообще грабёж. Это я теоретически рассуждаю. Если бы какой-то человек согласился на ваше предложение, можно предположить, что у него ничего бы не оставалось. Вряд ли же он всё себе забирает из тех заработков, о которых вы говорите. Зачем такому человеку вообще вся эта канитель, если денег с гулькин нос бы оставался?

– Ну ты мне-то не заливай про гулькин нос. А то я не знаю, сколько одна точка приносит.

– Ну, вы по Москве-то не равняйте. В регионах по-другому дела обстоят. Там все три дают меньше одной вашей. Я так думаю. И, будь я действительно тем, за кого вы меня приняли, я бы, несомненно, хотел подумать, прежде чем давать ответ. Но вам тоже было бы о чём подумать. Ашотик ваш, говорят с катушек слетел. Вы что, думаете он сможет отжать что-нибудь?

– А мне зачем думать? Это его дело. Отберёт – хорошо, значит контора с носом останется. Не отберёт – тоже нормально. Ситуация не поменяется, но вам по-любому урон нанесёт. Мелочь, а приятно. Помотает вам нервы, конторе помотает. Персонал потреплет. А там глядишь, и прирастёт чем-нибудь, а копейка, как известно, рубль бережёт.

– Странная позиция, близорукая. С экономической, да и политической точки зрения в корне неверная.

– Это почему? – любопытствует майор.