Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора - Страница 5
Вообще, вся эта расправа, праведный гнев и отмщение не вызывает никакого воодушевления, только сожаление и желание поскорее от этого устраниться. Происходит всё быстро и как-то даже обыденно.
Кажется и Цвет, более меня расположенный к воздаянию должного и актам возмездия, тяготится своей миссией. Но тут ничего не поделать – власть в волчьей стае добывается кровью и отсутствием сожалений.
– Я скулить бесплатно не стану, – сипит от волнения старающийся держаться достойно лесовичок. – Я тебе в лоб скажу, что об этом мероприятии не знал. Рогом пошевелил, думаю, лады, реально всё перетрём, порешаем и законно состыкуем… А тут вот… Сказал, короче… Дальше сам решай…
– Я в курсе, – подмигивает ему Цвет, опуская руку. – Будешь теперь со мной упираться.
– Осину что ли гнуть?
– Я сказал не на меня впахивать, а со мной дела делать. Но если не желаешь, давить не стану. Думай сам. Если согласен, бери весь берег от Сочи до Новороссийска. Завтра до обеда жду решения.
– Согласен я, – кивает Старый.
– Ну и… молоток, чё… Сеню Кабарду знаешь? Правильный пацанчик, стремага. К себе возьмёшь.
Цвет поворачивается к двери и громко восклицает:
– Э, Кабарда, где ты-на?
Тот заходит в комнату и останавливается, переминаясь с ноги на ногу.
– Вот, будешь со Старым теперь. А ты, Женёк, собирай воров на сход, побазарим, болт к носу прикинем. А завтра вечером ко мне подтягивайся. Всё на этом. Ну, и здесь распорядись, жиганов оставшихся можешь припахать. Определи куда-то, сам, короче, с ними порешай.
– С Сочами так просто не будет, – качает головой Лесовичок.
– Обсудим-обсудим, – кивает недовольно Цвет и уверенной походкой выходит за дверь.
На следующий день я еду к десяти утра в горком партии на аудиенцию к Медунову. Прохожу в приёмную первого секретаря и представляюсь.
– Мне назначено к Сергею Фёдоровичу.
– К Николаю Фёдоровичу, – строго поправляет меня секретарша.
– Нет-нет, не к Погодину, а к Медунову, – поясняю я.
Она прищуривается, но, видимо, вспомнив о чём идёт речь, кивает.
– Да, присаживайтесь. Нужно подождать. Сергей Фёдорович совещание проводит, как закончит, вас пригласят.
Я присаживаюсь и снова уношусь мыслями в Новоспасский монастырь. Наверное, теперь всю жизнь, вспоминая то мгновенье, буду чувствовать стылое дыхание вечности. Затхлый воздух подземелья, запах земли, холодные шершавые стены и абсолютную тьму.
Я будто оказался в могиле. Вполне могло быть, что пуля попала и в меня – в тот миг я ничего не чувствовал. Тело онемело. Единственное, что я мог ощущать – это ужас, заполнивший всю вселенную. Ужас и боль. От того, что случилось непоправимое…
– Егор Андреевич, – доносится до меня издалека. – Егор Андреевич…
Я поднимаю глаза. Секретарша Погодина стоит, склонившись надо мной.
– Да-да, простите.
– Пойдёмте, я провожу вас в зал совещаний. Сергей Фёдорович сейчас подойдёт.
Мы выходим из приёмной и идём по коридору.
– Вот здесь. Располагайтесь, пожалуйста.
Я отодвигаю стул и устраиваюсь ближе к концу стола. Через пару минут появляется Медунов. Он выглядит деловым и энергичным.
– Привет подрастающему поколению партийных руководителей, – мягко говорит он и улыбается.
Я поднимаюсь, иду ему навстречу и жму руку.
– Ну, давай, садись, у меня всего пара минуточек, не взыщи. Рассказывай, какие проблемы, чем помочь.
– Да я не с просьбой, – улыбаюсь я. – Вернее, не с такой просьбой.
– Так-так, – чуть хмурится он. – Ну, давай, говори, что у тебя на сердце.
– Я постараюсь быстро, не растекаясь мыслью по древу. Смотрите, все мы понимаем, что глубокоуважаемый и любимый Леонид Ильич не вечный…
– Так! – прерывает меня Медунов и легко хлопает обеими ладонями по столу.
Я поднимаюсь, достаю из кармана глушилку, а затем выворачиваю все карманы. Пиджак, брюки… Пиджак вообще снимаю, складываю и сжимаю рукой, проходя по всей длине.
– Я чист, – пожимаю я плечами. – Хотите, можем в бане продолжить…
– Не надо, не надо, – качает он головой. – Я не в этом смысле. Это что за аппарат?
– Глушилка. Видите, включена? Специально, чтобы избегать эксцессы. Она неразборная, ни кассеты, ни катушки.
– Это не передатчик?
– Нет. Ну давайте в безопасное место перейдём. Просто тут… мало ли что может быть.
– Ладно, заканчивай мысль. У меня такая же примерно включена.
– Хорошо, – киваю я и сажусь на место. – Мысль простая. Пока живы Андропов и Черненко, вы генеральным не станете. А они года четыре ещё продержатся.
– Что так мало? – хмыкает он.
– Ну, предчувствие… Дело не в этом. Смотрите, Андропов поддерживает молодого и прогрессивного Горбачёва. Тот, я полагаю, настроен на серьёзные экономические и политические реформы. Но он фантазёр, а вы практик. У вас, по сути, здесь в крае уже идут реформы. Курортная зона развивается динамично и неуклонно. Пускай, многие вопросы решаются вне правового поля…
Он прищуривается.
– Но модель развития, работоспособная, – пожимаю я плечами. – Если частному сектору не ставить палки в колёса он, так называемый, малый и средний бизнес станет локомотивом экономики. Нам это ещё Ленин завещал.
– К чему ты клонишь? – проводит по волосам Медунов.
– К реформам, которые назрели и которые вы смогли бы провести, придя к власти, – прямо отвечаю я.
– Хм… Ты хочешь, чтобы я сказал, что хочу занять место генсека что ли?
– Нет, Сергей Фёдорович, я хочу чтобы вы узнали о большой угрозе. Андропов начинает активно присматриваться к вашему краю и даже действовать начинает. Вам и самому известно, наверное. А если он почувствовал кровь, то обязательно схватит свою жертву за глотку. Мёрзлого из Сочинского горкома уже крутят-вертят и Шахиню, жёнушку его…
– Я-то при чём? – трёт он виски. – И откуда ты знаешь, что он копает?
– Вы ни при чём. Уверен, на вас он накопать ничего не сможет, но репутация будет испорчена напрочь, и карьера тихо и бесславно завершится. Нет, не завершится, конечно, но могла бы, если б вы не предприняли мер.
– Каких мер? – немного сердится он.
– Вы простите, что я лезу. Со стороны может показаться, что заносчивый мальчишка пытается поучать серьёзного и опытного партийного и государственного деятеля. Но нет. Просто я что-то где-то слышал и делюсь с вами соображениями. Не думайте, что…
– Продолжай, продолжай, – кивает он, – что делать с тем что ты скажешь я потом подумаю.
– Попробуйте сблизиться с Андроповым, – продолжаю я. – Убедите его, что ни на что не претендуете, но хотите и дальше управлять всесоюзной житницей. Или назовите другую цель, лишь бы он уверился, что вы не имеете амбиций на престол и не угрожаете ему самому и его протеже. Это я про Михал Сергеевича.
– Хм… Он что, потребует письменных подтверждений?
– Да ну, вряд ли, – мотаю я головой. – Сомневаюсь. Обманите и всё.
– Что? – удивляется моему совету Медунов.
– Хороший политик вообще не говорит правды, – смеюсь я. – Не сомневаюсь, что у вас информации не в пример больше, чем у меня, да и советники имеются квалифицированные и грамотные…
– Давай, мыслью по древу не будем, – качает он головой и усмехается. – Толкуй дальше.
– Так, собственно, это и всё. Уйдите из-под удара и отведите опасность от талантливых предпринимателей вашего края. Но и от Черненко не стоит отстраняться. Это просто мои мысли, вот и всё.
Я улыбаюсь, а он довольно долго на меня смотрит, размышляя о чём-то своём.
– Ладно, мне пора, – говорит он, бросая взгляд на часы. – Спасибо, что поделился соображениями. Кое-что в них есть, но надо хорошенько подумать. Не забывай, если что-то будет нужно, звони.
– Спасибо большое!
– Да… иди-иди. У меня тут ещё один разговор.
Я встаю и иду к двери, открываю и уже переношу ногу через порог, когда он меня окликает.
– Егор, от кого это послание? От Леонид Ильича?
Я улыбаюсь и выхожу из зала.