Casual - Страница 45

— Зачем? — удивилась Олеся.

— Игорь дочери на шестнадцатилетие машину дарит, а прав-то у нее нет…

— Девочки, с кем это Оля? — отмахнулась от Вероники Лена и показала глазами на хозяйку спортивного магазина, любительницу пластической хирургии.

После последней операции ее груди разъехались в стороны так, что мешали рукам свободно висеть вдоль туловища Она немножко стала похожа на штангиста в среднем весе перед выступлением.

Оля была с мужем одной нашей приятельницы.

— Никакой он ей не муж, — возразила Олеся, — они не расписаны.

— Какая разница! — возмутилась Кира. — У них же ребенок! Девочки, давайте с ней не поздороваемся!

Мы завели оживленную беседу и, когда Оля проходила мимо нашего стола, якобы не заметили ее. Одна только Олеся исподтишка ей улыбнулась и кивнула.

В девять мы засуетились. Через два часа у меня был самолет. В Индию.

— Я нашла тебе потрясающее место, — сообщила мне Дудина в пятницу вечером, — «боинг», первый класс, лететь всего шесть часов, погода отличная — умеренная жара, гостиница великолепная, SPA, и — недорого. Я слушала с замиранием сердца.

— Индия, — выдохнула Дудина, — визу мне поставят в понедельник утром. Счастливого пути.

Я боялась летать, и Лена дала мне имован — специальное лекарство от страха в самолете.

— Правда, его с алкоголем не рекомендуют, — произнесла она между прочим, — немного действует на память. Можешь одно и то же рассказывать несколько раз. Но ты же спать будешь?

Лена потянула меня за рукав, потому что я отправилась в зону VIР. Посадка на мой самолет уже началась.

— VIР тебе никто не заказывал. — Лена тяжело выговаривала слова и поглядывала на палатку с алкогольными напитками. Мы решили, что успеем выпить в баре еще по бокалу вина. Потом еще по бокалу.

Когда я шла на посадку, мое имя уже объявляли по громкоговорителю.

Первый класс был полон.

Мой сосед заказал себе коньяк, даже не дожидаясь взлета.

Я смотрела из иллюминатора на бегущие огоньки взлетной полосы, и все, связанное с Москвой, становилось далеким и неважным.

Разрешили отстегнуть ремни, и я перевела сиденье в горизонтальное положение.

— Может быть, коньяк? — предложил мой сосед.

Я подумала секунду и вернула сиденье обратно.

Мы пили коньяк и мило болтали. Я рассказывала ему про Индию все, что успела прочитать за выходные в путеводителе.

Стюардесса разбудила меня, когда самолет шел на посадку.

— Доброе утро, — сказала я соседу, стараясь не дышать на него перегаром.

Он кивнул и улыбнулся.

— Очень хочется посмотреть на Индию, — проговорил он.

— Да. Вы знаете, у них есть очень интересный обычай… — И я собралась рассказать ему про то, что женщины носят на руке такое количество браслетов, сколько лет они замужем.

— Знаю. — Он мягко остановил меня. — Эту историю я слышал вчера семь раз.

Очень кстати стюардесса поставила передо мной поднос с завтраком.

Мы вышли из самолета.

Воздух Индии наполнен запахом пряностей и авантюр.

Руки стали скользкими уже через секунду от повышенной влажности.

Аэропорт в Дели был похож на аэропорт Шереметьево в 1988 году. Даже еще и в 1990 году.

На некоторых такси гордо красовалась надпись: Air Condition. Я выбрала одно из них.

— Вы изменили свой маршрут? — вежливо поинтересовался мой попутчик. Его звали Костя, но я этого не помнила.

Оказывается, мы с ним останавливались в одной гостинице и еще вчера договорились добираться туда вместе. Его встречал «мерседес» с водителем.

По дороге в гостиницу других «мерседесов» я не видела.

Зато на глаза мне попались: слон, вышагивающий по тротуару с человеком в белоснежном наряде; стайка обезьянок на поводке (неплохая идея для Киры вместо ее Блонди); абсолютно голый гражданин, прогуливающийся со скучающим видом; огромное количество нищих в наглаженных брюках и разноцветных сари, расшитых стразами. В Москве я бы могла пойти в таком на какой-нибудь прием. Еще были коровы, поджарые и вальяжные, они лежали посередине дороги и делали вид, что машины им не мешают.

Улицы были чище московских в несколько раз, что меня приятно удивило. Правда, Костя объяснил мне, что центр Дели сильно отличается от его окраин. И пообещал взять меня туда на экскурсию.

Гостиница «Oberoi» находилась в стороне от центра и относилась к разряду resort hotels.

Я разобрала свои вещи и всерьез задумалась о том, чем буду здесь заниматься. И решила начать с экскурсий по городу.

Я ездила в такси, похожих на наши старые «Волги», и чувствовала себя женой колонизатора. Индусы обращались со мной почтительно, как с белым человеком, и на фоне всей остальной экзотики каждый мой день был похож на приключение.

Иногда я звонила в Москву. Там открылся новый ресторан «Shatush». И теперь все собирались в нем.

Я ни по кому не скучала. Разве что по маме и по дочери.

Костя все время уезжал то в Джайпур, то в Бомбей. Он занимался экспортом «Жигулей» в Индию. Однажды, вернувшись из очередной поездки, он пригласил меня на ужин.

— Будут две индийские принцессы. Но форма одежды — casual. У тебя хороший английский? — спросил он весело.

На ужин с принцессами я не пошла. Я представила себе, как мы подружимся: они познакомят меня со своим окружением, мы станем вместе ходить в рестораны, ездить за город, устраивать вечеринки и праздновать дни рождения. Словом, делать все то, к чему я привыкла в Москве. И я испугалась. Я ведь приехала за одиночеством и совсем за другой жизнью.

— Не хочешь — не ходи, — согласился Костя. — Только зря ты думаешь, что так легко стать подругой индийских принцесс.

Я многозначительно улыбнулась.

В Индии очень много нищих. Но индусы неравнодушны к комфорту. Поэтому у каждого нищего есть еще более нищий, который ему прислуживает.

Однажды я забрела на огромную улицу, на которой продавались гвозди. Одни только гвозди. Но очень много. Это вообще типично для Индии. Кажется, что в ней всего очень много. Людей, слонов, цветов, всего. И гвоздей. Рядом с одной из лавок пожилой индус, одетый только в светлые широченные штаны, брился. Индус выглядел очень бедным. Очень бедно выглядела лавка рядом с ним, его застиранные штаны, его грязные ноги, его изможденное лицо, его полуржавая опасная бритва, треснувшее в уголках зеркало, в которое он смотрелся. Зеркало ему держал другой индус. И его штаны были еще больше застираны, а лицо еще сильней измождено. На почтительном расстоянии от этой парочки стоял еще один индус, который держал миску с водой. Трудно себе представить нищего, который был бы более нищим, чем этот индус. Если только не видеть четвертого, который держал помазок. Он передавал его тому, кто держал миску, и тот надменно кивал ему головой. Он макал помазок в воду и, раболепно улыбаясь, протягивал держателю зеркала. Держатель зеркала не удостаивал своего помощника даже взглядом. Он преданно заглядывал в глаза тому, кто непосредственно брился. Весь этот процесс замыкался на бедном калеке, который держал полотенце. Относительная белизна полотенца подчеркивала черноту лица калеки. Оно было обожжено и покрыто какими-то струпьями. Я заглянула за спину калеки, ожидая увидеть даже не знаю что. Но увидела только щенка, лениво развалившегося в грязной луже.

Я пожалела, что у меня нет фотоаппарата. И порадовалась, что не родилась дочкой какого-нибудь продавалыцика гвоздей в Дели. Попыталась представить, как я выхожу из лавки и говорю своему свежевыбритому папочке, что он отлично выглядит. А он мне говорит, чтобы я помыла миску. И я киваю молодой индуске, которая стоит за моей спиной. В блеклом сари. Хотя надо отдать должное индускам. Я не видела ни одной из них в блеклом сари. Даже самая последняя попрошайка прошла бы dress-code в любой клуб города Москвы.

Если сравнивать Индию с Америкой, то Дели — это Вашингтон. А все самое роскошное и веселое находится в Бомбее. Как в Нью-Йорке.

В Дели жизнь текла размеренно, утреннее солнце переходило в дневную жару, а потом в вечернюю прохладу. Я пристрастилась к индийской кухне, выучила три слова: ага (хорошо), ханджьи (да), нанджьи (нет) — и с удовольствием начинала свой день с похода в гостиничное SPA.