Царское дело - Страница 10

– Я был у себя в кабинете, когда ко мне постучалась моя горничная Паша. Я впустил ее, и она сказала, что пришли от доктора Бородулина, который проживает в доме Стрельцовой, и что он просит меня срочно прийти на квартиру Кара, где произошло несчастье.

«Что за несчастье»? – спросил я. Паша ответила, что кого-то убили. Я быстро собрался и пришел на квартиру Алоизия Осиповича. Там уже были полицейские. Тут ко мне подошел Александр Кара и стал говорить, что зверски убили его мать и сестру Марту, но маленькая Ядвига, кажется, еще жива. Он провел меня в столовую, где лежала Юлия Карловна с размозженным черепом. Она была мертва, но труп еще не успел остыть. Затем мы прошли в комнату Марты. Картина была ужасающая: Марта сидела за роялем, одна рука ее лежала на клавишах, вторая свесилась, а тело и голова были запрокинуты назад, причем голова касалась пола, и под ней была огромная лужа крови. Я, конечно, видел и трупы, и кровь, но все же невольно содрогнулся. Помню, как мурашки побежали по моему телу. Я вдруг представил, что такое может случиться и с моей супругой и дочерью. Ядвига, младшая из всего семейства Кара, лежала головой к двери. Мне показалось, что она пыталась выползти из комнаты до того, как ее покинуло сознание. Возле нее я увидел доктора Бородулина, занятого перевязкой.

«Вот, сами видите, что тут такое», – произнес он. Я наклонился над бедной девочкой. Она хрипло дышала, как дышат люди, готовящиеся отдать богу душу. У нее был в двух местах проломлен череп и, кажется, задет мозг.

«Она выживет?» – с тревогой спросил меня Александр.

«Не знаю», – честно ответил я, поскольку был поражен тем, что Ядвига еще жива…

– А как он у вас спросил, жива ли Ядвига? – перебил профессора Иван Федорович.

– Что? – еще не вернулся из воспоминаний Прибытков.

– Я спрашиваю, как Александр Кара спросил вас о том, жива ли Ядвига? – повторил свой вопрос Воловцов.

– Ну… как, – задумчиво промолвил профессор. – С большой тревогой, а как еще иначе?..

– А попытайтесь вспомнить, – вдруг понизил голос едва ли не до шепота Иван Федорович, – какая это была тревога?

– Прошу прощения, но я не очень понимаю вашего вопроса. Что вы конкретно имеете в виду?

– Конкретно я имею в виду вот что. – Воловцов выдержал небольшую паузу и произнес: – Тревога тоже бывает разной, сами понимаете… Что, на ваш взгляд, обозначала тревога Александра Кары: он тревожился, что Ядвига умрет, или, напротив, боялся ее выздоровления?

– Вы думаете, что это преступление… – резко вскинул голову Прибытков, – что все это мог сделать Александр? Но это же… нонсенс, господин следователь!

– Я пока ничего не думаю, – заверил его Иван Федорович. – Я просто задал вам вопрос.

– Простите, но ничего определенного по этому поводу я сказать не могу. Я видел в его глазах и слышал в его голосе тревогу. А какая она была и с чем связана, я положительно затрудняюсь ответить…

– Хорошо, благодарю вас. Продолжайте, – кивнул Воловцов.

– Да… Так вот, – после недолгого раздумья продолжил Прибытков. – После осмотра Ядвиги я немедленно приказал везти ее ко мне в университетскую клинику, дабы немедля приступить к операции по спасению ее жизни. И сам поехал следом. Вот, собственно, и все. – Профессор посмотрел в глаза следователю и замолчал.

– Вы продолжаете наблюдать Ядвигу? – поинтересовался Воловцов.

– Да. Это моя обязанность как врача, а кроме того, случай с ней весьма прелюбопытный для медицинской науки.

– Поясните, – попросил Иван Федорович.

– Ну, как же! – Профессор откинулся на спинку кресла. Теперь между ними двумя он уже был главным и, выражаясь языком шахмат, владел инициативой. – Девочке были нанесены травмы, несовместимые с жизнью. А она – живет, представляете? Случай просто феноменальный. Задет головной мозг, его функции нарушены, нарушена речь, вернее, она полностью отсутствует, из мозга не поступают никакие нервные импульсы, атрофированы все нервные окончания, девочка обездвижена, но продолжает жить. Это переворачивает все представления о свойствах и функциях человеческого мозга и всего человеческого организма в целом. Об этом уникальном случае я написал статью в журнал «Медицинское обозрение», и ее перевели на восемь языков! Сейчас пишу научную монографию, куда непременно войдут все мои наблюдения, касаемые бедной Ядвиги, и надеюсь издать труд в будущем году…

– А имеется хоть какая-то надежда на выздоровление девочки? – спросил Иван Федорович.

– Никакой надежды, – ответил профессор Прибытков, отрицательно покачав головой для убедительности. – Нарушены наиважнейшие функции организма, которые не имеют никаких предпосылок к восстановлению. И не могут их иметь. Им просто неоткуда взяться, говоря простым языком. Если Ядвига будет продолжать жить, то это будет жизнь растения или, как выражаются наиболее циничные врачи-психиатры, овоща.

– А мне можно будет ее как-нибудь навестить?

– Только с разрешения ее родителей, – ответил Прибытков. – То есть отца, – поправился он. – Если Алоизий Осипович ничего не будет иметь против вашего визита к ней, то ничего против не буду иметь и я.

– Благодарю вас, – приподнялся с кресла Иван Федорович. – Вы мне очень помогли.

– Не стоит благодарностей, – опять сделался барски-благосклонным либеральный доктор. – Если вы найдете убийцу, это мы все будем благодарить вас…

Свадьба была назначена на рождественские вакации. То есть практически должна была состояться через три месяца. Отец в начале знакомства Александра с Клавдией Матвеевной, да и по прошествии едва ли не полугода, был против не только женитьбы Александра, но и его встреч с девицей Смирновой. Посему Александр, единожды спросив разрешения отца на помолвку и получив отказ, более подобных речей не заводил и разрешения на женитьбу не испрашивал. Юлия Карловна, как могла, утешала любимого сына, но поперек воли мужа пойти не смела и приняла его сторону. Алоизий Осипович желал, чтобы Александр подождал, когда женятся сначала его старшие братья, а потом выбрал бы невесту из их круга и племени, то есть чешку или, на худой конец, немку из семей, которые осели в России и занимались здесь торговыми или промышленными делами. Русские девушки не особенно нравились Алоизию Осиповичу из-за своей независимости и отсутствия слепого послушания, а господин главный пивовар хамовнического пиво-медоваренного завода любил, чтобы женщины ему подчинялись. По крайней мере, его жена и дочери. Ибо, коли отсутствует в семье послушание женщин мужчине, то и семьи как таковой нет, так, видимость одна… Однако потеря обожаемой жены и любимой дочери и несчастье с маленькой Ядвигой сломили его не только телесно – он как-то враз постарел, ссутулился, волосы повылезли, поседели, – но и морально. И когда Александр испросил этим летом разрешения на помолвку с Клавдией Смирновой, отец как-то очень по-русски обреченно махнул рукой и так же по-русски ответил:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.