Царь зверей - Страница 1

Ночное дежурство выдалось не столько сложным, сколько глупым.

Позвонил гражданин Сидоров-Кассиров (не шутка, Рогов потом сам паспорт видел) и просигнализировал:

– У меня убили жену.

На вопрос «кто?» ответил:

– Я сам.

По голосу было понятно, что заявитель вдрабадан пьян, но тон, однако, уверенный: назвал адрес, не перепутал имя-отчество и даже успел прямо по телефону выразить свое глубочайшее раскаяние и полностью признать вину.

Поехали в адрес, на Марата. Улица имени французского революционера-якобинца, большого любителя отправлять людей на гильотину, была перерыта. Пришлось долго искать объезд. А тут вдруг морозы ударили: похолодало за полночи на пятнадцать градусов. Семен, любитель статистики (у него одного во всем отделе был безлимитный доступ в Интернет), специально позвонил коллегам и сообщил, что прямо сейчас происходит рекордный перепад температуры, какого не наблюдалось аж с тысяча девятьсот двенадцатого года. Причем сообщил об этом природном феномене Семен с нескрываемой гордостью – будто он сам этот перепад организовал.

А уже вроде потеплело, весной запахло, все начали потихоньку вылезать из надоевших зимних шкур – и р-раз! – сопли в носу замерзают. Неприятно…

Нашли, наконец, квартиру этого Сидорова-Козлова (так его позже окрестил Жора Любимов). Тишина, свет не горит. Может, протрезвел, одумался и в бега ударился? Лови его сейчас по ледяному городу.

Бр-р-р…

Что делать, Стрельцов вскрыл замок. В ноздри ударил мощный аромат алкоголя, перемешанный с запахами нестиранных носков и заброшенного быта. Включили свет. Голые стены, ободранные обои и, самое странное, потолка нет в квартире. В смысле, штукатурки нет на потолке – сразу идут хлипкие деревянные перекрытия.

– Потолок пропить – высший пилотаж! – оценил Любимов.

Тело валялось на пороге комнаты, но это было мужское тело. Вдобавок живое, ибо храпело так, что на столе танцевали граненые стаканы. Видимо, это был сам заявитель – Сидоров-Кассиров. Жора презрительно толкнул его не по погоде легким ботинком. Храпящий очнулся на удивление быстро:

– А чё такое, а? Мяяялиция, твою тут?! А чё такое, а?..

Пришлось мягко напомнить ответственному квартиросъемщику, что именно он вызвал милицию, признавшись в убийстве любимой супруги.

– Точно, твою тут! – хлопнул себя по лбу Сидоров и сел на полу. – Машку, жааану! Замааачил! Кулаааком!

И заплакал горько и беспомощно, как ребенок.

– Где труп? – нахмурился Рогов.

Злодей вяло махнул рукой:

– В ванной…

Вася шмыгнул носом. Улица Марата и труп в ванной показались ему забавным сочетанием. Дело в том. что была такая буржуйская девка, Шарлота Корде. Она решила убить «кровавое чудовище» Марата, нагло заявилась к нему домой и заколола его кинжалом, когда тот принимал ванну. За что, конечно, французские чекисты (или как там они назывались?) отрубили ей голову. Это Вася запомнил из уроков истории. Все выветрилось, а вот этот факт почему-то застрял в памяти…

Марья Сидорова-Кассирова (по паспорту, как потом выяснилось, просто Кубышкина) лежала в пустой ванной в коричневом зимнем пальто, сложив руки на груди, как приличествует нормальному покойнику. Но при этом была однозначно жива и невредима – только лишь мертвецки пьяна.

Рассвирепевший Жора стал трясти за грудки Сидорова. Тот удивился, что жена жива, рассказал, что сильно ударил ее кулаком и что «она того вообще». С превеликим трудом разбуженная супруга сонно подтвердила, что «Серёня бузотерил, но мягко, в пределах нормы». Сидоров за это время вновь заснул на полу…

В общем, хоть и хотелось всыпать веселой семейке по первое число, решили оставить их досыпать. Это было рациональней, чем будить понятых (а подъезд тот еще, все лампы повыбиты, и пищевые отходы на лестнице) и возиться до утра с протоколами.

Однако не успела бригада вернуться в Главк, как Сидоров-Кассиров вновь позвонил все с тем же сообщением:

– Я убил жену.

Как потом выяснилось, он проснулся, увидел в ванной спящую Марью, вспомнил, что бил ее и убил, но забыл, что уже вызывал милицию и что она жива. Короче, дурная сказка про белого бычка.

Рогов вернулся домой злой как черт. Зашел в свою ванну, стал ополаскивать лицо под раковиной, оценивая свои силы: полезть в душ сейчас или отрубиться, а гигиеной заняться после пробуждения?

Тут он услышал явственное хрюканье.

С испугом глянул на себя в зеркало. Нет, сам он хрюкать пока не сподобился. Несмотря на скотскую жизнь.

Вася повернул голову: неожиданный звук исходил явно из ванной.

Он подозрительно оглядел сиреневую занавеску, на которой ныряли озорные серебряные дельфинчики. Эти тоже вроде не хрюкают. Тем более нарисованные.

Вася отдернул занавеску. Ему навстречу со дна ванной тянул свое рыльце худосочный грязно-розовый свиненыш. Так называемый молочный поросенок. На блюде с поджаристой солнечной корочкой он очень симпатичен, но живьем… Да еще и в твоей собственной ванной.

Вася отпрянул. Это что, дурной сон?..

Вновь заглянул в ванную. Нет, мираж не рассеялся. Напротив, реалистичных деталей даже прибавилось. Он разглядел рядом с поросенком миску с каким-то неаппетитным мякишем, плошку с водой…

Город определенно сошел с ума.

Вася метнулся на кухню. Тесть с тещей мирно пили чай с баранками. С виду – абсолютно нормальные. В смысле: и баранки, и теща с тестем.

– Мама! – осторожно начал Рогов. – Вы знаете, что у нас свинья в ванной завелась?..

– Поросенок, – спокойно согласилась теща, протягивая руку за новой баранкой.

– А откуда? – вкрадчиво продолжил Рогов.

– На Кондратьевском рынке сегодня взяла, – не моргнув глазом, поведала теща.

– Зачем?! – изумился Василий, переводя взгляд на тестя.

Федор Ильич потупился, отхлебнул чаю:

– В мае в деревню возьмем.

– В мае бы и покупали!.. – взвился Рогов.

Теща сохраняла олимпийское спокойствие:

– Цены взлетят. Да и откормить за лето не успеем.

– Так до мая еще два месяца! Даже больше!.. – Вася перепроверил на пальцах и ужаснулся.

– Ничего страшного, зато к зиме свое мясцо и сало будет, – стояла на своем теща. – Самогонку закусывать. – Она выразительно взглянула на мужа.

Федор Ильич вздохнул.

– Мама, да вы б еще корову на балкон купили! Чтоб молочко свое!

Вася хотел было постучать пальцем по лбу, но сдержался.

– Корова дорогая, – в голосе тещи послышалось сожаление. – И кормить нечем. А поросенку одних отходов хватит…

Она выразительно обвела рукой небогатый стол. Рогов уже задыхался от возмущения:

– Мама, да вы в своем уме?! У нас и так теснотища, никакой экологии, а вы хлев устроили! Папа, вы-то куда смотрите?! Скажите ей!..

Тесть ответил, не поднимая глаз:

– Пытался… Да ведь ей что втемяшится…

На этих словах теща гордо подбоченилась. Дескать, да, она такая, непреклонная…

– Да ладно, Васек, переживем как-нибудь, – успокаивал тесть. – Он же маленький.

– Сейчас маленький, а после в дверь не влезет! – горячился Рогов. – Мыться-то где?!

Он вспомнил полуразобранный ночной потолок на Марата. Может, хозяева тоже не смогли вытащить кого-нибудь очень большого из ванной и разбирали потому крышу?.. Тьфу, что за бред!

– В баньку походим, – улыбнулся тесть. – С пузырьком, с веничком. Тут рядом…

– Я вам после расскажу про эту баньку… Видел сводки санэпидемстанции… Ладно, решайте: я или свинья!

– Свинья! – взяла баранку теща.

– Ну, вы совсем… – растерялся Рогов. – Я его все равно выпущу.

И пошел в глубь квартиры жаловаться жене.

– Только попробуй, – бросила вслед теща.

– Ленка! – закричал Рогов. – Твоя мать с ума сошла!..

Артюхов, хлыщеватый цыганского типа мужчина с черным жиганским взглядом, эффектным жестом распахнул багажник микроавтобуса «мерседес». Там стоял небольшой деревянный ящик с отверстиями для доступа воздуха.