Царь Венетам (СИ) - Страница 29
Сошлись две рати ‑ и началась сеча. Коли один Черный Воин падает, другой на его место становится, а Ария рать бьется без роздыху. Бились‑бились, и стала Рать Чернобога редеть, смешались ряды ее, дрогнули ‑ и побежала она.
Поднял старый Арий с земли дубину, и пошел на Чернобога. Ударил он врага Земли своей ‑ тот только с коня полетел. Склонился тогда Арий над ним и молвил:
‑ Ударил я тебя с пол‑силы, чтоб не испустил ты дух, но неправду свою осознал. А лишней крови не желаю я...
Только нежданно схватил Чернобог меч и ударил Ария в грудь. Переломился меч, ибо не стерпел он того, что им нечестный удар нанесли.
Опустился старик на одно колено, рану в груди зажимая. Плюнул Чернобог ему в лицо, да и закричал:
‑ Ты почто в поле‑то вышел, старик? Тебе на печи сидеть, а не в брани хоробрствовать!
Но ошибся враг Земли нашей ‑ встал из последних сил Арий, и увидели все, что на три головы выше он Чернобога. Схватил он одною рукою врага за шиворот, другою ‑ за пояс, поднял над собою ‑ и в землю вколотил. Да так вколотил, что пробил Чернобог земную твердь и свалился в Подземное Царство, где то холод лютый, то лава раскаленная течет. И застрял он там в большом камне, что с тех пор стал красным, как кровь Воина. Так наказан был злодей за то, что против Правды пошел.
...В светлом тереме на холмах высоких, на Родной Земле, среди вольных лесов умирал старый Арий. Много крови он потерял, да порвал себе жилу, когда Чернобога оземь бросил. Знал он, что скоро ему уходить к Небесному Отцу, и послал трех гонцов трем своим сыновьям ‑ на Закат, на Полуночь и на Восход ‑ Туату, Теуду да Словену.
Прискакал первый гонец на широкий да веселый двор Туата. Видит ‑ везде народ песни поет, хороводы водит, пляски пляшет. А у князя в палатах ‑ пир горою. Стали служки и гонца за стол тащить, да отговорился тот, и поведал Туату вести дурные. Опечалился Туат, но молвил, на жену посмотрев:
‑ То печальное дело, и не хочу я приносить грусть в свою землю. Давно мы с отцом живем порознь, и теперь незачем мне пиры покидать!
Прискакал второй гонец на грозное и славное подворье Теуда. Сурово шумело у берегов Море Янтарное, грустно кричали чайки, и под стать тому был облик самого двора ‑ трижды каменная стена опоясывала хоромы, и высились вдоль нее сторожевые башни. Молчаливо встретила гонца суровая стража, закованная в доспехи...
Выслушал вести Теуд и молвил:
‑ Отправился бы я в княжество отца моего, но не могу оставить я свой народ в час грозный, когда идут со всех сторон на нас враги!
Прискакал третий гонец ко Словенову граду, и видит ‑ стоит на холме город, дома в нем деревянные, украшены просто, да с выдумкой, только странно, что не видно среди них ни нищих лачуг, ни боярских хором ‑ все одинаково чисты да крепки. Не нашел гонец князя в кремле и поскакал к лесу, где топоры стучали да пилы пели. Увидел он там Словена ‑ как простой мужик, валил тот деревья плечом к плечу со своими родовичами. Начал ему гонец кланяться по обычаю, но остановил его Словен:
‑ Дело говори!
Как услышал князь о несчастье, что приключилось с его отцом, то омрачился его светлый лик, и молвил он:
‑ Много дел оставлю я без надзора, но поеду к отцу, ибо семьею род крепок, и должен я во всем быть примером для родичей!
Обтер князь пот с лица, наказы роздал ближникам, сел на коня и, как был, поскакал в землю отца.
Подошел Словен к постели отца своего и залился горькими слезами, упав лицом ему на грудь. Молвил тут старый Арий:
‑ Сын мой! Быть тебе старшим в роду моем, ибо больше всего ценишь ты Правду и Законы... Прощай!
Так умер первый герой наш ‑ праотец Арий, а Словен стал главным в роду потомков его.
Вознесли его тело на костер, подожгли ‑ и вспыхнуло пламя до небес, такое же яркое и могучее, как и сам Арий. Вся Природа печалилась в тот день, ибо умер любимый сын Небесного Отца и бесстрашный защитник Правды. И кричали в час тот орлы, кружа над тризною по своему брату в человечьем облике...
Увидела пламя костра Морана, услышала она орлиный клекот ‑ и зарыдала, ибо поняла, что пал муж ее в Северных землях, и не вернется он к ней. Но лишь горы отвечали ей эхом на ее плач, ибо никто кроме нее и ее сыновей не печалился по злодею.Так наказывают Боги тех,кто не чтит Правду!
И пошли сыновья Чернобога да Мораны, что чужой кровью жили, новой земли искать, ибо пришла их старая земля в упадок с поражением Черного Царя. Покорили они народы с черной кожею иные, заставили себе служить рабски, да и дальше на Полуночь двинулись, повоевали земли Теудовы. А народы те, неграми рекомые, и по сей день все под барабаны пляшут да в бубны бьют, как при прежних господах делали, да ждут, что откликнуться Чернокрылые, придут забрать жертву...
А в земле Ариевой, что Словену досталась, подрос молодой воин да удалой богатырь, Радигощ по имени. Увидел он, что много народу в родном краю скопилось, и так сказал:
‑ Не гоже то, чтобы еще мы друг‑друга в голодный год за хлеб бить начали! А пусть пойдут за мною все повольники, что новой земли ищут ‑ поведу я их на Закат, биться против Псов Чернобоговых!
От тех повольничков Радигощевых, сказывают, и пошли на свете венеты. Первое время крепко помнили они о кровном родстве с народом Рос, верными друзьями были и надежным щитом с Закатной стороны. Ну а после и былины‑сказы позабылись, и корысти поприбавилось. И не стало былого товарищества:
Но уж коли пришла беда общая, налетела война с Восхода или Заката ‑ тут уж вставай, Ариев корень, Белый народ, сыны Славеновы, на святую брань ‑ как один человек! И не дело раздоры прежние поминать. А коли поминать их не будем, так и не сравниться с нами во поле ратном ни единый другой народ.
Мрачная и торжественная музыка наполняла бесконечные переходы замка Аверон, концентрируясь в тайном зале, куда, кроме Хейда, имели право входить лишь Виндраум, Ульра и два доверенных графа. Да и не будь на то воли завоевателя, никто бы по доброй воле не шагнул туда ‑ ибо в огромном пустом помещении, после долгих веков оккультных ритуалов, казалось, скопились отпечатки всех земных мерзостей, и что‑то пугающее даже для вампиров таилось за тяжелыми створами дверей.
Однако время от времени Хейд решал воскресить в своем замке позабытые культы. За столетия он так и не ответил на каверзный вопрос ‑ если магия все же существует, существуют ли все Боги и Духи, к которым обращены заклинания? Конечно, бессмертному и всемогущему правителю до этого не было никакого дела, но подобные мысли не раз посещали его. Завоеватель, во всем ценивший прежде всего практическую выгоду, не нашел ответа и теперь. Он стоял в тайном зале, на полу которого была начертана белая пятиконечная звезда в круге, вокруг которой располагались древние письмена неведомого происхождения. Облаченные в черные плащи с капюшонами четыре спутника ждали его приказов с факелами в руках. Хейд шагнул в центр пентаграммы ‑ и тут же вспыхнули зажженные золотые светильники на длинных подставках, также количеством четыре. Тогда повелитель вампиров заговорил, обращаясь раз за разом к каждому из участвовавших в ритуале:
‑ Ты ‑ Огонь! Заклинаю тебя именем Невыразимого ‑ ступай на Полдень и делай свое дело!
‑ Ты ‑ Воздух! Заклинаю тебя именем Невыразимого ‑ ступай на Восход и делай свое дело!
‑ Ты ‑ Вода! Заклинаю тебя именем Невыразимого ‑ ступай на Закат и делай свое дело!
‑ Ты ‑ Земля, порождающая трех духов и сама рожденная ими! Заклинаю тебя именем, мощью и знанием Невыразимого ‑ ступай на Полночь и делай свое дело!
Вампиры отступили, пятясь, каждый в указанную сторону, и зажгли факелами четыре чаши с благовониями. Струи дыма, изгибаясь, подобно змеям, заклинаемым бродячим факиром из Мелуххи, поползи к Хейду. Завоеватель же, сжимая в руке меч, устремил взгляд своих пронзительных глаз к пятому лучу нарисованной на полу звезды, у конца которого стоял на коленях связанный раб, не могущий и пошевелиться. Повелитель вампиров медленно простер к нему руку, полушепча‑полуговоря на распев: