Царь девяти драконов (СИ) - Страница 84

— Прости, — по лицу Шанкара потекли слезы, — прости.

Когда Лаоху, прижимая к груди плачущую дочь, выбежал в центрвльный двор, его воины уже разложили костры и держали огонь наготове.

— Светлейший ван!

— Дав… — тот не договорил.

Со страшным грохотом на куски разлетелась внешняя стена. Стражу у ворот буквально раздавило и разорвало на части. Огромная, исполинская туша с молочной чешуей вступила внутрь дворца. Лаоху подметил, что она стала еще больше. Вытянутая морда на гигантской шее теперь была на уровне зала приемов. Ледяные глаза по-прежнему замораживали взглядом… едва ли не с высоты птичьего полета. У оставшихся в живых воинов отвисли челюсти. Готовые поддаться панике, они с нескрываемым ужасом смотрели на того, кто предстал перед ними. И только не дрогнувший голос вана вывел их из оцепенения.

— Поджигай!

Огонь тут же полетел в разложенный хворост. Охваченный пламенем бамбук стал взрываться и, издавая громкие хлопки, горячими кусками разлетаться в стороны. Начавший было опускать голову, Башэ отпрянул и громогласно зашипел. Казалось, от этого звука задрожал сам дворец.

Лаоху повернулся спиной к чудовищу и опустил дочь на землю.

— Мэйфан!

Супргуга не ответила. Она во все глаза смотрела на тварь, пребывая в ступоре.

— Мэйфан! — рявкнул ван и отвесил пощечину.

Ему не хотелось бить, но выбора не было.

Та перевела взор на супруга. Ужас и паника читались в расширенных зрачках.

— Бери детей и уходи, — четко проговаривая слова, молвил тот, — через северный выход. Постарайтесь покинуть Хучен и скрыться в лесах.

— Что? — просипела она. — Мы не выживем… мы умрем без тебя… как…

— Не обсуждается! — отрезал Лаоху и сжал ее плечи. — Мои воины пойдут с тобой.

— Я останусь, отец! — храбро сказал Вэй, пусть его и трясло, как пальмовый лист на ветру.

— Нет! Это моя воля! И ты обязан исполнить ее беспрекословно!

Мальчишка тяжело задышал. На глазах выступили слезы. Но он нашел в себе силы кивнуть.

— Почему? — авдохнула Мэйфан. — Почему ты не уходишь вместе с нами?!

— Даю время уйти вам, — бросил Повелитель, — отвлеку его и… — на устах заиграла горькая усмешка, — разве вправе я бросать Хучен в минуту его гибели? Я ведь ван. Светлейший Лаоху.

— Но…

Будто с неба до них донеслось оглушительное шипение.

Лаоху отпрянул:

— Уходите! Немедленно! Костры быстро прогорят! — и толкнул Мэйгуай в объятия матери. Девочка продолжала громко плакать. Слезы мерцали в отблеске пламени. — Вы! — крикнул Лаоху двум из оставшихся воинам. — Защищайте их ценой собственных жизней! Это мое последнее повеление для вас! А теперь — прочь!

Ван боялся, что Мэйфан закатит очередную истерику, но на удивление та сдержалась. Когда же шипение вновь раздалось с неба она, с искаженным от страха и горя лицом, прикрывая детей, побежала к северному выходу. Воины в волчьих шкурах последовали за ними. В тигриных же остались рядом с Повелителем. Через пару секунд силуэты любимых скрылись в сумраке. Плотно сжав губы, Лаоху обернулся и встал лицом к лицу к Башэ. Морда чудовища с ледяными глазами вновь показалась в свете пламени костров. И в пасти, утыканной множеством острых зубов, Лаоху заметил зарождающуюся ледяную струю.

«Рано… мне еще рано умирать… они ушли не слишком далеко…».

В кострах взорвалась очередная порция бамбука. Чудовище снова отпрянуло.

— Бойцы, залп!

Стражники незамедлительно послушались. Чуть дрожащими руками, они сняли луки с плеч, подожгли стрелы и отправили их в полет. Молочная туша, озаренная пламенем и лучами заката, была превосходной мишенью. Каждая из пущенных стрел угодила в цель. Башэ истошно взревел. От колыхания тела чудовища, казалось, дрожал сам воздух. А затем с неба вновь хлынула ледяная струя. Огонь ослабил ее, но силы хватило, чтобы одному из воинов отморозило ноги. С криком боли тот выронил лук и упал навзничь. Очередная струя пронзила воздух. Лаоху с трудом увернулся. На том месте, где он только что стоял, известь покрылась льдом. Каким бы высоким не было пламя костров, голова Башэ находилась много выше. Стрелы продолжали лететь в молочную тушу, причиняя твари боль. Гигантский хвост извивался, снося то, что еще чудом уцелело в сплошном хаосе. Он пронесся по западной части города, сровняв большую часть зданий с землей. От оглушительного шума ван едва не оглох. Сердце его обливалось кровью.

А затем он расслышал треск. Повелитель увидел, как тело Башэ покрывается инеем. Как тот трещинами расходится по чешуе и осыпается моросью на землю. В какой-то миг Лаоху почудилось, что он видит еще одного Башэ. Еще одного внутри этой огромной туши. И он готов вот-вот вырваться наружу.

Безумная догадка пронеслась в голове вана.

«Хочет снова разделиться и окружить нас!».

— Лучники! — взревел он во весь голос, обращаясь тем, кто остался возле зала приемов. — Поджигай!

Раздался свист. Сверху полетело с десяток стрел, разрывая вечерний сумрак. Миг — и новые костры с бамбуком заполыхали вокруг дворца, отсекая твари возможность прохода. Горящие щепки летели во все стороны, впиваясь в плоть. Дикий рев содрогнул округу. Очередная ледяная струя заморозила еще двоих бойцов. Их осталось пятеро.

Лаоху крикнул одному из них:

— Беги наверх! Ты знаешь, что делать!

Тот кивнул и поспешил выполнить приказ.

Ван же обратился к остальным:

— Продолжайте стрелять! Во славу Шанди!

«Время… нужно еще немного времени!».

Очередная порция стрел попала в цель. Башэ затрясло. Он отступил на шаг, задрожала земля. Даже сквозь пламя Лаоху узрел, как в пасти чудовища зарождается очередная ледяная струя. Тварь отступила нарочно. Она стремилась потушить огонь своим дыханием.

— В голову! Стреляйте в голову!

Воздух рассекло еще несколько огненных стрел. Они развеяли сумрак. Две недолетели, но еще две угодили точно в цель и сбили ледяную волну. Башэ взревел и мотнул головой. Морозная струя рассыпалась на множество осколков. Они падали на разрушенный город ледяным дождем.

— Бо! — воскликнул один из стрелков. — Осталось совсем немного! Колчаны почти пусты!

Лаоху обернулся. Воин, посланный наверх, уже почти добрался до входа в зал приемов.

«Пора…».

— Добивайте и уходите! — приказал ван.

Однако лучники не успели выполнить приказ. Отвлекшись на разговоры, они не заметили, как очередная струя пронзила воздух и превратила их в ледяные изваяния.

Ван остался один.

Словно предвкушая скорую победу, Башэ вновь приблизился к пламени. Глаза существа полыхнули холодным торжеством.

Не теряя ни секунды, Лаоху рванул к лестнице. Ноги громко стучали по ступеням. Бряцал на бегу доспех. Рука сжимала меч. Отовсюду доносились отголоски стонов, прерываемые грозным шипением. Ван бежал. Он знал, что его ждет, но продолжал бежать. Когда половина пути была преодолена, а изо рта стало вырываться запыхавшееся дыхание вперемешку с паром, позади раздалось шипение тлеющих углей. Гасли костры. Лаоху обернулся через плечо. Ледяные глаза демона все еще были выше него. Огромная шея раскачивалась из стороны в сторону, подобно гигантской змее, а внизу, среди хаоса и смерти, мощные когтистые лвпы сминали то, что осталось от некогда великого города. Иней хрустел под когтями. Морда Башэ подалась вперед, будто он пытался ухватить человека на лестнице. Лаоху спешно продолжил подъем. Ступенька за ступенькой. Ввверх, вверх, вверх.

Добравшись до вершины, сильно запыхавшись, Лаоху осознал, что до сих пор сжимает в руке меч. Секунду посмотрев на металл, он отбросил его в сторону. Все равно тот ему больше не нужен. С тихим стуком клинок упал на несколько ступенек вниз. Шипение позади усилилось. Не оборачиваясь, ван толкнул створки в зал приемов, зашел в помещение, окутанное сумраком. Мороз покрыл инеем стены. Воздух буквально трещал от холода. Развернувшись, Повелитель увидел, как к нему приближается огромная голова с зубастой пастью и ледяными глазами. Выждав миг, Лаоху захлопнул двери прямо перед ее носом.