Цап-царап, моя радость - Страница 8

Утомленная активно проведенным днем, кошка лежала на диване и при виде хозяина лишь повернула голову в его сторону. Пришлось взять ее на руки и пристроить у себя на коленях.

– Бедненькая животинка, умаялась. – Артем, дразня, поводил ладонью у нее перед мордой, но у Мурки хватило сил лишь слегка прихватить его палец зубами, не изображая ни злости, ни раздражения. – Да, укатали сивку крутые горки. Ну, отдыхай.

Он привычно включил телевизор, но неожиданно пришедшие мысли не позволили сосредоточиться на очередной серии очередного боевика, призванного создать положительный образ российского мента. Девушки, с которыми Артем привык иметь дело по работе или вне оной, и его новая домработница были словно разной породы. Он вдруг подумал, что никогда бы не пошел с такой, как Лина, в клуб или в ресторан. Ему было бы неловко, он побоялся бы увидеть бросаемые на него недоуменные взгляды. Не пригласил бы он ее и к себе домой. Почему?

Артем попытался вспомнить лицо Лины, ее прическу, одежду – и не смог. Все было каким-то расплывчатым, смутным, незапоминающимся. А ведь человек она, должно быть, хороший. Искренний, отзывчивый, без претензий.

«Бедняжка, – сочувственно вздохнул Артем. – Возможно, моя квартира, в которой ей придется провести месяц, станет самым ярким воспоминанием в ее жизни». Нет, он не был снобом и не считал свои апартаменты царскими покоями. Но у этой Лины, вполне возможно, никогда не будет ничего даже отдаленно похожего. А ведь ей наверняка хочется. Ему неожиданно стало жаль скромную провинциалку, которой уготовано унылое, как и она сама, существование.

– Слышишь, Мурка, а может, нам скрасить ее пребывание здесь? – спросил он кошку, беря ее под передние лапы и заставляя посмотреть ему в лицо. – Хоть будет о чем вспомнить. Ну, что ты на это скажешь?

Мурка с закрытыми глазами какое-то время висела в его руках тощей трехцветной горжеткой, потом зевнула, демонстрируя аккуратный розовый язычок.

– Вот и говори с тобой после этого на серьезные темы, – со вздохом произнес Артем и уложил кошку рядом с собой на диван.

Однако мысль облагодетельствовать Лину пришлась ему по сердцу. Тревожило лишь одно: только бы не возомнила невесть чего о себе и не решила, что останется навечно хозяйкой в его квартире. Под свой интерьер он подберет что-нибудь более современное и стильное…

Артем не заметил, как изменилась сама атмосфера в доме. Раньше он высиживал на работе до последней минуты, а после с удовольствием проводил время с приятелями. И все потому, что в квартире незримо витал дух Фриды Яковлевны; казалось, предметы обстановки, посуда могут в случае чего «заложить» его домработнице. Чушь, конечно, несусветная, но сейчас ему стало неизмеримо легче и проще.

Он действительно чувствовал себя хозяином и своей квартиры, и своей судьбы.

– Наша фрекен Бок не только ушла сама, но и забрала с собой свою ауру, – сообщил Артем Мурке о результатах собственных интенсивных размышлений. – К сожалению, она обещала вернуться. Но это будет еще не скоро.

Остановившись на этой оптимистической ноте, Артем запретил себе думать о печальном и принял решение наслаждаться тем, что несет с собой настоящее.

А настоящее как-то очень быстро обрело свои характерные черты. Лина выполняла обязанности по ведению домашнего хозяйства на отлично. И хотя она частенько задерживалась до возвращения Артема, ее присутствие не раздражало. Напротив, то, что дома его кто-то встречает, неожиданно понравилось Артему. Возможно, потому, что Лина была незаметна и непритязательна. И ей, в отличие от стильных подружек Артема, не надо было ежеминутно оказывать знаки внимания и восхищаться ее несравненной внешностью, светским тактом и тонким умом.

Впрочем, внешность Лины говорила сама за себя, тут было не до восторгов, а ее интеллект мало волновал молодого человека. В основном в разговоре они касались чисто бытовых проблем, или же предметом их беседы была Мурка. Вот кто просто потрясал воображение смышленостью и постоянной готовностью ко всяким проказам.

Но однажды, прощаясь с Линой в прихожей, Артем неизвестно с чего вдруг поинтересовался:

– Знаешь, у меня создается впечатление, что ты не торопишься домой. – Он уже на второй день их знакомства незаметно для себя перешел на «ты» в разговорах с девушкой.

Лина мило улыбнулась:

– Это действительно так. Вы же знаете, что я снимаю квартиру вместе с подругой, Ксенией… – если Артем и вычитал это из ее резюме, то тут же выкинул из памяти за ненадобностью, – а она любит громкую современную музыку, от которой не спрятаться. Вот я и не спешу домой.

– Ну да, у меня здесь тихо, – кивнул Артем. – Мурка к музыке равнодушна, к любой…

– Зато любит смотреть телевизор, – вставила Лина.

– Да ты что? – удивился Артем.

– Да-да, она забирается наверх телевизора и, свесившись вниз, лапами старается поймать движущиеся по экрану изображения людей или животных… А вы разве за ней этого не замечали?

Артем медленно покачал головой.

– Ой, может, ей этого нельзя делать! Простите, я не знала.

Она испугалась вполне серьезно, даже побледнела. И Артем тут же почувствовал себя Синей Бородой, безжалостным и кровожадным.

– Да брось ты. Главное, чтобы не свалилась и экран не поцарапала.

– Что вы! – воскликнула Лина. – Мурка очень умная и все понимает. А вот однажды…

Артем догадался, что сейчас последует очередной рассказ о подвигах его кошки. Стоять столбом в прихожей ему не хотелось, а возвращаться в комнаты было не с чего, поэтому он быстренько свернул разговор, протянув Лине ее портфель. Она всегда приходила с портфелем, довольно тяжелым, как смог сейчас заметить Артем, и клала его на стул в прихожей.

– Всего доброго. До встречи, Лина.

– А хотите, я завтра приду? – неожиданно спросила она. – Ваш фикус надо пересадить, у него корни уже из горшка торчат.

Артем растерялся, услышав столь неожиданное предложение. Фрекен Бок он не рискнул бы попросить о чем-то, что выходило за рамки их соглашения. Стал бы выкручиваться сам. А тут и просить не пришлось.

– Но мы же с тобой договаривались только о… – Он замолчал, не зная, как бы поделикатнее выразиться.

– Если вы о деньгах, то не беспокойтесь, мне ничего не надо! – поспешила заверить его девушка, тоже смутившись, и прежде всего оттого, что ее могли заподозрить в меркантильных помыслах.

Артем рассмеялся, скорее из желания разрядить обстановку:

– И тебе не в тягость заниматься всеми этими нескончаемыми делами?

– Что вы, Артем Николаевич, у вас я отдыхаю, – ответила Лина и с облегчением перевела дыхание.

Позже вечером, неизвестно почему вспоминая их разговор в прихожей, он задумался над последней фразой Лины. Она показалась ему смутно знакомой. Ну да! Почти так же ответила киношная Золушка принцу, когда тот спросил ее, не устала ли она в дороге. «Из Лины сказочной принцессы не получится, это уж точно, – подумал Артем. – Но порадовать ее какой-нибудь мелочью, как собирался, я вполне могу. И повод подходящий есть – незапрограммированная пересадка фикуса!»

Вечером он явился домой с тремя веточками похожих на ромашки мелких астр, завернутых в простой целлофан. Ни одной из своих пассий, даже прекрасно зная, что период их существования в его жизни будет недолог, Артем никогда не преподнес бы столь скромный букетик. Но Лина была не чета им. И, получив цветы, она зажмурилась от удовольствия и уткнулась в них носом, словно это были роскошные розы.

– Это тебе, в благодарность за фикус, – поспешил сказать Артем, испугавшись неоправданно восторженной, на его взгляд, реакции.

– Спасибо, – прошептала Лина, словно бы не слыша его слов. – А я вам пирожок с яблоками испекла. – И, объясняя свое самоуправство, добавила: – А то они уже сохнуть начали.

– Чудненько! – воскликнул Артем. – Накрывай на стол, будем пить чай!

На этот раз девушка не стала отнекиваться. И вскоре они уютно устроились на кухне. Все было мило, легко; Артему даже пришло на ум выражение «по-семейному», но он его тут же отверг. Не по-семейному, а, возможно, по-приятельски, когда вместе собираются приятные друг другу люди, но не более того.